Выпускной

– Может у вас девочки какие-то вопросы есть к нашему докладчику?

– А какие у тебя планы изменить свою жизнь? – спросила ехидно Ионова.

– Я хочу уехать в тайгу и пожить там года 2-3 в лесу. Разобраться с планами на жизнь. – это была чистая правда. До появления в моей жизни Ларисы, я об этом мечтал. Я бы никогда честно Ионовой не ответил, но я хотел воспользоваться ситуацией и посмотреть, как отреагирует Лариса на мои слова об отъезде.

– Куда же ты поедешь на 2 года? Тебя в армию загребут! –удивилась Ионова.

– Он от призыва в тайге будет прятаться! – захихикала Соловьёва.

– Ну значит после армии поеду, -ответил я и посмотрел на Ларису. Она молчала и смотрела в окно.

Я с облегчением вздохнул, когда узнал, что отец дежурит в ночь на выпускной, у мамы тоже была ночная смена, но она отпросилась на торжественную часть вручения аттестатов. Костюм, белая рубашка были наглажены заранее, и я не знал, чем себя занять до вечера. Мне мечталось, что на сцене объявят моё имя и вручат золотую медаль, но никакой медали «нелюбителю точных наук», как называла меня физичка, не светило. Меня спасли шпоры Галки Умрихиной, которые она мне оставила в парте, когда мы сдавали экзамен по алгебре. Даже мои заслуги на олимпиаде по литературе никак не влияли на мой аттестат, где помимо пятерок по литературе, русскому, истории стояли тройки по алгебре, физики, химии. С таким аттестатом поступать в институт будет сложно.

Накануне перед выпускным директор школы и классуха провели специальное предвыпускное собрание.

– Все, кто задумал испортить выпускной, путём употребления спиртных напитков, должны знать, что вас ждут последствия. Я специально попросила классного руководителя до окончания выпускного не писать вам характеристики. То как вы себя проявите в этот праздничный день повлияет на то, что вы увидите у себя в характеристиках.

По классу прошёл неодобрительный гул. «Не имеете права!» крикнул кто-то в пол, положив голову на парту.

– Также хочу вас предупредить что перед выпускным мы проверим каждого на предмет наличия спиртных напитков и сигарет, – продолжала директриса, не смотря на выкрики с задних рядов «мы уже взрослые!»

– Да, вы уже взрослые, – подхватила классуха репрессивную эстафету, – но это праздник не только для вас, но и для нас -учителей и родителей. Мы вас провожаем во взрослую жизнь и хотим, чтобы он запомнился светлым и радостным, чтобы никакие эксцессы не омрачали эти воспоминания.

Награждение прошло торжественно, скучно и под нудную музыку. Я понял почему директриса так кипишевала, на выпускной прибыли представители РАНО и ещё какие-то шишки из райцентра. Все родители были как на подбор, отцы были выглажены, все матери в химической завивке. Если посмотреть на актовый зал сверху, казалось, что порвали огромного каракуля и его части раскидали по всему залу. После того как младшеклассники спели нам напутственные песни, рассказали трогательные стихи, а девятый класс показали несколько сценок из КВН, началась торжественная отмена крепостного права с выдачей вольных. Сначала вызывали самых успешных холопов, они шире всех улыбались и ниже всех кланялись. А Яша Рутберг даже умудрился, не заикаясь, сказать несколько благодарственных предложений, которые он наверняка целый вечер заучивал с мамой- акушером и ее коллегой логопедом. Во время его речи, мама после каждого предложения с облегчением кивала, а когда Яше вручили серебряную медаль, она заискивающе посмотрела на кого-то из райцентра. Дошла очередь до середнячков, таких как я. Поднимаясь на сцену, я увидел, как на сияющем лице мамы появились слезы. Мне вдруг стало светло и радостно, я совсем забыл, что для моей любимой мамы это тоже радостный день. И сейчас ее слезы радости говорили о том, что она гордится мной, несмотря на то, какие оценки были в аттестате. Я старался, как она меня учила, ровнее держать спину и не хмурить брови. К моему удивлению в придачу к аттестату меня наградили формулировкой за активное участие в жизни школы и класса. Наверное, вспомнили наш выездной КВН, где мы обыграли команду из соседнего поселка. Я играл практически в каждой сценке, которую придумал. Наконец торжественные мероприятия были закончены и всех родителей с выпускниками пригласили в здание школьной столовой, где был накрыт торжественный стол. Мама поблагодарила классуху и поцеловав меня, заторопилась на работу. Мы с удивлением увидели на столе бутылки шампанского, но как только начали разливать, поняли какое над нами учинили издевательство. У родителей было настоящее шампанское, а у нас детское. Пока все чокались «за любимых учителей» за нами наблюдало грозное око классухи и ещё две пары глаз из родительского комитета. Родители, попивая шампусик, начали подходить друг к другу, знакомиться, чокаться, смеяться. Всё чаще были слышны фразы «а мой…», «а моя…», «да я в их годы…» Выпускники поглощали пюрешку с котлетами и тоже переговаривались.

– У меня такой сборничек есть, – пробасил Вася Щербаков, доставая из кармана магнитофонную кассету, – целую ночь с разных кассет переписывал. Ласковый май, Бэд бойс блю, Мадонна, Технология, Сектор газа. Закачаетесь!

Я сидел и оглядывался по сторонам. Физичка, математичка, Елена Клёвая, классуха и завуч. Ларисы не было, ее я видел только на вручении и то мельком.

– Все, кто хочет качественного самогона – приглашаю в мужской туалет, – заговорщицки шепотом сообщил Остапчук.

– Так туалеты уже все проверены физруком, – прошептал, заикаясь Яша Рутберг, – он даже в мусорных корзинах и в сливных бачках проверял.

– А он подарки за окном от Деда Мороза не видел, -заржал Остапчук, – пока нам вручали дипломы, мои корефаны взяли лестницу, вбили маленькие гвоздики в оконные рамы снаружи и развесили нам подарочки. В женском туалете тоже, предупредите Ионову, пускай себе куда-нибудь под платье спрячет.

– Как я засуну бутылку под платье, дурень? – зашипела Ионова.

– Яша у мамы в больничке стыбзил резиновые перчатки. Мы три литра самогона в них разлили. Возьмешь одну перчатку и привяжешь себе куда-нибудь под платье, – инструктировал Остапчук.

– Или в лифчик спрячешь, будет клево! – заржал цыганчонок Алик

– А как же её пить? Как разливать? – недоумевала Лёля Костикова.

– Прокусишь палец у перчатки и будешь сосать как телёнок у коровы из титьки, – Серега Курочкин так артистично это показал, что мне пришла шальная идея.

– Девчонки, кто с собой платье запасное взял? – все притихли, не понимая моего вопроса.

– Зачем тебе? – непонимающе захихикали одноклассницы.

– Вы же рассвет встречать не в выпускных платьях пойдете. Кто-то взял запасное?

–Ну я взяла, – ответила Костикова и вслед за ней еще три девчонки.

Я выбрал самую рослую Галю Умрихину и спросил: Дашь свое платье на время танцев? Есть одна идея!

–Хорошо, – недоуменно пожала плечами Галя и указала на подоконник- возьмешь в белом пакете.

– Еще нужна помада!

– Дам я тебе помаду. Что ты придумал квнщик? – спросила Ионова.

– На танцах увидите, – подмигнул я, – только сначала мы с Остапчуком в туалет пойдем, а вы туда не ломитесь минут десять.

Прошло еще полчаса, пока каждый второй родитель посчитал своим долгом поднять тост за прекрасную школу, отличных преподавателей, замечательного классного руководителя, выдающегося директора «которые в такое сложное время вложили в нас душу и знания, чтобы в будущем перед нами открылись все двери высших учебных заведений и мы стали гордостью нашей родной школы». Закончилось всё цветами, подарками от родительского комитета, объятиями и поцелуями растроганных мамочек. За окном послышалось «раз-раз-раз» – это Лёха, звуковик Дворца Пионеров, настраивал аппаратуру.

– Пора бы уже на танцы, – потирая руки воскликнул чей-то захмелевший папа и пристально оглядел толпу мамочек, обступивших классуху.

Это был сигнал к действию мы поднялись из-за стола и высыпали во двор. Во дворе родители топтались в медленном танце с учителями, а выпускники стояли разбившись на группки вокруг огромного «танцпола».

– Пашка, что ты придумал? – спросил меня на выходе Остапчук.

– Идём за мной, в туалете всё расскажу, – у меня в кармане была помада Ионовой, в руках пакет с платьем Умрихиной. В той игре КВН, в которой мы победили, большинство сценок придумал я. Самая смешная была по мотивам фильма «За двумя зайцами», где я переодевался в главную героиню Проню и рассказывал своей «маме», которую играла Ионова, за что меня выгнали из пансиона благородных манер. Сценка настолько понравилась всем зрителям, чтобы меня похвалили все, даже завуч школы, которая ухахатывалась пересказывая её в учительской преподавателям. В туалете никого не было.

– Доставай свои подарки Деда Мороза, – скомандовал я. Остапчук ещё раз выглянул в пустой коридор, закрыл дверь и открыв окно во двор достал четыре полные самогоном резиновые перчатки. Платье Умрихиной было в самый раз, даже чуть-чуть свободное – это было то, что нужно для моей идеи. Я взял по одной перчатке с самогоном и засунул себе под платье.

– Вот у тебя голова! Прикольно придумал! – залился хохотом Остапчук, – только мне кажется, грудь маловата.

Я засунул еще по перчатке и платье уже трещало по швам, но в зеркале я видел, что грудь получилась великолепной. Я размалевал помадой на щеках себе круги, растёр их и накрасил губы.

– Ну как из меня Проня? – спросил я

– Проня шикарная, только зачем этот маскарад?

– Пока мы будем ходить в туалет, нас очень быстро спалят. – говорил я, разглядывая себя в зеркало, – как только классуха увидит, что второй или третий попёрся в туалет, на выходе сразу тормознёт и выпивкой можно попрощаться. А я из платья аккуратно буду доставать и наливать в каком-нибудь укромном месте во дворе. Можно пить даже не вытаскивая, палец перчатки в рот взял и сосешь как из титьки.

– Вот ты голова! – заржал Остапчук.

Мы вышли во двор, где царило такое же унылое веселье, но с моим появлением все оживились. Я подошёл к Лёше звуковику и попросил микрофон.

– А что это дорогие гости настроение такое тусклое? Это же праздник! Где зажигательные танцы? Девчата, а ну-ка возьмите кого-то из родителей и учините нам кадриль. Хлопцы приглашайте дам на вальсУ. Предупреждаю, всех неактивных буду самолично брать на свою грудь и тащить таньцюваты. Давайте веселее, веселее, что как тумбы встали? Огня! Огня! – закончил я импровизировать с интонацией Прони, где в сцене из фильма она просила Химку принести огня, чтобы раскурить папиросу.

Воцарилась бурное оживление в каждой группе. Лёша поставил Ламбаду и весь танцпол заполнился. Наша группа заговорщиков не танцевала. Я подошёл к ним, взял за руку Остапчука и потащил его на танцпол. Мы начали кривляться и артистично изображать танец.

– Ты особо не увлекайся, – улыбаясь сказал я Остапчуку, – я уже сделал дырку в указательном пальце перчатки и скрутил его так, чтобы самогон не разлился. Давай положи голову на плечо и можешь незаметно выпить.

Остапчук сделал все как я сказал. Достал из-под бретельки платья скрученный палец перчатки, взял аккуратно в рот, а другой рукой надавил на мою импровизированную грудь, но надавил так сильно, что еле проглотил полный рот самогона.

– Ну что получилось? – спросил я, внимательно наблюдая за обстановкой.