К югу от полуночи

– Заходи в мой трактир, будь как дома, путник, – весело сказал трактирщик, ставя перед гостем пинту отличного ароматного эля. В темных волосах проглядывали нитки серебра, а в хитрых глазах играл ум и азарт молодого еще душой человека. Вот только годы, проложившие свои тропы-морщины в уголках глаз, слишком красноречиво говорили, что стоящий за стойкой не так уж и прост. – Или узнать чего хочешь?

Гость задумался. Положил на стойку плату за кружку, сел на высокий табурет, обитый плотной кожей, и лишь после этого прямо посмотрел в глаза хозяину заведения.

– Кто ты, трактирщик? – прозвучал странный вопрос.

– Интересные слова ты говоришь. И не менее интересный ответ ты на них ждешь, я так понимаю, – усмехнулся хозяин и достал трубку, отыгрывая себе еще немного времени. – Вот только прямо ответить на такой вопрос я не имею права, сам понимаешь. Готов сыграть в игру с одним единственным шансом узнать правду?

– Да. Я хочу знать, кому принадлежит трактир, чьи двери ведут сразу отовсюду.

Кабатчик вздохнул. Выдохнул струю дыма к потолку. И медленно начал говорить. Голос был тихим. Не было ни молний, ни ветра, ни мрака, но каждое слово будто жило своей жизнью, становясь очередным воином в армию нападавших на путника.

“У меня десятки имен.

Меня помнят. Меня чтят.

Давным давно меня знали многие, если не все, на просторах земли Русской. Сейчас обо мне помнят сотни. Но каждый раз, смотря в зеркало, они видят мое имя. Десятки, тысячи, миллионы упоминаний обо мне видят они в зеркале.

Я был среди тех, кто покровительствовал мудрецам, сказителям, купцам и просто путешественникам. Но… Человеческая память коротка. И меня назначили злым духом. Был ли я злым? Нет. Я был собой. И собой и останусь.

Я был с тобой, Человек. И с тобой и уйду, Славянин.

Мой дом – рядом с тобой. И род мой берет начало не в небе и Чертогах, а здесь, на земле. Первый среди равных. Лучший среди лучших. Они так и не приняли меня в свой круг. А вы, люди, так и не отпустили из своего.

Да я и не собирался никуда уходить. Мое место здесь. На пыльных дорогах, среди путников, в библиотеках, среди тех, кто творит и записывает, на полях, среди тех, кто пашет и возделывает. Среди тех, кто строит, а не разрушает. Я – такой же, как ты, Человек, а не такой, как они.

Мне все досталось не по праву рождения. А за тяжелый труд.

Знаешь, что самое веселое, друг мой? Меня не раз пытались сделать частью чужой веры. Я был и святым, и демоном, и героем, и никем. Но всегда оставался собой. Мой дом – рядом с твоим. Всегда.

Меня помнят. Меня чтят.

У меня десятки имен”.

Трактирщик закончил свое повествование. Посмотрел на гостях. Затянулся. И поставил перед ним новую пинту. А вторую налил себе.

– Ответить можешь не сразу. Просто попытка одна. Ошибешься… Больше ко мне во двор не попадешь.

Она. Задание 9. Недорассказанные сказки

– Итак, – хмуро говорю я, усаживаясь напротив бармена в своем любимом заведении этого района. – Что такое “у вас один недоброжелатель”?

– Это-то? – он улыбается и достает из ящика одну из газетных вырезок, которые выполняли роль глоссария на все случаи жизни. – Это значит, что ты насолила кому-то из других людей. И оказалась в черном списке.

Я беру бумагу и задумчиво пробегаю взглядом текст. По мере прочтения у меня начинает пригорать. Очень и очень сильно. Мало того, что запихнули в тело сраной демонической шлюхи в сраный мирок, где правят балом мафия и насилие, так еще и мне надо пресмыкаться перед каждым встречным-поперечным, чтоб вдруг не оказаться в черном списке?

– Таков порядок этого мира, Лен. Таким его создали.

– Кто, мать твою за ногу десять раз, создал это дерьмо? – указываю длинным темным коготком на интересную приписку в конце статьи. – Почему именно сто? И как определить других игроков?

Он складывает руки на груди, потом, будто опомнившись, достает изогнутую трубку, медленно набивает ее табаком и раскуривает. И лишь по окончании этих степенных действий он отвечает на мой вопрос.

– Это-то как раз просто, – усмехается он, задумчиво осматривая меня. – Пить что-нибудь будешь?

– Давай на твой выбор сегодня. Мне думать лень, голова уже пухнет от всего вот этого вот.

– Понимаю. Предлагаю сегодня “Терре дель Тереоло”. Прекрасный букет с нотками черешни, – он достает с полки одну из бутылок, профессиональным движением открывает и аккуратно по изогнутой боковине бокала, давая вину насытиться кислородом и наиграться со светом в солнечных зайчиков, наливает темно-алую жидкость. – Что же до твоего вопроса… Кто создал – ответить не могу. Но вот почему – запросто. И дам одну подсказку, если хочешь.

И вот тут пора подумать. Сильно подумать. Этот туториал, думаю, проходят все. Главный вопрос: всем ли дает этот улыбчивый бармен с темными, как ночь, глазами, такие подсказки. Или действительно только мне?

Я до сих пор не знаю, как работает этот мир. Но то, что меня сюда затянуло по самые кончики рыжих волос, – бесспорно. И как вернуться обратно? Это гребанный вопрос, на который у меня нет ответа.

– Руби правду-матку, – плюнув на все, говорю я мужику за стойкой, делая первый глоток. Ненадолго у меня даже перехватывает дух от великолепия смеси оттенков вкуса. Но богатый интонациями и обертонами голос собеседника выводит меня из транса алкогольного оргазма.

– Этот мир устроен просто для таких, как вы. Живете, творите, что хотите, но до тех пор, пока никто не подаст на вас жалобу. И чем больше жалоб, тем больше у вас проблем. Когда же набирается сто жалоб от других… переселенцев, – это слово выделено необычной интонацией, значение которой я еще не понимаю, – то вас… кхм… убивают.

– Кто?

– Не могу ответить на вопрос.

Этот ответ кажется мне странным, но мне нечего противопоставить этому. Ибо как я могу надавить на него, если он даже в кредит наливает, м? Конечно же, ничего не могу сделать! Особенно, когда в бокале плещется такое прекрасное вино!

Ведь что надо женщине? Правильно, забота, любовь и ласка. И пофиг, что внутри этой женщины вдруг оказался бородатый мужик, неведомой силой запихнутый внутрь ММО, или что это такое вокруг?

В общем, все сложно. И это не статус в соцсети, это реальное положение дел. Я достаю пафосные часы на тонкой цепочке из карман пиджака и смотрю на то, что показывают упрямые стрелки. До очередного выхода на сцену моей темной субличности осталось около двух часов. Надо успеть хоть что-то сделать, иначе что-то сделают со мной…

Ах, тяжела жизнь игрока, оказавшегося в роли демона похоти. Ну вот как мне теперь жить, м?

Правильно. Все сложно. И весело.

Пля.

– Но есть одна интересная особенность всех этих списков, – наклоняется бармен ко мне и заговорщицки подмигивает. – Но, прямо сказать я не могу. Но… Какие слова приписывали одному из вождей?

Вот тут у меня в голове что-то с оглушительным треском щелкает. Какие слова приписывают одному из вождей?

Правильно. Нет человека – нет проблемы.

– А как я их найду?

– Очень просто, – протягивает он мне телефонный справочник, очень хорошо смотревшийся в его увитой татуировками руке. – В конце собираются все пометки о тех, кто к тебе как-то относится. Смотри сама.

Я беру книжку в твердом переплете, покрытом дорогой кожей, листаю страницы до самых последних и… нахожу список имен с короткими приписками вроде “нейтрален”, “недолюбливает”, “восхищается”…

И только напротив одной из фамилий я вижу надпись “Обратился в органы”. Поднимаю взгляд на демона-искусителя за стойкой, и понимаю, что все это не просто так. В его глазах я вижу одобрение, хотя ничего вслух и не говорится. Мы отлично понимаем друг друга без слов.

Но, с другой стороны… А почему бы и да?

Ну что, Кларк Кейбл, я тебя помню, дорогуша. В лицо сказать не смог? Ну что ж… Поиграем. Планы на вечер определены. Ты хотел дуэль, ты ее получишь. Так просто ты теперь не отделаешься…