Именем Горна

Лестница оказалась старой, прохудившейся – Симр сюда раньше не ходил, поэтому идти пришлось очень осторожно, держась за сырые камни стен. Один раз Эйдор едва не потерял равновесие, но, испуганно ойкнув, удержался.

– Осторожнее, – собрано сообщил идущий впереди проводник. – Ухнешь вниз, еще и меня к Халду заберешь. А мне рановата к Халду-то.

Юноша смущенно улыбнулся, понимая, что такого извинения Рыжий все равно не увидит.

В зал с Ледяным Стражем они вынырнули неожиданно для Эйдора. Сияющие голубым огнем стены заставили сердце инспектора восхищенно замереть.

Посреди титанической пещеры застыло древнее, косматое чудовище, огромное, в пять-шесть человеческих ростов, с длинными, касающимися земли когтистыми лапами. Необычайно крохотная для такого гиганта голова была опущена, будто монстр спал.

Скованный льдом Страж был великолепен, если так можно сказать о порождении Усмия. Белая, пушистая шкура, могучие плечи, поджарое тело. Подземный коварен, а Халд чист помыслами. И создания их подстать демиургам. Еретики за Большой говорят, что на самом деле это Усмий – владыка небес, а как раз Халд – зло мирское. Обмануты видом, а не сутью. Поклонники Подземного!

Впрочем, их тоже можно понять. За время странствий Эйдор видел двух детей Халда и двух рабов Усмия. Обитателей Небесного Замка – закованных в алую броню воителей с огромными кожистыми крыльями, да Хмурого Гонца, как-то раз объявлявшегося в Скафолке. Летящая над землею голова мертвеца в обрамлении спутанных седых волос. Создания владыки Халда.

Творения Усмия внешне были не так ужасны. Вот, Страж, например… А на старой гравюре, найденной Эйдором в архивах, был изображен Золотой Убийца, триста лет назад уничтоженный в сражении под столицей. Величественный воин в сверкающих доспехах. Таким должен быть благородный рыцарь, а не полководец Подземных.

Недалекие умы могли обмануться такими знаниями, но юноша верил в Халда и судил по поступкам его детей и созданий Усмия. Внешность обманчива.

Ледяной колосс стоял посреди небольшого озерца, и Эйдор сразу понял, что Симр прав. Чары рушились. Слишком тепло, слишком много воды…

– Че? – встревожился проводник, обнаружив, как инспектор переменился в лице. Тот молча полез в сумку и вытащил оттуда хрустальный шарик вызова.

– Ты че?

Звон разбившегося артефакта заставил Эйдора вздрогнуть, как, наверняка, вздрогнул в далекой обители Братства дежурный чародей. Если Орден мог себе позволить проигнорировать гонца из глубинки, то на зов инспектора явятся обязательно. Дальше дело за ним, скорее всего уже через пару дней сюда прибудет какой-нибудь маг, чтобы уточнить ситуацию.

– Ты че эта? – упорствовал Симр.

– Сообщи в деревне, чтобы были готовы уходить из этих мест. – Эйдор прислонился к сырым камням и посмотрел на огромного Стража. Заклятья рушатся.

***

Чародей был недоволен, но виду старался не подавать. По крайней мере, в присутствии Верховного рыцаря Братства. В Стохолмье прибыл сам Победитель. Один из лидеров могущественного Ордена.

– Возвращайтесь в Скафолк, сообщите настоятелю о произошедшем. Ваша задача выполнена, и выполнена хорошо. Благодарю за службу, – отчеканил, наконец, рыцарь.

Долгие расспросы все-таки подошли к концу, юноша уже второй день ждал этого момента. Прибывшие в деревню волшебники и их эскорт излазали Штольню вдоль и поперек. Из обрывистых, случайно услышанных разговоров, Эйдор знал, что Ледяного Стража сковали вновь, но теперь только в зале, и потому вход в его тюрьму решили обрушить, от греха подальше. Если что – творение Усмия все равно выберется, а до того дня ветхие опоры точно не доживут. Лучше раньше и самим, чем позже и с жертвами. Вполне логичный поступок. Странно, что так не сделали раньше.

Два дня подряд Победитель и чародей Первого круга Алинок попеременно расспрашивали инспектора обо всем, что тот видел в окрестностях Стохолмья. Приходилось вновь и вновь в мельчайших подробностях рассказывать о дороге, о заботливом отношении к изображениям Поставленных, о штольне, о догадках, о действиях до и после. Иногда рыцарь задавал совершенно не относящиеся к делу вопросы. Например, интересовался прошлой инспекцией, или спрашивал о здоровье настоятеля Скафолкской обители. Воин Братства показался Эйдору очень странным человеком: несмотря на ослепительную, часто мелькающую на лице улыбку, серые глаза лорда всегда оставались пристально внимательными. Алинок, в отличие от рыцаря, казался добрым дядюшкой и по большей части просто ворчал, что его оскорбляет недоверие Братства, не отпустившего в Стохолмье одного. Однако после заверений юноши, что Верховные не ошибаются, чародей кряхтел, сокрушенно каялся в малодушии и продолжал расспросы, рано или поздно возвращаясь к теме "будто бы эти вояки понимают больше магов".

И вот, наконец, Эйдор свободен. Теперь можно встать на лыжи и мчаться на юг, к родному Скафолку. Сообщить о произошедшем и забыть про неприятное задание. Если повезет, то получить миссию получше и найти успокоение в новых странствиях. В Анхоре очень много удивительных мест, которые хотелось повидать. Например Шепчущий Город и леса Заката. Но это будет потом, сначала ему предстояла дорога домой. Разумеется другим маршрутом, потому что знакомая тропа означает потерю толики чудес, распределенных на пути каждого человека самим Халдом.

Небольшую деревеньку у Заброшенной Штольни Эйдор покинул утром, ни с кем не прощаясь и мыслями находясь далеко за пределами Стохолмья. Целая неделя пути до Скафолка ни капли не пугала молодого лыжника: гораздо лучше проводить время в дороге, а не на одном месте. Движение – жизнь.

Правда, в родных землях он оказался чуть раньше: сказалась хорошая погода, легкий снег и отсутствие чего-либо интересного, способного ненадолго задержать возвращение домой. Небольшие поселения, придорожные трактиры и знаменитая Анхорская зима вокруг. Красиво, хорошо, но серенько, без ярких впечатлений. После Заброшенной Штольни хотелось приключений, новых эмоций, острых чувств. Такие размышления неожиданно вызвали тень уныния и опасную мысль, что в иных краях все похоже на события последней недели. Живут себе люди, со своими традициями и законами, горя не ведают, счастливы в своем покое. И так везде. Юноша поймал себя не мысли, что сравнивает про себя такое существование с жизнью леса. Веками стоят деревья, красивые, спокойные, но везде одинаковые.

В расположение Обители Эйдор прибыл мрачнее тучи, силясь прогнать от себя вредные мысли. Он – инспектор, и влачить однообразный быт ему по должности не положено, однако тоненький голосок в душе увещевал, что рано или поздно судьба заставит, и он осядет в одной из многочисленных деревень Анхора. Верить маленькому паникеру не хотелось.

Серокаменный замок Братства возвышался на холме, у подножья которого, вокруг небольшого круглого озера, много лет назад выросла деревушка. Уютные избушки, заснеженные дворы. Одинокий собачий лай и мычание скота, зимующего в теплых хлевах. Если дела пойдут совсем плохо, Эйдору придется построить здесь собственный дом. Многие инспектора постарше так поступали. Юноша очень не хотел приковывать себя к одному месту.

Спустившись к замерзшему озеру, на котором то тут, то там виднелись нахохлившиеся рыбаки, Эйдор снял лыжи и направился в замок, стараясь пройти через центр деревни. Общение помогало ему избавиться от плохих мыслей, но, к сожалению, за всю дорогу до ворот крепости, путник не встретил ни одного знакомого.

Караульные на входе в обитель Братства поприветствовали молодого инспектора сдержанными кивками, а вот офицер неожиданно поманил пальцем. Эйдор знал невысокого, слегка раскосого гвардейца, но не настолько, чтобы тот во время дежурства решил перекинуться с ним парой словечек, и поэтому, не скрывая удивления, приблизился.

– Здравствуй, Эйдор. Да хранит тебя Братство, – Иллиан, как звали офицера, настороженно впился зелеными глазами в лицо инспектора.

Прикоснувшись ко лбу, юноша кивнул:

– Привет, Иллиан. В чем дело?

– Тебя сам настоятель ждет, – со значением промолвил гвардеец. – Сказали, что, как появишься – сразу же к нему. Ни с кем не разговаривать, нигде не останавливаться. Я дам тебе провожатых.

– Зачем, Иллиан? Я знаю дорогу! – изумился Эйдор.

Гвардеец кашлянул, многозначительно посмотрел на инспектора и повторил:

– Я дам тебе провожатых.

Эйдор испугался. Что произошло? Он под стражей? Хотя, нет, в таком случае Иллиан церемониться бы не стал. Но что случилось?

– Я не понимаю, Иллиан!

Офицер молча подозвал к себе двоих ближайших гвардейцев, кивнул на юношу и коротко бросил:

– Доставить к настоятелю.

Мечники вцепились в Эйдора холодными взглядами:

– Прошу, – проговорил один из них и указал рукой направление.

Опешивший инспектор зашагал по крепостному двору в сторону внутренней стены. Подкованные каблуки звонко стучали по очищенным от снега камням. Покои настоятеля находились на верхнем этаже замка, в небольшой башне с флюгером в виде единорога. Раньше Эйдор испытывал трепет, глядя на обитель Айлока, но сейчас ему было откровенно страшно.

Гвардейцы за время пути не проронили ни слова, неотступно следуя за подавленным юношей. Разговорчивостью солдаты Братства никогда не отличались, однако сейчас тишина просто убивала; в голове крутились самые невероятные мысли. Что если он как-то не так повел себя в Штольне? Или сказал что-то не то магу Алиноку? А то и самому Победителю… Иначе зачем его по прибытии к настоятелю отправляют? Инспектор должен отчитаться перед своим непосредственным командиром, в данном случае перед старшим инспектором Хамрифом. Как-то необычно такое внимание.

Впрочем, дело тоже не рядовое произошло. Может из-за него весь сыр-бор?

Пытаясь успокоить бухающее в груди сердце, Эйдор поднимался по ступеням в башню настоятеля и старался поменьше цепляться за стены лыжами. Занести их в свою комнату гвардейцы, с лязгом следующие за инспектором, не дали. Коротко одернули, и вновь жестом попросили следовать дальше.

У покоев настоятеля юноша подвергся неожиданному обыску. Воины, не обращая внимания на сдавленное, тихое изумление инспектора, изъяли у того кинжал, лыжи и лыжные палки, забрали дорожный мешок и только после того, как один из солдат сложил вещи в коридоре у стены, второй уверенно постучал в дверь.

Через минуту Эйдор оказался перед настоятелем. Высушенный годами старик, закутавшийся в теплую шубу, сидел у камина и, когда солдаты ввели в комнату юного инспектора – кивком указал ему на крепкое кресло рядом с собой. После чего скупым жестом отпустил гвардейцев и уставился в огонь.

– Настоятель Айлок, – почтительно склонился Эйдор, неуверенно прошел к камину и сел на предложенное место.

– Кому ты рассказывал о результатах инспекции? – проскрипел старик.

– Никому, – удивился столь неожиданному вопросу Эйдор.

– Не ври, – сморщенное лицо, на котором блеснули необычайно пронзительные глаза, выражало негодование, и инспектор похолодел от страха.