Двурогий. Попаданец к Александру Македонскому

У персидских пехотинцев короткие копья и сабли, манера боя совсем другая. Алексей постоял, посмотрел, потом подошел к главному. Он отдавал указания, ходил между сражающимися парами. На лице и руках старые шрамы. Значит, бывал в битвах и вышел победителем, иначе здесь не стоял бы.

– Добрый день, да благословят тебя боги, – обратился Алексей. – Хочу вступить в войско.

– А ты хоть знаешь, с какой стороны меч держат?

– Я несколько месяцев был гоплитом у Александра, – сделал вид, что обижен, Алексей.

– Да? – удивился старый воин. – Посмотрим. Селевк! Подойди!

К воину подошел молодой парень, туника мокрая от пота, в руке деревянная палка.

– Слушаю тебя, Каллимах!

Вот что интересно в греческих именах, все имеют свое значение. Например, Селевк – «потрясающий», Каллимах – «добросражающийся», а Мемнон – «памятливый».

– Проведи бой с этим парнем. Говорит, был гоплитом в македонском войске.

– Прямо сейчас?

Видимо, для Каллимаха было целью не столько посмотреть уровень владения мечом Алексеем, сколько узнать, чему и как учат у греческих наемников в войске Зулькарнайна.

Алексею дали деревянную палку. Проводившие учебные сражения воины сразу бросили упражнения, образовали круг. Алексею выиграть бой нежелательно: за несколько месяцев в войске Александра мастерство не приобретешь. Но и мальчиком для битья быть не хотелось. Потом долго помнить будут и усмехаться за спиной.

– Готовы? Начали! – махнул рукой Каллимах.

Самое простое решение – валять дурака. Не пропустить ни одного удара, но сделать это так, чтобы со стороны казалось – случайность.

Вышло нелепо, даже смешно. Если сначала у окружающих было любопытство, то потом раздались смешки. Алексей парировал удары, делано спотыкался, уходя от выпадов Селевка. Противник его старался, начал уже злиться. Минута проходила за минутой, а ни один удар Селевка не достиг цели, все уколы попадали в пустоту.

Каллимах досадливо кряхтел. Получалось, что Алексей, выглядевший как неумеха и нищий, оказывался более ловким, хотя Каллимах профессионального владения мечом у Алексея не увидел. Скорее всего, сегодня боги благосклонны к новичку. И все же из добровольца может получиться толк. Ловок, вынослив, не обделен силой, быстр.

Алексей в подтверждение его мыслей пригнулся под палкой и толкнул противника. Селевк, потеряв равновесие, упал. Окружавшие воины захохотали. Селевк поднялся красный от стыда и возмущения.

– Вы видели – он толкнул меня! Не по правилам!

Каллимах поморщился. В бою у воина одно правило: убей противника и останься в живых. А как ты это сделаешь – дело десятое. Он махнул рукой, прервав поединок.

– Илларион! Принимай новобранца. Одень, как подобает, подбери оружие. Он будет в твоей дюжине.

Все повторялось, как при приеме в лох Фотиса. Да и не должно быть по-другому. Один народ, одна вера, один язык, одинаковое оружие и выучка, даже предпочтения в еде.

Но и разница была, причем конкретная для Галикарнаса. Город был взят Александром на меч, частично разрушен. До полудня воины занимались воинскими упражнениями, после обеда помогали горожанам ремонтировать стены, заделывая прорехи от камней, выпущенных баллистами. Одновременно и укрепление стен, и укрепление мышц воинов. Кроме того, совместная работа сплачивает. Но в Галикарнасе находилась лишь малая часть воинства Мемнона, в основном новобранцы. С опытными воинами Мемнон осуществлял пешие походы по провинциям, захватывая малые города, убивая тиранов[8 - Тиран – название должности, управителя города. Самой провинцией правил сатрап, и провинция называлась сатрапией.]. Мемнон почти очистил Карию, сатрапию на средиземноморском побережье Малой Азии. Когда Македонский в 334 году осадил Галикарнас, именно Мемнон упорно оборонял город и сумел с частью гарнизона спастись, эвакуировавшись кораблями на остров Кос. После ухода армии Александра Мемнон вернулся, но былую славу и богатство городу вернуть не смог.

День проходил за днем, Алексей тренировался, но еще ни разу не видел Мемнона. Поговаривали: то он на родном острове Родос, то с войском направился в Мидию. Сведения, доходившие до Галикарнаса, были уже устаревшими. Мемнон на самом деле был и в Мидии, и в Лидии, где захватил несколько городов, а еще перебил охрану и взял трофеем обоз с оружием из Македонии. В боях оружие ломалось, утрачивалось, падало в воду. Пользоваться персидским не пристало. Под тактику и оружие соответствующее кузнецы ковали. Разными были щиты, копья, у греков – мечи, а у персов – сабли. Если перевооружать, то сразу весь лох или фалангу, да переучивать манеру боя. Никто из полководцев на это не пойдет, да и зачем? Раз перса бьем, значит, наше оружие и тактика лучше, зачем перенимать что-то у побежденного врага? Единственное, к чему приглядывался Александр, так это боевые колесницы и боевые слоны. Вот только где взять слонов? Искандер надеялся на поход в Индию, говорили, там слонов полно и они выполняют тяжелую работу, руководимые погонщиками. Опьяненный победами, не подозревал он, что в собственной армии зреет недовольство. Допрежь ни один поход не длился так долго, воины находились на чужбине пять лет. Выросли дети, постарели жены, умерли родители. А ведь еще предстоит идти назад, в Грецию и Македонию, и путь займет не один месяц даже при благоприятных условиях, которых никто не обещал.

И все же через два месяца Мемнон появился. С утра в воинском стане поднялась суматоха, потом объявили построение. В лагере немногим более трехсот человек, встали в три ряда. Алексей посмотрел влево-вправо. Ряды стоят ровно, одинаковые туники, от шлемов, щитов, ножен мечей отражаются солнечные зайчики. Вид бравый, воинственный, кабы не знать, что новички, не испытаны в боях. Значительная их часть поляжет в первом же бою. Уцелеют самые ловкие, имеющие хоть небольшой опыт службы. Справа показалась небольшая группа. По рядам зашелестело:

– Мемнон!

Военачальник коренаст, широкоплеч, на левом плече старый шрам от удара мечом. Лицо жесткое, короткая бородка. За Мемноном шли три человека при оружии. То ли военачальники рангом пониже, то ли телохранители. На Мемноне и сопровождающих его воинах одежда простая; если не знать, кто он, можно принять за рядового ветерана.

Напротив середины строя Мемнон остановился, повернулся лицом, поприветствовал:

– Рад видеть вас в рядах моей армии, сыны Эллады!

Воины выхватили мечи из ножен, стали бить ими по щитам. Мемнон вскинул руку, грохот стих, потом утих и шелест – это воины вернули мечи в ножны.

– Стойте в боях крепко, как подобает воину, и мы разобьем войско Александра-завоевателя!

Воины восторженно завопили, шум поднялся неимоверный, с городских стен сорвались птицы, стали кружить в тревоге. Мемнон со свитой проследовал в дом, воинов распустили, они принялись за завтрак. Среди них сразу разговоры пошли.

– Мемнон приехал, кончилась наша учеба. Клянусь всеми богами, на днях покинем Галикарнас.

– Знать бы еще, куда направимся!

– А тебе, Лефтерос, не все равно?

Нервный смешок. Жизнь наемника может оборваться в любой момент. Встретится сильный отряд из войска Александра, и полетят головы с плеч. Новобранцы, кто в боях не был, нервничали, но не подавали вида. Чтобы успокоиться, кто-то точил меч, другие доводили до зеркального блеска шлем, натирая его влажным песком. Третьи и вовсе уселись в кружок и играли в кости.

Прошли сутки, другие, а похода не предвиделось. Не выла труба, объявляя сбор. На третий день в порт стали прибывать корабли – как биремы, так и купеческие, пузатые, которые могли взять на борт значительный груз.

Алексей подумал: предвидится переброска войска. Только куда? В любой сатрапии есть войска Александра. И возжелай Мемнон сразиться, помериться силами, никуда плыть не надо. Греческая пехота, будь она под командованием Мемнона или Александра, к морскому бою не приучена. На земле и в построении фалангой. Стало быть, простая перевозка. Подумалось: в Грецию, оттуда в Македонию. Александра известят гонцы о грозящей родине опасности. Что должен предпринять в такой ситуации военачальник? Броситься на выручку отчизне. И в первую очередь самыми мобильными силами – конницей. Но Мемнон рискует. Если Александр подоспеет быстро, грекам против гетайров не устоять. Мемнон не дурак, чтобы так рисковать.

Но уже следующим днем началась погрузка. Когда посадка завершилась, корабли отплыли на север от Галикарнаса. Наемники сразу сделали те же выводы, что и Алексей: плывут в Грецию. Ошиблись все – корабли пристали к берегу острова Лесбос. Легенд с островом было связано много, в первую очередь с однополой любовью женщин. Конечно, остров занимал выгодное стратегическое положение, находясь недалеко от пролива Дарданеллы. С острова можно контролировать перевозки из Македонии и Греции через Фракию в Азию. Нечто хитрое замыслил Мемнон. Воины строили разные предположения, но даже начальники лохов не знали планов полководца. Для Александра в данное время Мемнон – самый серьезный противник. Дарий занят сбором ценностей и их укрытием, и персидское войско его давно не видело. Да и не было целостной армии, лишь ее остатки, разбросанные по разным сатрапиям. И, пожалуй, Мемнон единственный из крупных военачальников, который не смирился, не сложил оружия, не приполз к Александру просить пощады. Они были знакомы лично, когда Мемнон укрывался в Македонии, сопровождая Артабаза. Правда, тогда Александр еще был шестнадцатилетним подростком.

Войско высаживалось на берег, обустраивало временный лагерь. Некоторые, кто бывал на острове, говорили: за холмами город Митилена. И предполагали, что Мемнон поведет их на штурм. Город укреплен, и были сомнения, что его удастся взять с ходу. Воины склонялись к мысли, что предстоит длительная осада. Ибо другие гарнизоны в городах Лесбоса слабы, да и городов всего три, кроме самого крупного – Митилены. Это Арисба, Эрес и Мефимна. К тому же они далеко от Митилены. И помощи Митилене ждать не стоит. Доплыть на кораблях, обогнув остров, получится быстрее, но у жителей остались только лодки.

Часть кораблей была уже у Мемнона, другие успели уйти в материковую Грецию. У Мемнона ни баллист, ни катапульт, ни даже лестниц для штурма. И лучников мало, а они большое подспорье при штурме.

Переночевали. Ужинали и завтракали всухомятку – финики, оливки, вино.

А после завтрака – команда строиться и марш по узкой каменистой дороге, где изодрать сандалии – пара пустяков. А без обуви остаться – значит сбить ноги в кровь, стать небоеспособным.

Час-полтора хода – и впереди показались городские стены Митилены. Видимо, жители уже были извещены о грозящей опасности. Городские ворота закрыты, на стенах маячат дозорные. Завидев приближающееся войско, разожгли костры, в которые специально подбрасывали тряпье. Вверх стали подниматься дымы, извещая жителей деревень и ближайшего города Арисба о появлении неприятеля.

По приблизительным прикидкам Алексея, воинство Мемнона исчислялось семью сотнями гоплитов. Для небольшого городка вполне достаточно. Но и Мемнон, и другие военачальники недооценивали защитников города. Те полагали отсидеться за прочными стенами. Запасы провизии были, колодцы с водой в достатке. А главное – лазутчики успели отследить войско Мемнона и оповестили жителей города, что у Мемнона нет баллист.

Камнеметные машины могли проделать прореху в стене или разбить ворота, и тогда быть беде: горожане не смогут противостоять обученным воинам грека. В городке несколько тысяч жителей, у всех профессии мирные – рыбак, гончар, ткач, винодел, торговец. Городских стражников всего несколько человек, больше для порядка: усмирить перебравших не в меру приезжих купцов, задержать и всыпать плетей мелкому воришке. Такие события были редки, становились темой для разговоров на несколько недель. Хоть и невелик городишко, всего несколько тысяч жителей, да богат. Городок прибрежный, торговля с Фракией, Персией, Грецией процветала, остров почти на перекрестке торговых путей. Этим Мемнона и привлекла Митилена. Для любого полководца смысл не в самом бою, а в приобретениях. Воин рискует жизнью, получает крохи по сравнению с полководцем. Правда, иные полководцы, такие как Александр, тоже рискуют, сами берутся за оружие, сражаются в рядах своих войск. Полная ему противоположность – Дарий. Тот на битвы персов с противниками предпочитал смотреть издалека, предпочтительно с возвышения, окруженный телохранителями. И в случае опасности тут же покидал поле боя, что демонстрировал не раз. Стойкости его армии это не способствовало.

Однако лазутчики Мемнона разузнали о городе не все. В запасниках городской стражи находился сифонофор, выбрасывающий струю «греческого огня». Недалеко, всего на три десятка метров, но жидкость по составу представляла собой прообраз напалма – загущенную нефть, называемую в те времена земляным маслом. Она горела на воде, ее невозможно было потушить огнем. Гасла сама, когда сгорала дотла. Греки применяли ее и на флоте, когда устанавливали на кораблях небольшие катапульты, мечущие во вражеские корабли глиняные горшки с горящим «греческим огнем». При попадании по судну горшок разбивался, деревянное судно вспыхивало. Шансов спастись было мало, если только направить судно на мель или к берегу.

А еще на складе имелся «скорпион», фактически – большой лук на деревянном станке, который мог метать стрелы на большое расстояние, до двухсот метров. Причем стрелы с железным наконечником могли пробить щит и поразить гоплита за ним. Конечно, точность попадания была скверной, ибо прицельных приспособлений не было. Многое зависело от опыта воина, использующего «скорпион».

По знаку Мемнона воины пошли на штурм. Не все, половина. Другую часть Мемнон приберегал. Штурм подготовлен был плохо: ни баллист, ни штурмовых башен с перекидными мостками. Даже лестниц не было. Попытались с ходу тараном выбить ворота, но горожане с надвратной башни стали лить из котлов кипяток. Воины, получив ожоги, таран бросили и отбежали. Первый приступ сорвался. Пока лохаги и Мемнон совещались, горожане дружными усилиями втащили на городскую стену сифонофор, залили в его емкость «греческий огонь». Начали накачивать мехами воздух, готовясь использовать поистине дьявольское оружие.

Мемнон распорядился расставить вокруг города лучников. Самый быстрый способ связи в те времена – голубиная почта. К лапке голубя привязывали небольшой клочок бумаги с сообщением, скрученной в тонкую трубочку. И лучники были призваны голубей сбивать. Дело очень непростое даже для опытного стрелка.

И вновь повторился штурм. Только на этот раз для воинов, которые должны бить в ворота тараном, нашли большие щиты, и штурмующие несли их над собой, прикрываясь сверху. Такое построение называлось «черепаха» – и от стрел сверху, с городских стен, защищали щиты, и от кипятка или смолы. Но стоило воинам приблизиться к воротам, как в их сторону полетела огненная струя из сифонофора. Этого никто не ожидал.