Как украсть миллиард. учебное пособие для российских чиновников

В смысле физики Веня выглядел красавчиком: высокий, стройный, с фигурой атлета, с кубиками на животе, с шапкой белых, как лён кудрей. С глазами небесной голубизны и с профилем римского патриция. В смысле души Веня не был «отличником». На «хорошиста» тоже не тянул. Так, всю свою двадцативосьмилетнюю жизнь проболтался между «парой» и «трояком».

При слове «любовь» в его девственном мозгу всплывал сеанс безудержного секса, или мамины пирожки с капустой. На большее, искалеченные школьными тестами извилины, оказывались неспособны.

К двадцати годам Веня понял свой личный скандал между формой и содержанием. При внешней красоте он владел ущербным содержанием. Веня этот факт ужасно переживал и принял решительные меры к собственному исправлению.

Вы думаете он кинулся шлифовать свои недостатки классиками мировой культуры? Ага, как же! Веня – выкидыш школьных реформ – нашёл свой рациональный метод по приведению к согласию формы и содержания. Поскольку глупости, которые он говорил ртом, подрывали его великолепную форму, Веня замолчал. Научился хмыкать на разных языках. Особенно ему удавалось «Хм-м!» с французским прононсом и прикрывание по-английски глаз веками с большим значением. Пожимание плечами выливалось в великосветскую итальянскую систему знаков. Азбука движений рук и длинных сильных пальцев, окончательно заменило ему нужду говорить о чём либо.

Слияние формы с содержанием совершили с Веней чудо. Он стал не только красавчиком, но и рецидивистом-взломщиком дамских сердец. Его жизненный путь с двадцати до двадцати восьми лет устлан женскими телами, как мостовая булыжником.

Если вы кроме мамы и жены не знали женщины, то вам трудно понять Веню Датского по кличке «Принц».

Красавчик протестировал все варианты женщин: по весу, по росту, по окрасу волос на голове, по объёму груди, талии и задницы, по цвету глаз, по кривизне ног, по упругости выпуклостей и мягкости впуклостей, по сочности губ, по образованию, по национальности, по партийности и вероисповеданию.

Веня Датский не стал гурманом эксклюзива женского тела, а быть дегустатором дамского ширпотреба надоело до чёртиков.

«Принц» к двадцати восьми годам сделал для себя устойчивый марксистский вывод: «По большому счёту, все бабы одинаковые, когда раздеты. Мелкие различья принципиального значения не имеют.» Всё женское население он делил на дам и не дам. Впрочем, последние его вообще не интересовали. Их он относил к перестаркам стойлового содержания для увеличения поголовья старых дев.

Особи из племени «дам» в основном агрессивные охотницы за скальпами состоятельных мужчин. Веня к их числу не принадлежал. Им, как красивой игрушкой, утешались уставшие от постельных битв охотницы за кошельками. Они расслаблялись и телом и языком. Много чего потаённого в женской душе в деле охмурения мужчин узнал «Принц». Записать поленился, и забыл из-за слабости головы к запоминанию. Однако, лично для себя сподобился родить любопытную мысль: «Если смазливая блондинка может взнуздать богатенького «папочку», то, почему красавчику брюнету не оседлать состоятельную «мамочку»?

Мысль простая, как сосулька в апреле. Она засела в мозгу у Вени Датского, пустила корни и выросла в идею-фикс.

Действительно, почему на рынке брачных услуг за молодое тело хозяева толстых кошельков выкладывают полный пансион, отдых на Багамах два раза в год, шопинг в Париже, сафари в Африке, музыкальный сезон в «Ла Скала». Не важно, что он больше любит руками и с отдышкой. Главное он подписал брачный контракт с полным обеспечением молодого тела с ребёнком после своей смерти.

Чем Веня хуже этих длинноногих лохудр? Он молод, здоров, как породистый жеребец и красив, как Аполлон. Он тоже желает продать себя в личное пользование пожилой культурной даме с личной библиотекой из банковских книжек.

Дамы с капиталами по улицам не шастают и в общественном транспорте не ездят. Встретить их можно только в кино и исключительно на экране.

В жизни невозможно реализовать поговорку: «Пить, так спирт, а любить – то королеву!» С употреблением спирта нет проблем, а на нечаянную встречу с дамой – королевой крови, можно поставить жирный крест. Шанс на трезвую голову натолкнуться в городской толчее на женскую особь с приличным состоянием, равен минус единице.

Во-первых» они на своих двоих ходят лишь по своей жилплощади и под охраной. Во-вторых: как в толпе женщин отличить «богатую мамочку» от кондукторши автобуса или шпалоукладчицы РЖД, если последние и одеты лучше и на фасад приличнее?

Понятное дело, если употребить спиртяшку то последние из женщин станут первыми, и все, как одна: королевы без королевства и казны. За услуги интимного характера выставляют царские счета. Но это песня из другого репертуара и к Вене Датскому не имеет отношения. Ему не пришлось ломать себе голову над решением задачки: «Где искать «богатую мамочку».

Веня Датский коренной житель города NN, и мимо него не могли проскочить слухи и толки о новом мэре Василевской Е. В. Народная молва наделила её сказочным богатством и одиночеством.

Веня понял – это его личный шанс на безоблачное будущее. Он сделал первый шаг ему навстречу – пошёл в солярий для освежения колера своего атлетического тела. Звонок Гиви Тифлисского придал задумке «Принца» веские основания на успех задуманного предприятия.

*******

Вы не бросали пачку дрожжей в выгребную яму наружного сортира? Повторяю – пачку дрожжей! Не толовую шашку, не взрывпакет, а простую пачку дрожжей. Понимаю, что взрывпакет в выгребной яме солдатского гальюна на двадцать очко-мест смотрится интереснее. Эффект от дрожжей не такой стремительный, но тоже впечатляющий. Всё бурлит, клокочет, пенится, пахнет и изливается на окружающую природу.

Сравнивать госпожу Василевскую с вульгарной пачкой дрожжей производства Талицкого комбината, как-то даже неудобно. Она ещё не приехала и не вступила в должность, а страсти по ней захлестнули город. Сначала ей перемывали косточки на кухнях, потом пересуды, споры о ней обрели многоквартирный характер. Затем захватили подъезды, целые дома и выплеснулись на городские просторы. Нырнули в метро, заполонили трамваи, автобусы, захватили рынки, малые и большие предприятия. В пылу дискуссий «за» и «против» выдвигались оппонентами увесистые аргументы. Кое-где в виде кулаков и кухонной утвари.

Равнодушных не было. Женская половина населения дружно Василевскую ненавидела. Одни по причине её богатства, другие за видимость понесённого наказания, третьи за отсутствие мужа и страх потерять своего благоверного.

Мужчины, свободные от цепей Гименея, от новобранцев амурного фронта до заслуженных ветеранов постельных битв, прикидывали шансы в опутываниями своими чарами одинокую миллиардершу на государственном посту.

Мужчины, обременённые женой, детьми, тёщей и долгами, серьёзно раздумывали о ликвидации института брака в отдельно взятой семье и подсчитывали шансы на успех при швырянии своего сердца под ноги женщины своей мечты. Хуже чем есть не будет, а вдруг… может быть…

При этом все мужики понимали, что их рожи даже в теории не могут заинтересовать госпожу Василевскую, но мечтали…

Среди океана человеческих страстей, бушующих вокруг госпожи Василевской, один человек оставался безразлично-равнодушным к её особе. Звали его старик Букашкин.

Почему старик?.

А как ещё можно назвать хозяина огромной, как совковая лопата, седой бороды и белыми, как снег, лохмами на голове? Назвать его «чуваком» или «челом» не позволяли остатки хорошего воспитания. Определением дед, без знания его семейного статуса, можно и оскорбить человека. Вдруг он из племени заслуженных холостяков России и лишние родственники ему не нужны?

Народная молва тактично назвала Букашкина стариком. Имя и отчество его не знали, и им никто не интересовался. И то верно, на кой хрен старику имя с отчеством! Чай не президент и не участковый! Если каждому старику выказывать уважение – спина отвалится от поклонов. Пусть скажут спасибо, что пенсии получают. Не все, конечно, по двести тысяч рублей в месяц. У нас масса пенсионеров семитысячников. А вы как хотели? Каждому пенсию по труду. Двухсоттысячники своей героической работой с трудом похерили то, что строили долгие годы семитысячники. Всё, как всегда. Разрушим до основания, а потом…

Что будет потом, никто, ничего не знает.

В нашей буче, боевой кипучей двухсот тысячники вынуждены пухнуть на корешках, а семитысячники худеть на ботве.

Вас такой расклад не устраивает? Вы из породы семитысячников? И вам хочется самому назначить себе пенсию?

Скромнее нужно быть, товарищ-щ-щ!

Вас много. Казны мало. Сразу и всем по двести тысяч не хватает. Начали радикально улучшать жизнь с отдельно взятых групп пенсионеров. Ждите, и до вас дойдёт очередь. Может быть. Когда-нибудь.

Получал ли пенсию старик Букашкин?

Неизвестно. В органах соцзащиты и пенсионном фонде его не видели. Постоянного адреса проживания он не имел. Где он жил и на какие шиши питался? Вопрос, конечно, любопытный, но точного ответа на него не было. Вернее сказать, кто-то из близких к старику Букашкину, что-то такое знал. Или, в крайнем случае – догадывался.

Широкая публика деталями жизни старика Букашкина не интересовалась. Время от времени на торцевых стенах домов, на мусоросборниках, на бетонных заборах появлялись примитивные рисунки с простенькими стишатами. Они высмеивали человеческие пороки и слабости. Под уличными агитками неизменно стояла подпись: «Старик Букашкин».

Может он нищий художник и не имел возможности купить хорошие краски, холст, и от нужды рисовал строительными красками на заборах города? Люди из городской богемы утверждали, мол, Букашкин народный самородок из технической интеллигенции.

О высоком искусстве без малейшего понятия. Ему ближе логарифмы, чем кисти и рифмы.

Понятное дело – Букашкин не Айвазовский и Пушкин ему не ровня. Однако его наивные рисунки и неуклюжие стихи к ним трогали обывателя и стали достопримечательностью городского пейзажа.

В связи с этим журналист Андрюша Рыбаков получил от главреда газеты «Эхо» задание написать цикл статей о старике Букашкине.

Где взять материал об этой странной личности?

Рыбаков решительно нырнул в постель к Инессе Лебедевой-Кумачевской. Эта женщина к 45 годам стала хозяйкой модного арт-салона на Плотинке. Записной нимфоманкой и кладезем сплетен художественной тусовки.

Результат встречи без галстуков оказался печален. Информации о Букашкине практически «ноль», и в качестве бонуса Рыбаков получил счёт за лечение гонореи. Бог с ним – с трипером! В конце концов он не новость в жизни Рыбакова и не причина отказа от журналистского расследования творчества заборного художника – агитатора.

Следующим собеседником Рыбакова стал полковник Иванов. Как главный полицейский города, он обязан знать о старике Букашкине всё, или почти всё.

Их рандеву началось официально в галстуках и строго на «Вы». Продолжалась в сауне в галстуках на голое тело и строго на «Ты». Обслуживание и беседа сложились классно. По первому щелчку подавали раков, холодное пиво, твёрдый сыр и мягких девушек.

Корней Иванович от души похлестал дубовым веником Рыбакова и, перегревшись, едва не спутал его с девушками. Всё окончилось благополучно для Андрюши и для девушек. Все остались довольны. Девушки гонораром, Андрюша сохранённой честью и сведениями о старике Букашкине.

По словам полковника Иванова заборный художник объявился в городе лет 15 – 20 назад. Не прописан. Не женат. Детей нет. Родился где-то между Азией и Европой. Данные о родителях отсутствуют. Воспитывался в детском доме. Инженер. Безработный из принципа. Не хочет батрачить на бывших слуг народа. Источники денег не установлены. Возможно продаёт свои стихи и рисунки экзальтированным поклонникам. Проживает в случайных местах у знакомых и почитателей его таланта. Вероятно, там же и кормится. Иногда, неизвестно куда и с какой целью, пропадает из поля зрения наблюдателя на срок от трёх суток до полумесяца.

В образе Букашкина для Рыбакова всё оказалось понятным, как в таблице умножения. За исключением его периодических отлучек неизвестно куда и неизвестно с кем, и с таинственной целью.