Тайна школьного подвала

…Урок биологии начался с пламенной речи Екатерины Гавриловны.

Она говорила, что птицы – это удивительные животные, трепетно смотрела на два чучела и улыбалась настолько широко, что кончики губ доходили до ушей.

По всем законам подлости к доске вызвали Ярика. Ответив на пару вопросов биологички, ему было дано задание, внимательно рассмотреть чучело птицы и найти на нем отделы тела: голову, шею, туловище и хвост. Я знаком показывал Ярославу, чтобы он выбрал чучело вороны, но Ярик моих намеков не понял и замер у чучела утки. С отделами тела проблем не возникло, Ярик продемонстрировал их классу и остался собой доволен. Но Екатерине Гавриловне этого оказалось недостаточно. Она сказала:

– Ярослав, а теперь объясни, как отделы тела соединены между собой.

Ярик сник.

– Ну… у птиц есть позвоночник… они… Екатерина Гавриловна, можно мне взять чучело в руки?

– Конечно. Оно для этого здесь и стоит.

Ярик взял утку, начал ее вертеть.

– Голова соединена с шеей… – занервничав, Ярик дотронулся до головы утки, и она осталась у него в левой руке. Тогда как шея, туловище и хвост находись в правой.

От неожиданности он присвистнул. А увидев пластилин, радостно выпалил:

– Голова соединяется с шеей при помощи зеленого пластилина.

В классе раздался взрыв смеха. Я тоже засмеялся, но не так радостно, как остальные.

Екатерина Гавриловна чуть с ума не сошла. Глядя на голову утки, она заохала, запричитала и почему-то, скорее, без злого умысла, посмотрела на Тоську. Тоська, истолковав этот взгляд по-своему, возмущенно прокричала:

– А я здесь при чем? Я не виновата! Мы убирались, голова нечаянно оторвалась.

Биологичка была готова взвыть от отчаяния. У меня не оставалось выбора, пришлось признаться во вчерашнем инциденте. Надо до ли говорить, что моих родителей вызвали в школу. На перемене я попросил Екатерину Гавриловну не звонить мне домой, пообещав лично передать родителям ее просьбу.

– Мама точно не сможет прийти, у нее сейчас аврал на работе, – самозабвенно врал я. – На днях в школу придет папа.

– Влип ты, Гарик, – подкалывал меня Мотька. – Достанется тебе от отца.

– Не-а.

– Не гони.

– Я ничего не скажу своим.

– Глупо. Она позвонит домой, будет ещё хуже.

– Ты плохо меня знаешь, Моть, – я похлопал друга по плечу. – Надо сделать так, чтобы дома ни о чем не догадались, а в школе были уверены, что переговорили с моим отцом.

– И как ты себе это представляешь?

– Попрошу кого-нибудь выдать себя за моего папу.

– Гарик, тебя заносит. Какой взрослый пойдет на такое?

– Пока не знаю. Но у меня есть несколько дней в запасе.

– Ну-ну, – смеялся Мотька. – Утешай себя.

Сегодня я решил не думать на эту тему. И так дел было достаточно. После уроков я отправился к своей тете, она жила в двух остановках от нас, и мама просила забрать у нее какую-то квитанцию.

Тети Лиды дома не было, зато меня встретили бабушка и Наташка, моя двоюродная сестра.

– Гарик, – сказала бабушка, едва я зашел в квартиру. – Квитанцию сразу в рюкзак положи, чтобы не забыть.

– Хорошо, ба.

– Раздевайся, мой руки. Я пирогов напекла.

Наташка махнула мне рукой и прошла на кухню.

– А что толку от пирогов, – сказала она обреченно. – Ты все равно не разрешаешь их есть.

– Один ты уже съела. Еще один можешь съесть за чаем.

– Я не наемся двумя пирожками.

В ванной я усмехнулся. У родственников все без изменений, продолжают морить Натку голодом. Нет, только не подумайте, что они садисты и держат единственную дочь на воде и хлебе. Кстати, хлеб Наташке тоже запрещается есть. Она моя ровесница, а весит в два раза больше. С детства Натка ест за троих. До определенного момента родителей это не напрягало.

Они ни в чем не отказывали Наташке, называя ту пампушкой, пышкой, булочкой и прочими хлебобулочными изделиями. Но год назад вес Наташки подкрался к критической отметке. Начались проблемы со здоровьем, врачи забили тревогу. Натке следовало сбросить лишний вес, ее посадили на строжайшую диету.

Первым пунктом в ней стоял категорический запрет на все сладкое, жирное и мучное. А если учесть, что Наташка всю жизнь питалась исключительно сладким, жирным и мучным, то представьте ее состояние. Когда родители вместо привычных пирожков и конфет, начали кормить дочь гречкой, геркулесом, отварными овощами и свежими фруктами. Наташка не наедалась, ходила вечно голодная, злилась на всех и худела черепашьими темпами.

На ночь буфет, где хранились сладости и сдоба, закрывался на ключ. В холодильнике лежала только здоровая пища. У Наташки была привычка, просыпаться ночью и опустошать полки. Она прятала продукты под подушкой, в шкафу, в столе. За ней установили тотальную слежку. Перестали давать карманные деньги, зная, что те будут потрачены на шоколад и булки.

Все подруги, как и их родители, были предупреждены: Наташку нельзя ни кормить, ни даже угощать. Для ее же блага. А с лучшей подругой Зинкой родители нашли общий язык, и теперь та сообщала о каждой съеденной Наткой булке или конфете вне дома.

За чаем я умял четыре пирожка. Натка откусывала от своего пирожка маленькие кусочки и долго их пережёвывала.

– Совсем не чувствую вкус, – плаксиво говорила она. – Зачем ты вообще испекла пироги? Чтобы меня соблазнять?

– Для Гарика.

– Нужны они ему, – Наташка допила чай и выбежала их кухни.

Поговорив немного с бабушкой, я засобирался домой.

– Гарик, я тебе все пирожки с собой положу. Дома поедите.

– Клади, ба.

Из комнаты вышла Наташка.

– Провожу тебя до метро.