Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

– Вы у нас в первый раз, как я понимаю.

– Да, вы не ошиблись.

– Тогда я поставлю фильм, который пользуется спросом.

Фильм и в самом деле оказался коротким – не более 12 минут, но и эти минуты обоим показались вечностью.

Действие происходило в заброшенной шахте, по рельсам катилась вагонетка. На крутых виражах кресла под Никитой и девушкой резко кренились, при ударе о громадный камень их швыряло вперед, и спасали только ремни, вагонетку отшвыривало, и кресла запрокидывало назад. Ощущения полной реальности!

Вера вцепилась в руку Никиты и при резких маневрах кресла визжала от страха, переходящего в ужас. Никита и сам сидел весь в поту.

Фильм закончился внезапно, и оба были рады. Выйдя из маленького кинозала, Вера сказала:

– Никита, хорошо, что фильм короткий. Еще немного – и я бы убежала. Страшно!

– Для того тебя ремнем и пристегнули. Жалко только, пакетов не дали, как в самолете. Меня в одном месте замутило.

– Ой, я думала, только меня одну!

Впечатления были столь сильны, что весь вечер Никита и Вера обсуждали коллизии немудреного фильма. А потом – полуночные игры в постели. Правда, в эту ночь они угомонились быстро – около двух часов. Сказалась предыдущая бессонная ночь. И Никита хоть сегодня поспать успел, а вот Вере не довелось – были экстренные операции.

Утром Никита проснулся один. Вера убежала на работу, оставив на кухонном столе записку: «Спасибо, но сегодняшней ночью я буду отсыпаться дома. Целую. Вера».

И в самом деле – чего гнать лошадей? Не подростки ведь.

Никита позавтракал, убрался в квартире. Все же нехорошо – гостья приходит, должен быть порядок. А затем в магазин – надо пополнить запасы продуктов.

Едва он успел закрыть дверцу холодильника, выложив продукты, как раздался звонок мобильного телефона. Никита сразу узнал – звонит завотделением Денис Юрьевич, мелодию вызова он поставил своеобразную.

– Слушаю, Денис Юрьевич!

– Похоже, Никита, отпуску твоему конец пришел. Знаю, знаю – недогулял. Но мы зашиваемся. Сегодня утром массовые поступления из-под аварии. Грузовик в маршрутку врезался. Жду в отделении.

Такие экстренные вызовы бывают нечасто, но случаются. Никита вздохнул. Похоже, отпуск закончился. Если вызывают, значит, хирургов не хватает. И даже если всех прооперируют, все равно надо будет делать перевязки, капельницы и прочее лечение.

Никита быстро дошел, почти добежал до больницы. В коридоре каталки стоят с пострадавшими, стоны, суета.

– Где заведующий? – спросил Никита у пробегавшей санитарки.

– В операционной, моется.

Никита сразу направился туда.

Заведующий хирургией был в предоперационной и мыл руки, готовясь к операции.

– Никита, – едва увидев его, сказал Денис Юрьевич, – я с Трояном – на операцию. У кого конечности поломаны, те в травматологии. Игнатов на больничном сам, потому посмотри тех, кто на каталках в коридоре. Похоже, внутреннее кровотечение. Я бы и сам, да времени нет.

Заведующий кивнул на операционную, где на столе лежал пациент. Анестезиолог уже накладывал маску на его лицо, начиная наркоз.

– Понял.

Никита прошел в ординаторскую, переоделся в халат, переобулся, вымыл руки. Постовая сестра уже ждала с историями болезни.

При массовых поступлениях пациентов главное – отсортировать. Наиболее тяжелых, требующих экстренного вмешательства, отправляют в операционную в первую очередь. Уже затем обрабатываются пациенты с травмами полегче, которые жизни не угрожают. Другое дело, что разобраться сразу бывает затруднительно.

Как правило, пациенты с легкими травмами шумят, кричат, стонут, требуют внимания и немедленной помощи. Вид их на человека неподготовленного, с улицы, производит ужасное впечатление. Если есть травмы головы – даже небольшие ссадины, – то кровит обильно, пациенты пугаются, скандалят. А уж если родственники сопровождают, то крик и хватание доктора за грудки обеспечены.

Больные тяжелые лежат тихо и обычно безучастны из-за массивной кровопотери в брюшную или грудную полость, боятся пошевелиться.

Никита вышел в коридор, к каталкам. Беглого взгляда ему хватило, чтобы понять: мужчина на каталке в углу – самый тяжелый, кандидат на серьезное вмешательство. Лицо бледное, потное, дышит часто, сипло.

К нему и направился хирург.

Когда он проходил мимо каталки, на которой лежала крашеная блондинка средних лет, она неожиданно схватила его за руку.

– Доктор! Меня посмотрите! Я истекаю кровью!

– Немного попозже, – Никита освободил рукав.

– Я буду жаловаться на ваше невнимание и халатность! – Блондинка уже визжала.

– Есть более тяжелые больные, – мягко сказал Никита.

– Я этого так не оставлю, – не унималась блондинка, – я работаю в администрации!

У нее явно начиналась истерика. Но Никита уже стоял у каталки с мужичком.

Короткого осмотра хватило, чтобы понять – оперировать надо срочно. Похоже на пневмоторакс или гемоторакс. Это когда в плевральную полость попадает воздух или кровь и сдавливает легкое, не позволяя человеку дышать. Так часто бывает, когда сломаны ребра и их острые края рвут плевру. По-хорошему, надо везти на рентген, но, похоже – времени нет.

– Везите в операционную.

– Стол занят, там же Денис Юрьевич оперирует.

– Ах да! Тогда в малую операционную. И звони анестезиологам, а также в оперблок – пусть операционную сестру выделят.

Пока Никита мыл, обрабатывал руки и надевал стерильное белье, пациенту успели дать наркоз.

– Можно! – кивнул анестезиолог.

Никита обработал операционное поле йодом, сделала широкий разрез чуть выше места травмы, где красовалась небольшая гематома. И чуть не выругался. На простыню хлынула кровь из плевральной полости. Так и есть – гемоторакс! В плевральной полости скопилось не меньше литра крови, сдавливая легкое.

Электроотсосом Никита осушил полость, расширил разрез. Вот и поврежденное легкое. Вроде и кровит не сильно, а только раздвинул края, так обильно. Ладно, хоть не артерия.

– Шелк шить!

Никита перевязал сосуд, затем ушил легкое, тампонами осушил плевральную полость. Сухо. Он ушил рану, перевязал.

– Как давление?