Шут из Бергхейма. Выводок

Игрок Ловелас наносит удар кулаком.

Физический урон 10 ед. Ваше здоровье 20 ед.

– Он меня почти убил. Он вообще дурной? – ватными губами спросил я.

– Если бы Стас меч в себя не сунул – он тебя стопудово грохнул бы, – сказал Юра. – Я тогда вылезать, наверное, не стал бы.

– За прямоту спасибо, – силы оставили меня, и я плюхнулся на моховую кочку.

Наш бард тихонько, явно смущаясь, запел:

Мама-мама, прости, я себя загубил,
Свою молодость под ноги бросил,
Как я в детстве тебя по-щенячьи любил,
А под старость по-волчьи забросил.
Где ты, мама, теперь? Напиши, отзовись,
Пред тобой я хоть ныне покаюсь:
Пролетает бездарно беспутная жизнь,
Не живу я на свете, а маюсь…

«Песнь заживления» игрока Книгожор восстанавливает вам 10 ед. Ваше здоровье 30 ед.

«Песнь заживления» игрока Книгожор восстанавливает вам 10 ед. Ваше здоровье 40 ед.

«Песнь заживления» игрока Книгожор восстанавливает вам 10 ед. Ваше здоровье 50 ед.

Голос Стаса окреп:

Ты меня родила, и упала звезда,

В лагеря, где не знают свободы…

– Стоп, – прервал я его. В голове прояснилось. – Не надо больше. Не хочу. А то прямо отсюда пойду купола на спине набивать.

– Я других не знаю, – извинился Стас. – Давайте возвращаться. Наработались.

– Чей лут? – спросил Юра.

– Наверное, мой, – опомнился бард.

Вы получаете 2 медные монеты.

– Каков улов, – хмыкнул Юра. – По-братски поделили.

Вещи с убитого Ловеласа исчезли. Его труп мы даже не стали поднимать, оставив в луже крови.

Я на всякий случай показал в небо средний палец, затем достал из инвентаря жареного кролика и с удовольствием его умял, восстановив здоровье до заветных 100 ед.

На вкуснятину никто не претендовал. Оба поднявших уровень героя изучали характеристики и новые скиллы.

К полудню мы уже были у дома. Приключение приключением, а норму надо выполнить. Все напиленное в лесу нужно попилить уже на чурки, расколоть, сложить в поленницу. Потом, наверное, бард начнет этим торговать.

Я все время поглядывал в сторону поля. Если Ловелас один раз решился, то может прийти и в другой. Хотя теперь здесь было два четвертых уровня. Но до этого нам везло. На везении долго не проедешь.

– Охотой или рыбалкой можно еще 4 % набить сегодня, – поделился Кренделек. – Потом можно тебя потаскать по локациям – там опыт дают хорошо. Увидим, что у тебя за первый скилл будет на втором уровне. Вдруг он нас всех затащит. Но это надо с утра выходить, чтобы к ночи вернуться. За пару дней обойдем. Хотя если начнем травить Ловеласа, то прокачаемся быстрее. Ты знаешь, как он пятый поднял?

Я помотал головой.

– Он перебил всех нас. По одному. Вечером мы еще ужинали вместе, а затем… Ночью встал и всех зарезал. Был второго уровня, стал пятого. Очень простой путь прокачки. Но даже у меня мысли в эту сторону не поворачиваются. Трясет всего.

– Вот так сразу он и изменился?

– Да. Псих.

– Да уж… С такой-то игрой недолго и крышей поехать. Это ж рабские галеры, а не хобби. Дерьмо, а не игра.

– Мы просто чего-то в ней не знаем. Что-то упускаем, – не согласился он.

Стас возился в пристройке к кузне. Юра сидел на поваленном бревне, которое мы должны были допилить, и задумчиво наблюдал за товарищем:

– Но зато какой эффект погружения! Я после этого всего, если выберусь, больше никогда не полезу в саркофаг. Ну, или наоборот – во что-нибудь стремительное, с читами. Хватит этого усердия. Даже на учебу плевать. Вылечу – и ладно. Тоже мне – приключение.

– Почему вылетишь?

– Я тут третий месяц, Лолушко.

– Егор. Или Егорушко, если важно окончание.

– Я тут с конца июля. А Стас с начала июля. Света сентябрьская.

– А у меня был октябрь, – выдохнул я.

– Да. Каждый день здесь – это день там.

Меня бросило в пот.

– Через сколько пролежни у человека образуются? – Юра шмыгнул носом. – Хотя, в капсулах же есть что-то для этого? Я читал в инструкции вроде. Эх, покурить бы.

– Каждый день здесь… это день там… – эхом повторил я.

– Да. И где-то там, – он ткнул пальцем в небо, – мы лежим у себя в куполах, сремся и ссымся под себя, зарастаем грязью и питаемся внутривенно. Ведь кто-то же нас кормит. Иначе подохли бы уже.

– Да ну…

– Или мы уже мертвы? – предположил Юра. – Нас оцифровали. Тел больше нет – и это наша новая реальность.

– Хорош уже! – мне стало не до шуток.

– Будем собирать хворост до конца своих дней. Год – другой, и, может быть, выйдем за пределы Бергхейма. А там графику не прорисовали, и такое большое-большое зеленое поле до горизонта. Пустота, – Юра смотрел куда – то вдаль, будто разглядывал это самое поле. Для оцифрованного мне было слишком неуютно.