Грязная Земля. Том 1

– Да, мне доложили. Пришьём к делу. Ну, пошли! Сумку отдай Коснецову.

Патрульный убрал пистолет и подхватил рюкзак. И бутерброды с водой.

– Доесть можно? – спросил Кирилл, пытаясь собраться с мыслями.

Дежурный и патрульный засмеялись. Сидоров безразлично улыбнулся и отвернулся к двери:

– Не о том волнуешься. Тебя посадить могут лет на пять, а ты о еде думаешь.

– Мне восемнадцати нет, – вдруг вспомнил Кирилл.

– Вдруг это поможет? И Сидоров поморщился, остановился, развернулся:

– Опытный? Ну, значит, сейчас мамке с папкой позвоним.

– Не надо им, – теперь поморщился Кирилл. – Они в разводе.

– Ну кому тогда звонить будем?

– Тренеру, – вздохнул Кирилл. – Матвей Иванычу.

– Давай номер.

– В телефоне…

Звонить Сидоров пошёл сам. Кириллу разговаривать не дали.

Кирилла же посадили в комнату с двумя жесткими стульями и столом и оставили одного. Вскоре Сидоров вернулся и начал задавать вопросы о произошедшем. Кирилл вначале подробно рассказывал, а затем осознал, что следователь ведёт к одному – чтобы Кирилл так или иначе рассказал, как он избил четверых детей. Про сестру он не спрашивал. Про Вику – тоже. Кирилл начал злиться:

– А вы моё заявление прочитали? – спросил, перебивая следователя. – Веню тоже арестовали?

Следователь замолчал. Сложил руки перед собой, глянул на Кирилла, пару секунд помолчал:

– Ты мне, Кирилл, симпатичен, поэтому скажу честно. Ситуация у тебя хреновая. Против тебя четыре свидетеля, а за тебя никого.

– И что, это Веня говорит, что я на него напал, хотел убить и ограбить?

– Ну, не совсем, – следователь хмыкнул. – Он говорит, что его ударили по голове и он мало что помнит. Но если бил не ты – значит, у тебя был сообщник, который бил. А это значит – нападение в сговоре группой лиц! Сечёшь?

– Что секу?

– Ухудшается твоя ситуация. Можешь и на десятку сесть. Мой тебе дружеский совет…

Сидоров склонился к Кириллу, дружески улыбнулся, поглядел ему отечески в глаза:

– Выбрось ты своё заявление и пиши явку с повинной. Мол так и так, был пьян, увидел, как сестру тискают и избил четырех мальчиков…

Кирилла как кипятком ошпарило. Он покраснел, раскрыл рот, чтобы резко ответить, но сдержался. Лишь спросил:

– И что тогда?

– Ну, тогда, ввиду первого привода, а также несовершеннолетия, а также других смягчающих обстоятельств – похлопочем, чтобы получил ты год условно. То бишь, не в тюрьме сидеть, а дома. Опять же, если подельников сдашь, то зачтётся.

Кирилл открыл и закрыл рот. Покрутил головой. Это был какой-то сюрреализм. Только Кирилл не знал такого слова. Он ощущал это по-другому – как неумолимую воронку, засасывающую его всё глубже.

Что-то подобное он ощущал с тех пор, как ушёл отец. Подобная воронка засасывала мать в алкоголизм, а сестру в… Детский алкоголизм.

А ведь, если дадут год условно – он всё равно сможет выступать на соревнованиях. Наверное…

…Нет. Хрен им! Он сестру защищал!

– Я защищал сестру от изнасилования и на меня напал Вениамин с ножом. Это наверняка можно доказать. Отпечатки там всякие, тест ДНК.

Следователь откинулся на спинку стула, побарабанил пальцами:

– Умный сильно, да? Не хочешь, значит, сотрудничать со следствием… Ну посиди пока в камере.

– Мне всё ещё восемнадцати нету. – напомнил Кирилл напряжённо.

– Матери мы твоей не прозвонились пока, а тренер твой принял к сведению и пропал. Один ты Кирилл. Один! Я тут твой единственный луч света в тёмном царстве, хехе. Лови момент!

– Спасибо. – ответил Кирилл, потому что больше сказать было нечего.

И его определили в КПЗ.

Это была большая камера с двумя двухэтажными кроватями и унитазом на полу. В углу около унитаза на полу храпел пьяный бомжеватый гражданин в обносках. На одной нижней полке лежал, закинув руку за голову, потрёпанный жилистый мужичок, высокого роста, с бритой головой. Одет он был в серую куртку, чёрные грязные джинсы и кеды. Когда завели Кирилла мужичок осклабился, показав щербатый зуб:

– Опа, свежее мяско! Какой гладенький петушок, и в мою смену! Вот фартануло так фартануло!

Кирилл хмуро глянул на щербатого, потом на спящего алкаша – и молча пошёл к другой нижней полке. Щербатый нахмурился:

– Ты чо, пацан? Воров не уважаешь?

Кирилл всё так же молча разлегся на нижней полке, не раздеваясь и не снимая обувь. Не мешало бы поспать. Напряжение отпустило, и он вспомнил, что сегодня спал меньше обычного – а ещё вчера слишком много дрался и бегал. Словно радуясь вниманию, мышцы напомнили о себе болью.

– Эй, петушара, я с тобой ещё не перетёр! – щербатый повысил голос. – Твоё место возле параши!

Он вскочил с койки и пнул койку Кирилла. Кирилл резко спрыгнул с полки и пригнулся напротив щербатого в боевой стойке. Тот оскалился:

– Чо, каратист чтоль?

И изобразил рукой резкий финт вперёд, не прекращая скалиться:

– Бу!

– Отвали, – подал наконец голос Кирилл. – Я тебя не трогаю, ты меня.

– Я тебя не только потрогаю, сладенький, я тебя, петушка, на палочке покатаю! – осклабился щербатый и сделал тазом несколько недвумысленных движений.