Возвращение Кота

Пора – решил Кот. Принял нужную позу, примерился и прыгнул вниз. Мышь ринулась назад, но добежать до ящиков не успела, проворность Кота (несмотря на стесняющие движения бинты) вышла победителем.

Получается, Варя сделала доброе дело, заперев Кота в сараюшке, что ни говори, а здесь он поймал мышь, поел – легкое чувство голода осталось, но оно несравнимо с тем мучительным голодом, отзывающимся коликами по всему желудку.

Довольный собой, он вновь запрыгнул на столярный стол. Теперь и в самом деле можно вздремнуть, и кто знает, вдруг из угла снова послышится шорох и писк, и ещё одна толстенькая аппетитная мышка решит пробежаться по полу сарая. Кот всегда наготове, даже когда дремлет, его слух остается начеку, улавливая малейшие звуки высокой частоты. Так у них, кошачьих, заведено.

Глава третья

Ночной переполох

Вечером Варя принесла Коту холодную солянку и половину сосиски, напоила его кефиром, но с собой не взяла, велела оставаться в сарае. Поев, он послушно лежал на столе, ожидая дальнейшего развития событий. Что-то обязательно должно произойти, чутье не могло его подвести. Кот верил, знакомство с Варварой – непоседливой, своенравной и в то же время отзывчивой и доброй девочкой – произошло не случайно.

Было достаточно поздно, когда с улицы послышались торопливые шаги и детское сопение. Пришла Варя. Открыв сарай, она включила фонарь, направив яркий луч света Коту в морду. Тот зажмурился, отвернулся, но со стола не спрыгнул.

– Пошли, Муська, – сказала Варя шепотом, осторожно взяв Кота на руки. – Все спят. Только не мяукай, мамка услышит, выгонит.

Кот послушно сидел у Вари на руках, пока она, тяжело дыша, спешно пробиралась по расчищенной дорожке к дому. Забежав на веранду, Варя опустила Кота на пол, вздохнула с облегчением (все-таки тяжеловат был котище, хоть и исхудал порядком, но, тем не менее), положила фонарь на скособочившуюся полочку и, зачерпнув из большого бидона черпаком воды, начала жадно пить.

Кот осмотрел новое место. Довольно длинная, узкая веранда, вдоль широкого окна, завешанного старенькой занавеской, стоял стол, покрытый цветастой клеенкой; к столу были придвинуты два стула с исцарапанными спинками и засаленными сидушками, под самой столешницей примостились три табурета.

В углу – двустворчатый шкаф со стеклянными дверцами; вертикальная трещина на одной дверце заклеена широким скотчем, вторая дверца оказалась без стекла, вместо него от легкого сквознячка покачивался серовато-белый кусок материи. В противоположном конце – старый комод, почти что антиквариат, рядом деревянная скамья. На той скамье и стоял бидон, из которого так жадно пила воду Варвара.

На веранде было прохладно и слабо пахло плесенью, зато в соседнем помещении, куда Варя не замедлила отнести Кота, стояла настоящая жара. Перед сном Варина мама топила печь, в трех из четырех помещений царила духота.

В своей комнатушке Варя включила свет, усадив Кота на стул, предварительно сбросив с него скомканные вещи.

– Муська, спи.

Сама Варя спать не спешила, долго сидела на корточках перед Котом, гладила его, разговаривала шепотом, улыбалась; пару раз порывалась перебинтовать четвероного пациента, но потом передумала. Наконец устав от монотонных поглаживаний, и ощутив потребность лечь в кровать, Варя выключила свет.

Заснула скоро, часов до пяти проспала крепким сном и, наверное, спала бы и дальше, если бы не резкое, где-то даже пронзительное и требовательное мяуканье не заставило девочку вскочить с кровати и босиком подбежать к выключателю.

Кот просился наружу, мяукал, смотрел на Варю, вставая на задние лапы, касаясь передними криво приделанной дверной ручки.

– Нельзя! – шикнула Варя. – Муся, нельзя. Фу! Отойди от двери!

Кот снова мяукнул, заскреб дверь.

– Да тише ты! Родителей разбудишь. Иди на руки.

На руках Кот просидел недолго, минут через пять взъерошился, спрыгнул на пол, подошел к двери. И снова кошачий гомон разнесся по дому. Снова Варя начала увещевать его умолкнуть. Не помогло.

В комнату прибежала мать, увидела перебинтованного Кота – к слову сказать, он сразу же выскочил на веранду, едва открылась дверь – растерянную и явно нашкодившую дочь и потребовала объяснений. Варя сопела, терла нос, говорила едва слышно, не решаясь поднять на мать глаза.

– Почему кошка перебинтована?

– Лечила.

– Опять?

– У неё шрамы.

– Господи, сколько можно тебе говорить, не приближайся к больным животным, – произнеся эти слова, мама Вари вышла на веранду. – Что у неё за шрамы?

– Не знаю, я их обработала.

– Чем?

– Йодом и… кремом твоим… для рук.

– Когда ж ты вырастешь, – в сердцах воскликнула высокая широколицая женщина с короткими русыми волосами и грубоватым лицом.

Она села на табурет, посмотрела сначала на понурую дочь, затем на скоблившегося во входную дверь Кота и подперла рукой щеку.

– Ну, и что теперь делать? Тебя пороть уже сил нет, Варька! Чего смотришь, открой ей дверь, видишь же, на улицу просится.

– Ей нельзя на улицу, убежит.

– Пусть бежит.

– Ма, давай Муську оставим. Смотри, какие у неё глаза красивые, – Варя подбежала к Коту, села на пол и, схватив его за морду, повернула к матери. – Видишь? Желтые, а как блестят.

– Принеси ножницы, надо бинты с неё снять. Бедное животное! Давно она с такой перевязкой ходит?

– С утра.

– Бедное животное, – повторила мать Вари.

Избавив Кота от бинтов (о, какое он почувствовал облегчение), Маргарита Дмитриевна с жаром воскликнула:

– Да он не Муська, он Мурзик.

– Кот?! – недоверчиво переспросила Варя.

– Кот, – усмехнулась мать. – Лечила-лечила, а кого лечила даже не в курсе. Все, отпускай его на волю, он достаточно от тебя натерпелся.

– Мам…

– У порога можешь положить немного солянки на полиэтиленовый пакет.

Варя принялась увещевать мать, что Муська… точнее, уже Мурзик, кот не совсем обычный. Он не похож на бездомных деревенских кошек, он другой – крупный, красивый, умный. У него необычайные способности (какие именно Варя не уточнила), и вообще, если мать позволит оставить Мурзика у себя, Варя станет ангелом во плоти.

Маргарита Дмитриевна не согласилась.

– А в сарае он может жить? – Варвара пустила слезу, правда, было не совсем понятно, настоящую или выдавленную.

– Кот не кролик, в сарае не проживет.

И тут Варя разрыдалась, да так правдоподобно, что начала захлебываться, закатывать глаза, ловить ртом воздух и, бледнея, упала на пол. Маргарита Дмитриевна перепугалась, даже Кот притихнув, забился под стол, с опаской наблюдая за Вариной истерикой. Проснулся отец, выскочила из комнаты бабушка, охи-вздохи, принялись всем семейством успокаивать Варвару.