Золотая рыбка. Все дозволено

Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого

М. Бакунин

Прыгая через три ступеньки, Мишка резво спустился по старой каменной лестнице, распахнул тяжёлую дубовую дверь универа, сделал шаг наружу и задохнулся от буйного цветущего благоухающего июня.

Все!

Пыльный призрак академических штудий остался позади, в стенах родной alma mater, на целых два месяца, с хвостиком.

У входа кучковалась группка однокурсников.

– О, Пушкевич, звезда российской филологии собственной персоной, – беззлобно выкрикнул друг Борька Штольц. – Ну, ты и дал, Мишель! Не ожидал такого блеска.

– Да я и сам… – он запнулся и одарил товарищей широкой улыбкой. – Ну ладно, до вечера.

– Да, не забудь, рандеву ровно в семь, в «Эдельвейсе». Помянем сессию, не чокаясь.

– ОК.

Он бодро зашагал по утопающему в свежей зелени проспекту, щурясь от ярого летнего солнышка. Пьяная от счастья, мятущаяся мысль в который раз возвращалось к минувшему экзамену по отечественной литературе. Вначале он оцепенел, попав к Николаю Арсеньевичу Хрущову («хрущу», как называли профессора за глаза студенты) – самому строгому экзаменатору на кафедре. Но, вытянув билет, не поверил глазам: «Гуманизм, любовь к человечеству в произведениях Ф. М. Достоевского». Вот это была удача! Этот классик был любимым русским писателем Михаила. Молодой человек зачитывался произведениями питерского титана, а «Братьев Карамазовых» мог цитировать целыми страницами. Студент не просто был погружен в данный вопрос, он владел даром превосходно излагать свои мысли: чётко, логично, системно, без лишней «воды». Короче, номер удался. А когда экзаменуемый присовокупил в заключение, что незабвенный Фёдор Михайлович, связавшись по дури с Петрашевцами, был приговорён к расстрелу, заменённому каторгой, которая не сломила духа гения, а, напротив, подвигла его к величайшим творениям, «хрущ» был восхищен и покорен. И как результат – «отлично» в зачётке.

Финита!

Взглянув на порхающую над головой бабочку, яркую и лёгкую, как грядущие каникулы, только в эту секунду парень осознал в полной мере: сессия сдана! Свобода!

Горячий восторг захлестнул сознание, требуя выхода, действия, очищения.

Не контролируя себя, Мишка покрепче обхватил уже не нужную потрёпанную папку с лекционными конспектами и с размаху швырнул её ввысь. Множество исписанных убористым почерком бумажных листов разлетелось в стороны, приземляясь на ветви клёнов, изумрудный газон, пыльный тротуар.

Проходившая мимо ветхая старушка укоризненно зыркнула на расшалившегося студиозуса и пробормотала что-то неодобрительное.

Он мгновенно смутился и ускорил шаг.

Некрасивый эпизод, тем не менее, не испортил настроения. Душа ликовала. Хотелось вызова, подвига.

Глупо хихикнув, герой дня засунул руки в карманы и двинулся бодрым шагом вперёд, в неизвестность. Открыв чувства нараспашку, словно ребёнок, он наслаждался свободой, молодостью, замечательной летней погодкой. Хотелось крикнуть: «Здравствуй мир! Вот он я! Давай обнимемся».

Вприпрыжку приблизившись к рыжей девочке, тщетно тянувшей пухлую ручонку к жёлтому пластиковому утёнку, плавающему в спокойной воде неработающего фонтана, он без труда выудил игрушку и вручил малышке, умильно потрепав ребёнка по голове. Учитывая, что ёмкость бассейна была углублена так, что её бетонный край приходился вровень с газоном, он шепнул:

– Не подходи близко, свалишься.

– Альбина, иди сюда! – сидевшая неподалёку, на парковой скамье, пухлая мамаша, словно наседка, подскочила к дочери и, бросив на Михаила взгляд, полный бдительной настороженности, схватила чадо за руку и поволокла в тень деревьев, подальше от подозрительного субъекта.

«Что за жизнь пошла?» – молодой человек разочарованно вздохнул и присел на корточки, у самого края фонтана. – «Все настолько извращено, опошлено, порочно… Стоит искренне приласкать ребёнка, и в тебе уже видят педофила, вышедшего на охоту».

Нет. Сегодня ничто не сможет испортить настроение. Особенный день. Он это чувствовал.

Пушкевич вновь улыбнулся и, прищурившись, стал любоваться солнечными бликами, танцующими на воде. Рассеянный взгляд, шаривший по несвежей застоявшейся влаге, вдруг упёрся в нечто.

«Что это?».

Прямо под ним, на дне круглой чаши фонтана, лежал небольшой шар (примерно дециметр в диаметре), казавшийся в водной среде почти черным. Изредка, по его поверхности пробегали мягкие алые сполохи. Захотелось прикоснуться к нему, взять…

Парень погрузил руку в прохладную воду, потянулся… нет, так не пойдёт.

«Да ладно, тут неглубоко, полметра, не больше. Бассейн заполнен наполовину».

Оглянувшись по сторонам, он скинул ботинки, закатал штаны до бёдер и смело перешагнул край. Секунда, и странный предмет в руках: гладкий, тяжёлый, тёплый.

Стараясь не привлекать внимание полицейского, разгуливающего неподалёку, юноша быстро вылез из воды, обулся, и обратил взор на находку. Удивительно, но на воздухе шар резко посветлел и стал сиять, переливаться, как расплавленное олово. Красота.

От зачарованного созерцания его отвлёк прохожий, походя толкнувший парня плечом.

«Моё!».

Мишка оглянулся по сторонам и быстро спрятал найденное сокровище в потрёпанную учебную сумку.

Четырехместка в старом студенческом общежитии. Грязный пол, облупленные стены, стол, замаранный остатками еды.

Ждать, когда наконец-то уйдут сожители, для него было настоящей пыткой. Но вот заветные 19.00. Все друзья уже предаются возлияниям в дешёвом кафе – традиционном прибежище студенческой братии, отмечая долгожданное окончание сессии (он отказался идти, сославшись на неожиданно возникшие кишечные колики).

Наконец-то один.

Затаив дыхание, он потянулся к видавшей виды сумке и осторожно извлёк оттуда круглый предмет.

Тяжёлый, казавшийся металлическим шар тут же окрасился угольно-чёрным. В его ставших прозрачными недрах светились мириады крохотных искр. Наблюдателю вдруг показалось, что он держит в руках целую обособленную вселенную, изобилующую собственными звёздами, галактиками, туманностями и Бог знает, чем ещё.

Красота…

Картинка полностью завладевает вниманием, приближается, ширится, захватывает сознание… Кажется, он падает в эту бездну, становится крохотной частичкой иного мира… множества миров…

Нет!

Сделав усилие над собой, студент выныривает из тяжёлого морока, приходит в себя.

«Видно, почудилось».

Он не исчез. Та же убогая комната, те же стены. Только вот на часах уже 20.14.

«Мать твою… я пробыл там час с четвертью!».

Юноша опасливо положил сферу на кровать, рядом с собой. Тишину нарушил его хриплый шёпот:

– Что же ты такое?

В тот же миг в мозге будущего филолога раздалась чужая мысль:

– Я – РЕАЛИЗАТОР.