Брызги социализма

Я получил номер, вернее, место в номере. Моим соседом оказался парень – снабженец, откуда-то из глубины России. В целях экономии он готовил себе еду на электроплитке, которую возил с собой. Единственно, что ему требовалось по приезде в новый город, раздобыть пару кирпичей, чтобы ставить на них плитку, в целях пожарной безопасности. Но вскоре он уехал, и оставил кирпичи мне. Я остался в номере один.

Первую неделю, пока я ждал Петю, я бездельничал, общался с заводчанами, бродил по городу и наблюдал незнакомую жизнь. Слегка беспокоило только то, что начальник цеха Шалва Дадунашвили, обещал каждый день протянуть кабель, но ничего не делалось. Присматривать за мной он поручил слесарю-киповцу Гиви Цинцадзе, молодому парню, но совершенно лысому. Шевелюру он потерял в Магадане, куда ездил продавать яблоки зимой. Он не ожидал, что там такие морозы, поэтому поехал в легкой курточке и без шапки. Голова промерзла, и волосы выпали навсегда. Яблоки тоже перемерзли, и он отдал их в общепит за бесценок. Бизнес не сложился, пришлось пойти работать на завод.

К начальнику цеха Гиви относился с легким пренебрежением. Во-первых, если фамилия оканчивается на «дзе», это означает происхождение из княжеского рода. «Швили» же по-грузински означает «сын» и относится к простолюдинам. Так что, по происхождению, Гиви стоял выше начальника. Во-вторых, Шалва, с моей точки зрения, выглядел как типичный грузин – черный, вспыльчивый и с карими глазами. Но Гиви сказал, что Шалва – то ли грузинский еврей, то ли еврейский грузин. Настоящие грузины светловолосые, голубоглазые и с прямыми, слегка курносыми носами, как Гиви. Это явилось для меня откровением. До сих пор я видел только черных и горбоносых грузин, торгующих мандаринами на базаре. Но Гиви объяснил, что это вообще не грузины, даже не грузинские евреи, а турки с морского побережья.

Свободного времени у меня в Рустави оказалось много, и я решил изучать грузинский язык. Я выучил грузинский алфавит, чем привел в неописуемое восхищение Гиви и всю бригаду. Многие русские считают, что грузины пишут иероглифами. Дикие люди.

Дальше сценарий был таков. В КИПовскую заходил какой-нибудь грузин, или его специально приводили. Гиви говорил, что вот Юра за три дня выучил грузинский язык.

– Не может быть!

– Юра, вот его фамилия такая-то, ну-ка, напиши.

Я старательно выводил грузинские буквы. Сначала на гостя нападал столбняк, потом он в полном трансе вел за свой счет всю компанию в хинкальную, благо, она находилась в двух шагах за проходной. Там ели хинкали и запивали сухим вином. В почете было вино «Кахетинское №8». Красное вино, терпкое, с замечательным насыщенным вкусом, с привкусом виноградных косточек. Идеально под шашлык.

Еще я выучил несколько предложений на грузинском языке, наподобие: «какая хорошая девушка», «привет из солнечной Грузии», изучил тонкости грузинского обращения и приветствия, и несколько других, столь же необходимых фраз.

Надо сказать, что наиболее трудным для меня в грузинском произношении оказалось отсутствие ударений. Речь не о беглом ударении, которое имеется в русском и украинском языках, хотя и не широко. Например, меня всегда в восторг приводила песня: «Ой чорна я, чорна, як тая чорниця… Ой файна я, файна – я ся не малюю. Я ся не малюю…» И т. д. Вся песня построена на беглом ударении, услышал я ее впервые, путешествуя по Карпатам.

А в грузинском языке вообще не оказалось ударений, и произнести слова ровно, не выделяя гласных, без навыка очень трудно.

Часть грузинских слов я помню и сейчас, а часть могу вспомнить при разговоре. Мне это очень помогло в последующем, когда я ездил по турпутевке по Грузии.

Мы побывали в Тбилиси, Боржоми, Телави, Бакуриани, Вардзиа и несколько дней отдыхали в Сухуми. В Телави турбаза находилась на горе, а поселок внизу. Группа отъезжающих туристов передала нам по цепочке адрес деда, который продавал виноградную чачу. Мы спустились с горы, и нашли этого деда. Быстро сторговались, и дед вынес нам несколько бутылок чачи.

Я поблагодарил его на грузинском языке. Дед был потрясен. Он что-то спросил у меня, и я ответил. Он сразу же засуетился, отобрал у нас бутылки с чачей и полез в погреб. Оттуда он вытащил пыльные бутылки и сказал, что это вот настоящая чача, она гораздо лучше. Но доплачивать не надо – цена та же.

Довольные, мы начали подниматься к турбазе. Сзади раздавались какие-то крики, мы не обращали на них внимания. Но женщина, которая шла нам навстречу, сказала, что кричат нам. Мы удивленно повернулись и увидели деда, который что-то кричал и бежал к нам. Мы подождали его, и, запыхавшись, он сказал: «Очень крепкая чача! Очень крепкая, женщинам не давать!». И поковылял вниз. Чача была прекрасная, в ней было градусов шестьдесят.

«Какую хорошую девушку» я тренировал на скромной девушке Лиле, которая работала в бригаде киповцев, и она мне подарила перед отъездом учебник грузинского языка с дарственной надписью. Что она там написала – не знаю до сих пор. А учебник у меня сохранился.

В Рустави с заводскими ребятами мы много беседовали об истории, культуре, литературе. Меня поражало, что простые работяги великолепно знали историю Грузии (мне говорили, что в каждом доме обязательно есть том грузинской истории), наизусть цитировали русских и грузинских классиков, могли показать окна квартиры, где жил какой-нибудь современный грузинский поэт, не говоря уже о футболистах.

«Если на одну чашу весов положить Толстой, Пушкин, Чехов, Достоевский, а на другую чашу – Константинэ Гамсахурдиа, то вторая чаша – перевесит!».

Они не были националистами. Они были патриотами.

На четвертый день моего пребывания Гиви сказал: Слушай, мне Шалва приказал все время быть с тобой, а ты каждый день на работу ходишь. Я уже подряд три дня на работу хожу! Пошли лучше на Куру купаться.

И мы пошли купаться на Куру. Выглядело это так. Мы пришли на маленький пляжик на повороте реки, оставили там вещи и пошли вверх по течению метров за двести. Там входили в воду, бешеная ледяная вода подхватывала тело, и мы во всю мочь колотили руками, чтобы нас вынесло на пляжик, а не унесло дальше. Трех таких купаний с меня было достаточно.

Вечером я позвонил в Харьков, и начальник мне виновато сказал, что Самойлов, скорее всего, не приедет, и я должен выкручиваться сам. Таким образом, я потерял почти неделю. Я разозлился. На следующий день я увидел, что снова ничего не сделано. Я ворвался в кабинет Шалвы и начал на него орать. И в приказном порядке сообщил, что я ухожу, а завтра приду проверить работу. В это я сам не верил ни минуты. Каково же было мое удивление, когда на следующий день утром приборы и кабель оказались на месте!

– Слушай, – спросил я у Гиви, – почему это Шалва неделю ничего не делал, и вдруг сделал?

– Ну, ты же на него накричал!

– Ну и что?

– Раз ты на него кричишь – значит, – ты главнее. У нас кто главнее, тот и кричит. Тот, кто меньше – никогда не будет кричать.

– Так он на меня не обиделся?

– Нет, что ты. Теперь все будет в порядке. Он тебя спрашивал, какая у тебя должность?

– Спрашивал. Я сказал, как есть: конструктор 2-й категории.

– Вот видишь. КОНСТРУКТОР ВТОРОЙ КАТЕГОРИИ! Он и не знает, что это такое, а вдруг ты важная шишка, раз позволяешь себе на него кричать.

У нас в то время ходили слухи, что в Грузии врачам надо платить. Особенно за операцию. Я спросил у Гиви – правда ли это. Он сказал – правда. Например, операция аппендицита стоит 300 рублей. Тогда это вообще для меня были заоблачные деньги.

– Хорошо, а если я не заплачу, мне что, операцию не сделают?

– Почему, сделают.

– Значит, плохо сделают, хуже, чем тому, кто заплатил?

– Почему, хорошо сделают. Точно так же.

– Так зачем тогда платить?

– Уважать тебя не будут.

На эту тему опишу еще одну характерную сценку. Лето, жара, гуляя по городу, я пил газированную воду в специальных киосках. Очень любил воду с сиропом за 5 копеек. И вот однажды, подходя к киоску, вижу, как продавец кричит на какую-то женщину, и та от него убегает. Кричал он по-грузински. Рядом стоял еще один мужчина. Когда я подошел, они перешли на русский язык. Всегда, в присутствии русских, не знающих грузинского языка, грузины общались и между собой по-русски. Тем самым они выражали уважение к гостям.

Мужчина говорит продавцу:

– Слушай, Вано, зачем ты женщину обидел? Я не понял.

– Понимаешь, она третий день приходит ко мне воду пить. Первый день выпила, дает 10 копеек. Даю сдачу 5 копеек. Берет сдачу! Второй день приходит. Дает 10 копеек. Даю сдачу. Берет сдачу! Сегодня приходит. Дает 10 копеек. Даю сдачу. Берет сдачу! Слушай, совесть есть?

В общем, хотя и с приключениями, смонтировал я систему управления и запустил.

Проработала система неделю, составил я акт приемки работы и пошел его подписывать. Начинаю, как всегда, снизу, с начальника участка КИПиА. Тот подписывать отказывается.

– Так ты что, недоволен работой?

– Да нет, все прекрасно работает.

– Так подписывай!