Вселенная неформат

Памяти жертв подполья,
(В девяностых – доске объявлений,
В нулевых – арт-пространстве «Трупики»)
Нынче – памятнику вспомогательным полицейским.
Вышли,
Зиганули лениво,
Двое с кувалдой и ломом
Уже курили и матерились
С каждой затяжкой.
Петрович скомандовал.
Ухали тяжко.
Гранит сопротивлялся.
Извлекли капсулу.

Эх, комсомол-костолом,
Мукомол наших грёз и иллюзий,
Ты, как всегда, за столом,
Жрёшь и пьёшь нашу жизнь.
Ты как всегда оллинклюзив.

Она вцепилась алой птичьей
Ему в предплечье.
Давай прочтём,
Ну интересно же,
Они же писали для нас.

И да пребудет отравляющий газ.

Город не успели эвакуировать.
С вертолётов били отравленных.
На площади бывшего Кирова,
На проспекте бывшего Сталина,
Потом Гагарина,
Потом Марвелла.

Через месяц в город
Вошли легионы
Консула Гая Мария.

Мэллорн

Хотели праздновать мой день рождения,
А света не было.
В тот год и войны тоже не было.
Так, по окрестностям шпарили,
Пережидали.
Но у нас были проблемы:
а) с ясенями (после генетической бомбы,
Ошибки вражеской псевдонауки,
Люди не пострадали (ну нам так
Казалось), зато ясени выперлись просто гигантские и порвали все провода)
б) с электроэнергией (смотри в пункте а)
Объяснение)
Короче, дома совсем голяк.
А у старого элеватора,
Где распинали пленных солдат униатов,
В доме бабушки,
Ясень поднял провода,
Но они ещё живы.
Отцепить, укрепить, изолировать.
Брат говорит – отцепить, укрепить, изолировать.

Бабушка умерла до войны.
Дедушка умер до бабушки.
Дом мы продали,
Купили оружие,
Убили новых жильцов,
Снова наше.
Знакомое с детства.
Здесь мы играли дедовским кортиком,
Плоскогубцами и резиновым шлангом.
Братики, чёрный и белый,
Как в классической манге.
Короче, взяли кусачки, отвёртку (зачем?)
Изоленту, флягу с фруктовой.
Полезли.
И это, я вам скажу, было прекрасно.
Древо-гора,
Без конца и без солнца.
Вечная тень высоты.
Добрались и до меди,
Освободили змею проводов,
Вылечили, забинтовали,
Друг наш Руслан
Запустил змея «Радость»,
Красного с синей верёвкой-шеей.
Значит, есть внизу напряжение.

И тут наш мёртвый ясень ожил.
Видимо, змей его приворожил
И потянул за собой в небо.
Брат, вопит он, сука, летит.
А я говорю спокойно, брат,
Подумай, брат,
Возьми себя в руки, брат,
Никогда такого не было.

Я никуда не хочу лететь.
Я хочу по талону сгореть
В порядке живой и печальной очереди.