Стоунхендж

Молчаливая женщина поставила перед ними глубокие миски с гречневой кашей и жареным мясом, бесшумно удалилась. Ели неторопливо, искоса посматривали друг на друга. Когда появились чаши с хмельным вином, тоже пили неспешно, оценивающе. Чувствовалось, что Бадри моложе, быстр в движениях, в глазах светился ум и веселье. Ролан тяжелее, с крупным телом викинга, широк в кости, нетороплив. Вокруг глаз собрались мелкие морщинки, не от возраста – такие люди до старости выглядят молодо или хотя бы моложаво, а от пристального всматривания то ли в огонь, то ли в сверкающие на солнце снежные просторы.

Наконец Ролан сказал медленно:

– Давно не случалось, чтобы вот так… Почему не передали с ветром?

– Могли перехватить чужие уши, – ответил Бадри. Черные, как смоль, брови озабоченно сдвинулись. – А дело очень серьезное… Ты знавал Слымака?

– Командора Северо-Востока? Его все знали.

– Так вот, он теперь уже точно не будет носить колец.

Ролан откинулся от стола, будто увидел на блюде змею. Синие глаза впились в лицо степняка.

– Кто его сместил?

Бадри покачал головой:

– Сместил? Да, можно сказать, что его сместили… Приехали двое диких, сместили. Мозги расплескали по всем четырем стенам. И стражу, а ты знаешь, какая у таких людей стража, тоже сместили. Перевели на работу ковриками. Чтобы ноги вытирать удобнее.

Ролан смотрел, не веря. Но лицо степняка было серьезным.

– Не может… быть! Слымак… Да сильнее его не было!

– Как видишь, есть. Или же кому-то очень повезло. Но этому «кому-то» повезло еще в Константинополе. Там сразили Барука! Не слыхал?

Ролан покачал головой. Не слыхал о Баруке, но, судя по голосу степняка, это наделало шума в тайных коридорах власти.

– А что Тайные передают нам?

– Тайные пока что решают, кому быть на самом верху. Но в одном сходятся: этих двоих надо остановить во что бы то ни стало! Они несут серьезную угрозу.

– Тайным?

Бадри сказал наставительно, голос был сухим и неприятным:

– Тайные ничего не делают для себя, все только для цивилизации.

– Хорошая формулировка, – пробормотал Ролан. – Но я знаю, откуда она. Я читал Коран.

– Откуда ты знаешь, что Тайные не помогали Магомету составлять свод законов? Так что это вполне могла быть их формулировка. Да и вообще, Ролан, ты говоришь опасно, усомнившись в высшей мудрости Тайных. Ты еще не на высшей ступени…

Ролан отмахнулся с беспечностью сильного человека:

– Но кто они? В чем угроза?

Лицо Бадри стало непроницаемым.

– Кто мы, чтобы требовать разъяснений? Для этого надо быть выше шестой ступени, а мы на какой?.. Впрочем, никто не мешает нам самим попробовать вызнать… У Тайных забота о всем человечестве, а мы проще. Нам можно сперва о своих позаботиться. Кстати, мы и поставлены следить за своими регионами. Я наблюдаю за степными народами, их как песка в пустыне, а ты…

– За северными, – кивнул Ролан, – их как капель в море. Если эти двое пойдут через мои земли, я могу сдвинуть с мест пару племен и бросить им навстречу хоть сегодня. А могу и два десятка. Они и так передвигаются, как стаи волков. Сегодня там один народ, завтра – другой.

– Они пройдут. Но засаду выставь! И не одну. А я пошлю вдогонку степняков. Они на своих легких конях доскачут и до самого дальнего моря!

Северянин кивнул, но поморщился.

– Не доскачут.

– Почему?

– Северные племена сильны и свирепы. Они сами начинают посылать своих в походы на Восток. Ты разве не слыхал о викингах? Или о крестовом походе за… ха-ха… отвоевание Гроба Господня?

Бадри кивнул:

– Слыхал. Думаю, я надзираю за степняками временно. Я слышал, меня намереваются перевести на ступень выше: буду следить за сарацинами.

– Это лучше. А степные кочевники… Ни грамотности, ни даже городов, живут разбоем… Почему Тайные не сотрут их с лица земли? Ведь давно ясно, что цивилизация на стороне землепашцев. Будь это христиане или сарацины. А степняки и тех и других постоянно грабят и уничтожают.

Степняк пожал плечами:

– Кто мы, чтобы спрашивать Тайных? Возможно, они нужны как щуки, чтобы караси не дремали. Возможно, кровопускание спасает не только ожиревшего человека, но и целые народы… Возможно, у Тайных есть и другие цели. Не забудь, эти двое, что уничтожили Слымака, очень сильны. Не только мускулами, конечно.

– Они маги?

– Неясно. Только и знамо, что один – невежественный меднолобый, а другой вовсе калика бродячий…

Ролан насторожился. Синие глаза потемнели. «Он умен, – подумал Бадри невольно, – очень умен, несмотря на мускулы и зверский вид. Непривычно это, словно бы боевой конь стал играть на лютне, ведь Создатель в могучее тело вложил мозги, предназначенные для слабого и робкого. А Тайные умеют находить ценные мозги, в каком бы теле они ни прятались. Находить и ставить себе на службу».

– Калика? – переспросил Ролан задумчиво. – От них можно ждать любой беды. Под плащами калик либо лазутчики, либо беглые, а то сумасшедшие или пророки. Даже боги, говорят, когда-то бродили по дорогам, прикидываясь каликами. С меднолобыми проще, хотя и среди них бывают очень непростые… Разве мы сами не побывали в их шкуре, когда сил было больше, а ума кот наплакал? Всех в молодости влечет блеск меча и воинские подвиги. Но мне совсем не нравится, что эти двое вместе. Обычно меднолобые держатся себе подобных, а калики бродят толпами среди таких же оборванцев.

Бадри улыбнулся. Уже не победоносно, не ехидно, а как равный равному, с которым есть общие секреты. Уже спокойнее допили вино, редкое даже в Элладе, непостижимо, как местные купцы привозят из дальних стран, да еще столько, поднялись.

Ролан распахнул объятия, Бадри шагнул, и они обнялись по-братски. Даже роднее, ибо кровные братья могут и кинжал всадить в момент объятий, а братья по Идее стоят друг за друга по-настоящему.

– Клянусь Вотаном, мы их остановим! И вызнаем их тайны.

– Все еще клянешься Вотаном?

– Привычка, – отмахнулся Ролан. – В мои племена новую веру вбили еще позже, чем в эти росские головы. Пока что даже конунги относятся к Христу с пренебрежением, так как он не из рода богов. А безродному, да еще бастарду, в моих землях утвердиться трудно, даже богу… А о том, что он иудей, вообще стараемся не упоминать. Словом, мы этих двоих остановим. Если они действительно идут в Британию.

– Остановите, – согласился Бадри. – Ежели… мои степняки не догонят их раньше.

Они оскалили зубы, похожие на волчьи, подняли руки в прощании. Чем-то неуловимым были похожи, хотя, на взгляд корчмаря, тайком наблюдавшего за ними, трудно было найти более разных людей. Но что такое разница в росте, цвете волос и кожи, когда тело человека – всего лишь ножны для блистающего меча? А блистающие мечи этих двух выкованы в одной кузнице и служат одному хозяину.

Хозяином этим не был человек. Человеку, будь тот даже императором, гордый северянин не стал бы служить, как и не менее гордый степняк. Но есть способ подчинить и самых умных, отважных и независимых. Если призвать служить не человеку, а Идее! Самой великой и самой благородной.

В ночном лесу послышались шаги. По шагам многое можно узнать, и еще до того как подорожный вышел к костру, Томас мысленным взором увидел или нарисовал молодого усталого человека, бедного и невооруженного, иначе бы сам побаивался, обутого в берестяные лапти, поношенные. Олег даже запах уловил: подорожный давно не мылся, потом несет как от коня, но все равно идет с той стороны – явно даже не охотник, те в любом случае свой запах прячут, как собаки кости.

Когда он вышел к огню и встал так, чтобы его можно было осмотреть, а кто ждет подвоха, еще чтобы и скользнул в темноту, проверил, не прячется ли там еще кто, Томас благожелательно помахал рукой: