Земной рай. трилогия

Прораб уехал, а Степанычи пошли в указанный дом. Деревенский дом стоял на краю. В доме оставалась мебель, постель.

– Забыли мы про белье сказать, на чем будем спать?

– Разберемся, дождемся Вонючего – успокоил шабашников их командир.

Местность в этом районе была холмистая и между холмами понаделали плотин. Образовался целый каскад прудов, где из одного пруда вытекал ручеек и наполнял другой. Во время весеннего половодья ручейки и стоки плотин превращались в бурные потоки, снося все на своем пути, размывая откосы и берега.

Часа через два притащился гусеничный трактор с Павлом за рычагами. Высокий, жилистый мужик, какие бывают только на селе, обожженный солнцем и ветром, худощавый со впалыми щеками. Но он был не старый, лет пятьдесят, не больше. Почему его прозвали вонючим, шабашники унюхали, как только он подошел. От него и от трактора за версту несло навозом и гнилью. Дело в том, что на своем ДТ он топтал силосные ямы, двигал навозные кучи и естественно сам был по самые уши в дерьме, как и его трактор. Он сам рассказывал, что в магазине он никогда не стоит в очереди, его умаляют купить, что нужно, вне очереди. Павел сразу взял быка за рога.

– Меня прислали работать с вами постоянно. У меня отличная машина-зверь, но я должен в обед, за ваш счет, обязательно принимать стакан водки, а то машина сломается.

– С завтрашнего дня – сказал Степанов, хотя у него в рюкзаке на всякий пожарный была припрятана бутылка водки.

– Я не жлоб – сказал Павел, сегодня я угощаю. Он полез в трактор и вытащил из-под сиденья две бутылки самогона. Степанов достал свою водку.

Самодельное пойло было злым и противным. Выпили за удачное начало, за здоровье и за последний раз. Закусили тем, что нашлось у всех и у Павла. Поговорили с Павлом о тросах, продуктах, о том о сем.

Вечером на газоне, сам за рулем приехал Марков. Привез одеяла, подушки и простыни. Павел, оставил трактор и уехал с Маркиным домой. Степанычи соорудили нары из подручных материалов. Инструменты – топорик, пила небольшая, молоток, гвозди они привезли с собой. Ехали не на прогулку.

На следующий день, рано утром, еще не было и семи часов Степанов отправился на развод к прорабу. Три километра не ближний свет, но для шабашника сто верст не крюк. На пол пути ему повстречался бортовой газик. С ним ехал Павел и прораб.

– Садись Степаныч – пригласил в машину прораб. Я вам уже говорил, что вы должны делать, какие будут вопросы? Около вас я стоять не буду. Так что трудитесь без меня.

С машины сгрузили лопаты, тросы, ломы и рукавицы и машина уехала.

Две недели пять инженеров института Прикладной физики, с семи часов утра до одиннадцати вечера с небольшими перерывами на обед, вытаскивали плиты с откосов, ровняли грунт и подсыпали песок или гравий. Предварительно плиты приходилось откапывать, иначе, шестнадцамимиллиметровые стальные тросы рвались как нитки. Трос заводили под плиту, или цепляли за ушки и Павел тащил их своим грязным трактором. Работал он классно. Лишний раз не дергал, аккуратно натягивал трос и потом уже взревев трактором вырывал очередную плиту. Тем не менее тросы рвались и приходилось снова завязывать самозатягивающиеся петли, которые научил шабашников делать Павел. Ежедневно в обед он принимал дозу. Граненый стакан, наполненный в накат, который подставлял ему Степанов. Для этого в тумбочке, в доме, всегда стояла батарея бутылок с водкой. Через две недели адского труда стала сказываться усталость. Сам Степанов, не сложенный гигантом, усталости не ощущал, а вот Преображенский явно сдал. Вечером Павел обычно уходил домой, но иногда оставался. Степанов изредка баловал его. Подносил лишний стакан, если Павлу сильно доставалось за день. Сидеть целый день в пышущем жаром тракторе и двигать без конца рычагами – туда, сюда, удовольствие не большое.

Чувствуя, что накопившаяся усталость ощущалась у каждого Степаныча, Николай по своей инициативе выставил вечером на стол две бутылки водки. Мужики повеселели. Но после двух выпитых бутылок им еще захотелось, ведь в тумбочке было полно. Но Степанов напрочь отказал, и сколько его не просили так и не дал больше. За то после выпивки все спали как убитые.

Вывернув плиту, трактор вытаскивал ее из откоса, а освободившееся место заполняли песком или гравием и утрамбовывали. Огромный котлован, выкопанный водой, засыпали, вбухав в него несколько машин гравия. Что б вода постоянно не текла через слив плотины, открыли кран и сантиметров на тридцать спустили воду с пруда. В то время, пока вода через метровую трубу стекала с пруда, огородили металлической сеткой часть площадки после трубы. После того как трубу закрыли, собрали рыбу. Мелкая плотва и окушки.

Набрали килограмма три. После работы жарили и варили уху. Отоваривались в магазине. Благо он был не далеко. Когда в первый раз зашли в магазин, продавщица, увидев новеньких спросила.

– Водку будете покупать?

– Нет, мы не пьем.

– А баб то же – ни, ни. – И добавила много еще чего, отборным заковыристым матом.

– Нет, мы и не поэтому делу.

После того, как все плиты были вынуты и откосы выровнены, Степанов пешком пошел на развод к прорабу. Прораб сказал.

– Бери трейлер, кран и поезжай к Михееву коровнику. Там найдешь дорожные плиты. Грузи на машину, вези к себе и укладывай. Швы будете заделывать потом.

Приехав к Михееву коровнику, Степанов увидел стопу плит. Новые, восьмиметровые с пазом по торцам. Он цеплял, крановщик клал на трейлер и к обеду плиты уже были на плотине. Не отпуская машин, уложили эти плиты в откосы.

На следующий день, утром Степанычи только пришли на плотину, как увидели к ним едут опять трейлер и кран, а с ними прораб. Дальше прораб произнес такой монолог, что у инженеров повисли уши и отвисли челюсти, а смысл был таков.

– Плиты, предназначенные для крыши коровника вытащить, погрузить и отвести на место. Вам нужно класть самое барахло и сказал где брать более точно.

К концу месяца все плиты были уложены,

заделали швы, подготовили и залили бетоном опалубку у слива. Туда ушло всего четыре кубометра бетона. Доски для опалубки по ночам сторожили, что б их не растащили местные. Оставалась последняя операция Залить бетоном горизонтальную площадку, приблизительно сто квадратных метров. Обещали ночью привести бетон.

И вот сидят пятеро инженеров на плотине. Темно. Ждут самосвалы. Показался свет фар. Стали хором считать. Одна машина, две, три, четыре. И с ужасом – пять. камазов по четыре куба в каждом. Приехали, въехали на площадку, свалили пять куч и уехали. Еще вечером Степанов просил Павла не уходить домой. Но Павел запротивился. Тогда Николай сказал.

– Павел, выручай, не уходи, можешь понадобиться. Плачу двадцать пять рублей и два стакана водки. Без тебя может быть полный провал всей на шей компании.

Павел дрогнул и остался. Мужики схватили лопаты, что б разбросать кучи бетона. Кругом темнота кромешная. Быстро разожгли костры с двух сторон, благо сухих дров-отходов от опалубки было много. Пять куч по семь тонн каждая – всего тридцать пять тонн на пять человек.

– Какой геркулес за два часа разбросает такую тяжесть? – Степанов был в панике. – через два, три часа бетон застынет. Застывшие глыбы перечеркивали весь предыдущий каторжный труд. Не справился. Что делать?

Павел, двигай, растаскивай, кроши, размазывай по площади.

Павел опустил лопату трактора и поехал, но трактор стал выбрасывать бетон из-под гусениц, а сдвинуть кучу не смог. Тогда Степанов сказал.

– Павел слушай меня и делай, что я скажу. Поднимай лопату до упора, потом бросай ее, как можно резче и когда она воткнется в кучу отъезжай. Получилось. В течении двух с небольшим часов кучи были размазаны по площади. Степановцы, взмыленные,. с мокрыми спинами, сбрасывая пот со лбов трудились как заведенные. Изнемогшие, все ушли в дом. Николай налил всем по полному стакану водки, Павлу выдал двадцать пять рублей.

– Начало светать. Шабашники пошли на плотину. Она блестела, как новенькая, кое-где торчали бетонные заусеницы, но это было уже не важно. Тысяча, а может быть и тысяча двести рублей будет у каждого.

В этот же день на газике приехал Марков с прорабом. Приехали, посмотрели и остались довольны. Марков дал команду оплатить.

Степанов отправил свою команду на станцию, получил в кассе, почему-то одними десятками пять тысяч восемьсот рублей и попросил Маркова подбросить до станции. Последний рулил, а Николай отсчитал десятками пятьсот рублей и сунул Маркову в карман пиджака.

– Можешь не считать.

Шабашка 2

В обеденный перерыв в институтской столовой встретились два приятеля – Жорес Артемьевич Щегольков и Николай Николаевич Степанов.

– Привет Степаныч,.как жизнь молодая?

– Привет Жорес, тече помаленьку.

– Коля я собирался к тебе сегодня зайти. Дело есть на тысячу, а может быть на тысячу двести.

– Знакомые цифры, шабашка?

– Да, меня пригласили, и я вспомнил про тебя в первую очередь,. А также про всех остальных. Ты можешь? Когда у тебя отпуск?

– Отпуск у меня в июне, да еще за ДНД должны три дня. А могу ли я? Конечно – ты знаешь, я всегда готов как пионер. Расскажи подробней.

– Да я толком мало знаю. Компания у ребят разношерстная. Есть наш брат инженер, есть работяги, студенты. Знаю только двоих. Ребята серьезные. Набирают большую бригаду и собираются ехать далеко.

– Куда же?

– На Ангару, в Устилим.