Апокалипсис

– Ничего…

Роза Андреевна вздохнула и повторила снова:

– Ничего… Я просто знаю, что он был.

– Понятно, что был – согласился «внутренний голос».

– Тогда тебе необходимо попасть в лабораторию молекулярной генетики наследственных признаков или генной наследственности, где проходит изучения гена памяти. Все происходящие события в жизни твоего отца, до твоего рождения, занесены в твою генетическую память и ты сможешь всё это вспомнить до мельчайших подробностей. И эти воспоминания попадут на экран монитора. И ты увидишь его мир своими глазами. А мозг запомнит. Вот тогда, возможна устойчивая голограмма твоего родителя, с которым ты сможешь общаться посредством космического пришельца, находящегося у тебя в подкорковой структуре, формирующей память.

– Как попасть в эту лабораторию?

– Попадёшь обязательно.

Как это случилось, Роза Андреевна сама плохо понимала, но уже через несколько дней нужная информация поступила в мозг о переходе её, номера: dklfopr778590484//R/A9kmm, в лабораторию молекулярной генетики наследственных признаков по изучению гена памяти.

Она с волнением нажала нужную клавишу у компьютера.

1983-й год XX век; УССР – засветилось на мониторе. И она услышала и увидела фрагмент прошлого…

В тридевятом царстве, тридесятом государстве, дремлет село Кукарекино, укрытое снежной периной. Поскрипывая полозьями, въезжают туда сны в меховых полушубках. Тормозит ямщик-снеговик. Разбегаются они по хатам с подарками.

Сельская ночь в телогрейке и с лукавым румянцем прохаживалась по узкой улочке. Переливался отборной шелковистостью снег, наметая мучной сугроб. Сытая луна посвечивала румяным сиянием. Мутной слезинкой блеснула далёкая планета. Густая тишина окунала сны в волшебную сладость… Все в этот час крепко спали и им снились разные сны………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..

Сельскому учителю в этот час ещё ничего не снилось. Он бодрствовал. Зрелый педагог Андрей Валентинович Рублёв-Бессеребреников, штудировал параграфы конспектов. Педагогический стаж его был без малого полгода. А возрасту – более чем за двадцать три.

Роза Андреевна увидела своего отца, Андрея Валентиновича.

С утра до вечера она находилась у монитора, лишь изредка отрываясь на разные служебные дела. В её жизнь, как в открытое окно ворвался свежий ветер перемен. Но нельзя ничего этого отображать на своём лице – подсказывал ей «внутренний голос».

Роза Андреевна словно очутилась в том далёком прошлом. И всё это было, как цветной чудный сон. И ей не хотелось просыпаться… И теперь, реальность, в которой находилась она, стала считать кошмарным сном. Или сном воспалённого разума.

А в далёком прошлом она следовала за отцом и внимательно наблюдала за окружающим его миром. Вот он движется по просторам чудесной своей страны, Союза советских социалистических республик, где ярко светит солнце на голубом небосводе поют птичьи голоса песню жизни, а на лицах людей улыбки. А какими прекрасными были поэтические строки отца, искренние и со смыслом:

Люди, сбросьте маски недоверия.

Сердцем искренним, не ведая опасности,

Оттого ли умерла Офелия?

Разве что от вашей безучастности.

Не смотрите на меня с презрением,

Что живу законами не вашими.

Но зато моим единым мнением

Недоверчивых носы расквашены.

Под сомнением живем, но окрылённые,

Что распишемся с судьбой на слово верное.

Как расписываются влюблённые,

А потом, расходятся, неверные.

Жду тебя на остановках, в парке, в скверике…

Где же ты живёшь, моя хорошая?

Та, случайная, что в искренность поверит мне,

Мимо проходящая прохожая…

В чёрном мире, в котором находилась Роза Андреевна такого не было…

– Так вот он какой рай и ад?!

А перед ней, на экране, молодой художник Андрей в разрушенном храме, реставрирует святой лик Христа.

На вербной неделе перекрестил мастер Андрей чарочкой душу. Осушил в один глоток и снова задело.

Заиграла охра золотом. Воском потянулись плавные формы. Оживают святые витязи, просыпаются их голубые глаза. Лазурное вдохновение прямо с неба течёт и в кисть вливается. Наполняется она, как око зрением. Воскресают фрески.

Добралась живая рука богомаза до Христа. Душа глаза потупила. Вождей малевала – не краснела, а здесь словно зенки опустила, увидев глубокие очи Спасителя.

Просфорное тело опутала паутина трещин. Зияла шрамами штукатурка. На жёлтых восковых пальцах Иисуса лежала коричневой пудрой пыль. Только цвяхи отдают металлом. Не тронуло их время. Засучил рукава Андрей Рублёв ещё выше. Солнце яичным желтком в небе болтается. Через оконную глазницу перепачканным лучом краску размешивает.

Одевается фреска в пастельные тона. Зашевелилась плащаница. Солнечный зайчик за кистью следует. Пушистый, как вербная почка. Пробежал он по впалой груди, наполняя её искрой божьей. Лепесток кисти пульс прощупывает. Вздрогнула синяя жилка. Затрепетала в ней жизнь. Вздохнул Христос.

А дальше, увидела она отца в глухой деревушке Забайкалья… И в городе Улан-Удэ… в музее, стоящего рядом с её мамой

Будущее у них украли, те, которым они доверяли… Но их предали. Теперь, мрачные пейзажи умерших городов призраками возвышались над серыми солончаковыми степями…

Мама Кира повернула своё красивое лицо и тени шмыгнули из уголков глаз в густой воздух ночи. Где набухает интимная близость крошечных звёзд неба, мечтающих о галактике. И где суетятся копошащиеся тела Земли, населяющие насекомыми жизнь. И у каждого, свой час времени.

– В каждом заложена реальная возможность сотворить чудо – говорила она.

– Как у канатоходца, идущего под куполом, демонстрирующего беспредельную возможность совершенства организма.

А в прозрачных облаках того прошлого, таял фосфорный диск и вновь разгорался от лёгкого дыхания ночного неба.

А Роза Андреевна уже стала забывать, какое бывает небо.

Окна лаборатории были большими и не такими узкими и маленькими, как в комнатах сна и принятия пищи. Но чем через эти стёкла любоваться, бетонными унылыми строениями каменного города рабов?.. В разрушенных зданиях советского прошлого работали убогие труженики, чьи отцы и деды поднимали эту страну на своих плечах в пятилетки, приближая эру светлого будущего, которое не состоялось

А в прошлом было светло и прекрасно! Какое восхищение захлестнуло её душу, когда Роза Андреевна увидела тайгу, по которой шёл её отец.