Наследие

Зарайск, и Омск, и Прииртышье,
И деревянный Павлодар,
Под снегом вспученные крыши,
И обезлюдивший базар,
А в доме и тепло, и мыши,
И лёгкий от печи угар,
И всем нутром горячим дышит
Кипящий в сенцах самовар.
Вот память, посланная свыше –
В чреде давно ушедших дней,
Она вдруг и теперь услышит
Стихи под ржание коней.
Мороз сибирский, не до шуток,
Ярит жестокая зима,
Укутанные в полушубок,
Сидят на корточках дома.
Метель, гуляя по Сибири,
Тебя сумела вдохновить
На то, чтоб краснощёкой Лире
Немало строчек посвятить.

«Если глубже взглянуть…»

Если глубже взглянуть
На сегодняшний день
С точки зренья того,
Что в нём сделано вроде,
То увидишь лишь хрень,
Или тень на плетень,
Или целые строчки пародий.
Только в этом ли суть,
Может, ты – самострел
И в себя ты напрасно стреляешь?
Если глубже взглянуть,
Сотни будничных дел,
Просто ты за дела не считаешь.
Но есть дело такое,
В чём страсть и мечта,
Что тебе не даёт покоя,
Что когда-то
Ты с чистого начал листа,
С вдохновенного первого слова,
И за долгие годы совсем не устал
И к нему возвращаешься снова и снова.

«Я не знаю, кто я…»

Я не знаю, кто я,
Может, я – имярек,
Может, я – австрияк,
Может, лях или грек
Или немец, иль финн?
Может, швед или чех…?
Я скорее от всех
Четвертей, половин.
Я скорей повторенье
Всех народов, всех вер
От Земли сотворенья
До космических сфер.
Я не знаю, по правде,
По строенью лица
То ли матери прадед,
То ли прадед отца?
Знаю только в основе,
Чей я предок, чей сын,
Я по генам и крови
Был и есть славянин.
Коль мне предок варяг
От фиордов и скал
Мне он друг, а не враг
Я ж ему не вассал.
Не в моей ли крови,
Что течёт по Руси
Столько света любви
Столько жизненных сил?
Коль собрать все полушки,
Те, что подал мне Бог,
Я и Байрон, и Пушкин,
И Некрасов, и Блок.
И трибун Маяковский,
И Есенин, и Фет…
Я пока Саваровский,
Но ещё не поэт.
Я хочу, как Васильев,
На коне по степи
Лебединые крылья
За плечами нести.

«Я пишу классическим стихом…»

Я пишу классическим стихом.
А могу ль я описать иначе
Шум дождя, весенний первый гром,
Шелест листьев, суматоху грачью,
Детский смех и горький вдовий плач,
И души неугомонной трепет,
Суетливость подмосковных дач,
И речушек шаловливых лепет?
Потерялся в этом мире я б,