Неизвестный Берия. За что его оклеветали?

А в 1930 году коммунисты Кавказа избрали его первым секретарем Закавказского крайкома, и мы получили на Кавказе очень энергичного и толкового хозяина. Для сравнения, СССР в те годы развивал экономику так, как и не снилось никому в мире, а товарищ Берия развивал экономику Закавказья в два раза быстрее, чем в среднем СССР. При нем мы развили нефть Каспия, при нем Грузия получила металлургию, при нем заработал ферросплавный завод в Зестафони. А металлургический комбинат в Рустави тоже при тебе?

– Нет, мы только начинали его проектировать.

– А как при товарище Берия преобразился Тбилиси! Ведь Тифлис всегда был грязной захолустной деревней, а при нем он получил канализацию, водопровод, множество дворцов и прекрасных жилых домов. Почему я и говорю, что мы не сомневаемся, что товарищ Берия был бы прекрасным инженером-строителем. Впрочем, он и так им является.

А Колхида? Ведь это были сплошные малярийные болота! Товарищ Берия завез на древнюю землю Колхиды эвкалипты и осушил болота. А чай, наш грузинский чай.

– Чай, товарищ Сталин, начали разводить без меня, еще до революции, – немного смущенный похвалами вождя, поправил Берия.

– А сколько его было? Это при вас, товарищ Берия, производство чая увеличилось, если мне память не изменяет, раз в 60.

Товарищ Берия был на своем месте, но у Советского Союза возникла беда – ежовщина, – нахмурился Сталин. – Получив поручение избавить Советский Союз от пятой колонны троцкистов и прочей нечисти, предатель Ежов подобрал в НКВД негодяев и обрушил террор на сотни тысяч честных людей. Потом мы узнали, что мерзавец Троцкий дал команду своим людям при аресте оговаривать как можно больше невинных людей. И в логике мерзавцу Троцкому не откажешь! Ведь, во-первых, создавалась видимость, что сторонников Троцкого в СССР очень много, а, во-вторых, троцкисты считали, что «всех арестовывать не будут» – прятались, негодяи, за спинами честных людей.

Мне как-то рассказывал генерал Горбатов, – отвлекся Сталин, – если помните, командующий 3-й армией в войне. Он был арестован и невинно осужден при Ежове, так вот, он вспоминал, что вместе с ним в лагере сидел троцкист, который один оклеветал около 300 человек! Руководствовался, негодяй, принципом: «Чем больше – тем лучше!»

Разобрать завалы ежовщины мы могли поручить только умному и честному коммунисту. И выбор партии пал на товарища Берию, хотя прямо скажем, товарищ Берия очень не хотел становиться народным комиссаром внутренних дел СССР.

– Отчаянно отказывался, – подтвердил Хрущев.

– Но товарищ Берия со своим опытом прекрасного чекиста нужен был партии именно в НКВД. На этом посту товарищ Берия очистил аппарат НКВД от той дряни, которая туда проникла при Ежове, да еще и при Ягоде. Как мне помнится, из ежовского НКВД был вычищен чуть ли не каждый четвертый сотрудник, существенную часть уволенных пришлось осудить, а наиболее выдающихся мерзавцев – расстрелять. В том числе, и в назидание тем, кто в НКВД остался работать. Одновременно товарищ Берия привлек на работу в НКВД около 15 тысяч честных коммунистов из партийных органов, из армии, из промышленности.

Эти новые сотрудники под руководством товарища Берии перестроили работу НКВД и начали пересмотр всех дел, выявляя невинно осужденных. Их реабилитировали, возвращали в экономику, в армию. Я упомянул генерала Горбатова, а ведь в первую очередь надо было бы вспомнить нашего самого выдающегося фронтового полководца – маршала Рокоссовского. Он ведь тоже был возвращен в армию благодаря реабилитации, проведенной товарищем Берией.

Если я правильно помню, то только в 1939 году было реабилитировано около 900 тысяч человек.

– Около 350 тысяч, товарищ Сталин, – опять поправил Берия.

– А если подсчитать вместе с возвращенными из ссылки? – спросил Сталин, задумавшись.

Берия, в свою очередь, тоже задумался.

– Тогда да, тогда примерно столько.

– Но товарищ Берия не был всепрощающим исусиком, – продолжил Сталин, – он продолжал разоблачать и уничтожать «пятую колонну» предателей…

– Но делал это недостаточно хорошо! – перебил Сталина Ворошилов.

– Что и кого вы имеете в виду, товарищ Ворошилов? – удивился Сталин.

– Мерецкова, Павлова, Смушкевича, Рычагова и других арестовали слишком поздно, а их предательство разве забудешь? – зло прищурившись, напомнил Ворошилов.

А вспомнил он трагические события только что закончившейся Великой Отечественной войны.

Предатели

И эти события вспомнили все члены Политбюро.

Вечером 29 июня 1941 года в этом же кабинете тоже проходило заседание Политбюро, собранное на скорую руку. Присутствовали только Сталин, Берия, Молотов, Маленков и Микоян.

Берия ознакомил членов Политбюро с протоколами допросов предавших Родину генералов Красной Армии. Он подводил итоги.

– …В предательстве этих негодяев нет сомнений, – с горечью констатировал Берия. – Мерецков показал, и это подтверждено другими фактами, что эти предатели по заданию Уборевича, то есть по заданию Троцкого, своим людям создавали легенды, как выдающимся полководцам, и расставляли их на ключевые посты. В частности, такая легенда выдающегося танкиста была создана, ныне генералу армии, Павлову, и это меня очень беспокоит – ведь Павлов и сейчас командует Западным фронтом.

– Как сейчас проверишь – по заслугам или нет повышали Павлова? – засомневался Молотов. – Менять командующего фронтом всего через неделю после начала войны – это будет похоже на панику. Да и как Павлов на таком посту мог предать, по каким мотивам?

– Они, эти генералы, не верят, что могут разбить немцев, они считают это нереальным и поэтому заранее готовы им сдаться, чтобы выслужить себе высокие должности у Гитлера, – пояснил Берия.

– Ну, это уж слишком – как коммунисты будут служить фашистам? – возмутился Молотов.

– Такие коммунисты, как они, будут служить кому угодно. Вот прочтите, – Берия открывает один из протоколов и передает его Молотову, – что показывает Мерецков о своем разговоре с Павловым во времена финской войны. Они с Мерецковым еще в 1940 году договорились до того, что им при немцах будет не хуже, чем при советской власти.

– Как это понять? – не понял Микоян. – Как это «не хуже»?

– Видимо, считают, что, захватив СССР, Гитлер сформирует в отдельных республиках колониальные войска по типу британских в Индии, а Мерецков с Павловым останутся на генеральских должностях в этих колониальных войсках, – понимающе сказал Молотов, догадавшись. – Если, конечно, будут иметь перед Гитлером заслуги.

И Сталин, и члены Политбюро знали, что сразу после победы над Францией Гитлер уверенно заявил начальнику Генштаба Германии: «Теперь мы показали, на что мы способны. Поверьте моему слову, Кейтель, русский поход по сравнению с этим всего лишь штабная игра», – советская разведка об этом хвастовстве донесла. Но они не знали, что как только стало известно о начале операции «Барбаросса», практически все до одного военные специалисты мира тоже предсказали скорый крах России. Американские военные эксперты рассчитали, что Советский Союз продержится не больше трех месяцев. Черчилля засыпали такими же неточными прогнозами: фельдмаршал Джон Дилл, начальник генерального штаба Британской империи, дал Красной армии всего шесть недель. Посол Великобритании в Москве Стаффорд Криппс считал, что она продержится месяц. Самыми неточными были оценки английской разведки: она считала, что русские продержатся не больше десяти дней.

А какие еще прогнозы они могли дать?

Ведь, что касается оценки русской (советской) армии и ее полководцев, то что во всем мире могли о нас думать? Последние цари довели русскую военную машину до полного маразма. Еще за 100 лет до Второй мировой войны, в 1854–1855 годах вся русская армия не сумела сбросить в море англо-французский десант, высадившийся в Крыму. Русско-турецкая война 1877–1878 годов была хотя и победной формально, но явила такую беспомощность русской военной машины, что русская военно-историческая комиссия, которая должна была бы оценить итоги этой войны для изучения их в военных учебных заведениях, не смогла этого сделать вплоть до Первой мировой, – не смогла сделать хоть какие-то выводы даже для Академии Генштаба. В 1904–1905 годах Россия позорно проигрывает войну существенно более слабой Японии. Полный маразм явила Россия и в Первую мировую войну, как в плане организационном, так и в плане военном, включая качество генералитета и офицерства русской армии. Скажем, по итогам войны на 13 914 убитых и раненых в боях офицеров, 14 328 человек спокойно ожидали конца войны в плену у немцев, а русские генералы были еще и почище офицеров: на 33 убитых генерала 73 сидело в плену. Строили-строили перед войной линию крепостей для защиты России от немцев – Ковно, Вильно, Гродно, Ломжа, Остроленка, Рожаны, Пултуск, Зегрж, Новогеоргиевск, Варшава и Иван-город, – а ни одна из них и не подумала защищаться. Гарнизоны русских крепостей или сбежали при виде немцев, или сразу же сдались. Ну, и как их сравнить даже с австрийской крепостью Перемышль, которую русские войска осаждали 6 месяцев? А как это позорное поведение русских войск по защите своих крепостей сравнить с отчаянностью французов и с решимостью немцев в «Верденской мясорубке»? Семьдесят дней немцы штурмовали французскую крепость Верден и ее форты, потеряв 600 тысяч человек, а защищавшиеся и потом контратаковавшие французы потеряли 358 тысяч! Русскую армию уже давно во всем мире презирали, и у мира были на то основания.

Гражданская война 1918–1920 годов не в счет, поскольку русские дрались с русскими. А первое же столкновение с иностранной армией, а это была армия всего-навсего Польши, окончилось крахом для красных полководцев. Никто не принимал во внимание то, что маршал Блюхер куплен японцами, а его дикую неспособность в августе 1938 года сбить шесть японских батальонов с сопок у озера Хасан все воспринимали как уже традиционную неспособность русских к войне. Бои на Халхин-Голе в 1939 году, которые велись, по представлению европейцев, где-то в пустыне на краю мира, не впечатлили даже крохотную Финляндию, нагло развязавшую в том же году войну с СССР с целью захватить Карелию и Кольский полуостров. А то, что Финляндия держалась против СССР четыре месяца, произвело впечатление не только и не столько на англичан и немцев, сколько на самих советских полководцев.

Традиционное низкопоклонство российской интеллигенции перед Западом, так или иначе распространяемое и на армию, произвело парализующее действие на генералитет и офицерство Красной Армии – куда нам, сиволапым, с немцами тягаться! Польша была завоевана Гитлером за 27 дней, Дания – за 24 часа, Норвегия – за 23 дня, Голландия – за 5, Бельгия – за 18, Франция – за 39, Югославия – за 12, Греция – за 21 день и Крит – за 11.

Вот этого Политбюро недоучло – недоучло, что советские генералы будут предавать и готовить себе почву для службы под знаменами Гитлера. Как, скажем, командующий ВВС генерал Рычагов, который перед войной дал команду снять с советских истребителей радиостанции, или как генерал Мерецков, вносивший в мобилизационный план заведомо невыполнимые задания.

– Этого гада Павлова надо немедленно арестовать! – предложил Маленков.

– Я бы не спешил, – остановил Маленкова Берия. – Нужно, думаю, послать на Западный фронт кого-то, кто бы вошел в курс дела и принял под свою команду войска фронта, а потом арестовать Павлова, но не как предателя, а за какое-либо воинское преступление. Если Красная Армия узнает, что Павлов предал, не будет веры никаким генералам. А как воевать с мыслью, что твой генерал – предатель?

– Надо будет переговорить с Тимошенко, возможно, можно будет послать на Западный фронт маршала Шапошникова, – подытожил Сталин. – Он, правда, всю жизнь в штабах просидел, но в данном случае это, возможно, и лучше. – Обращаясь к Берии: – Что еще?

– Арестованный Ванников показывает, что членом их организации был Михаил Каганович, брат Лазаря Моисеевича. С одной стороны, нет никаких иных фактов, кроме этого показания, с другой стороны, еврей обвиняет еврея, – довольно редкий случай. Михаил Каганович – член ЦК, и в таких случаях Политбюро обязано устроить Ванникову и Михаилу Кагановичу очную ставку в присутствии членов Политбюро. Ванников у нас в Москве, Михаил Каганович в Казани, я его пригласил в Москву на 1 июля. Надо бы договориться о сборе членов Политбюро в этот день. Особенно желателен, сами понимаете, Лазарь Моисеевич Каганович.

Борис Львович Ванников до ареста уже два года был наркомом (министром) вооружений СССР, он тоже был членом ЦК и, кроме этого, в свое время был другом Михаила Кагановича. Членам Политбюро было над чем задуматься.

– Лазарь мечется по узловым станциям, расшивает пробки для движения воинских эшелонов к фронту, – раздраженно сказал Сталин. – Как его вызовешь? Он будет мне звонить, я ему сообщу о брате, но приедет он или нет к 1-му числу, неизвестно. Да неизвестно и где будут остальные члены Политбюро. Товарищ Маленков будет, скорее всего, в Москве, вот вы с ним от имени Политбюро и проведите очную ставку Ванникова с Михаилом, а если подъедет Лазарь, то и с Лазарем.

Паника генералов

В это время вошел секретарь Сталина Поскребышев, и, не прерывая разговора членов Политбюро, положил перед Берией лист бумаги со словами: «Вы говорили, что это нужно срочно». Берия быстро пробежал короткую записку и озабоченно покачал головой.

– Агентурное сообщение подтвердилось – я не хотел о нем говорить, не проверив, – немцы захватили Минск. Еще вчера. Сейчас об этом начали вопить все европейские радиостанции.

Все присутствовавшие опешили.

– Что?!