Арьергард

– Нет, невозможно. Я бы мог принять вашу помощь, если бы у нас был хотя бы один шанс на успешную защиту, а так – нет, не могу. Спасибо вам, прощайте.

Но старик и не подумал уходить:

– Шанс, шанс… Мы – ваш шанс. За мной, ребята! – И решительным шагом направился к ближайшей пушке.

За ним двинулись и остальные. Задерживать их силой не имело смысла. Но – подставлять мирных жителей под пули?

– Подождите! – крикнул Лужин им вслед. Подошел к старику, приложил два пальца к козырьку:

– Подполковник Лужин, командир авангарда двадцать седьмой пехотной дивизии! Старик улыбнулся:

– А я, получается, – командир отряда Яков Гугель.

– Ну, что ж, командир… Диспозиция у нас уже готова, боевая линия сформирована, а вот резерва, как видите, нет. Так что определяю ваш отряд в резерв! Видите, артиллерийских лошадей прячут за домами? Спрячьтесь там же; когда появятся французы, изредка легонько покалывайте лошадей в бока, чтобы ржали. Иногда перебегайте между домами, чтобы французы подумали, что здесь засада. Без моего приказа в бой не вступать!

И, вскочив на коня, поскакал к выстроившимся перед деревней эскадронам.

Генерал-майору Дмитрию Петровичу Неверовскому шел сорок второй год. Убежденный сторонник суворовской военной школы, он, как и вся его сформированная буквально накануне войны двадцать седьмая пехотная дивизия, как и вся русская армия, с самого начала войны лелеял мысль о переходе в контрнаступление, и когда, наконец, после соединения Первой и Второй Западных армий оно началось, был уверен в скором разгроме наполеоновской армии.

Известие о приближении французских корпусов вызвало в его душе минутное смятение, быстро сменившееся обычными для него сосредоточенностью и энергией.

Прекрасно зная Лужина, Неверовский нисколько не сомневался в том, что лихой подполковник не упустит возможности потрепать французам нервы, и потому сразу же велел вестовому взять свежую лошадь и возвращаться в Ляды: