Новая Зона. Калейдоскоп

– Никак, – покачал головой Николай Иванович. – Но лично у меня сил удивляться уже давно нет.

Лес казался проводнику знакомым. Волкогонов автоматически поискал глазами аномалии, однако природа ничем не выдавала себя, решив в этот раз притвориться самой обыкновенной.

Глава третья

Перелом

Тропинка вилась по лесу, игриво зазывая следовать по ней все дальше и дальше. Наученный горьким опытом, Петр прислушивался к своим ощущениям, пытаясь понять, где притаилась опасность. Однако чутье молчало, словно медведь, впавший в зимнюю спячку. В целом тропа оказалась ничем не примечательной, и у Пети сложилось стойкое ощущение, что Территория просто не подпускает его к себе, водит за нос, и через пару часов он опять окажется на станции или упрется в рельсы, по которым можно будет дойти до вокзала. Но тропа уводила его все дальше и дальше, и вскоре он вышел на небольшую полянку, а когда понял, где очутился, – невольно поежился. Он и раньше не любил посещать подобные места.

Ноги привели его прямиком на старое деревенское кладбище, где некогда хоронили жителей населенного пункта, в котором он сейчас нашел приют и где жили все остальные проводники.

– Этого еще не хватало, – пробормотал Петр, надеясь, что «Вятка» не будет пугать его покойниками.

В ветвях прямо над его головой ухнул филин, заставив парня вздрогнуть. Он поднял голову и погрозил ночному хищнику кулаком. А тот внимательно поглядел на путника большим желтым глазом. Он явно не спешил улетать и продолжал глазеть на чужака. Пришлось смириться с такой компанией.

Петя медленно побрел вдоль старых могил. Деревянные кресты давно пришли в негодность, многие из них покосились, часть вообще лежала на земле, превратившись в труху. Ни на одном кресте не было таблички с фамилией покойника, будто здесь зарывали исключительно неизвестных. Некоторые могилки были огорожены деревянными заборчиками небольшой высоты, но они тоже едва держались, готовые упасть следом за крестами.

В лицо Петра дунул холодный ветер. Филин шумно поднялся в воздух с насиженного места и убрался в чащу. Один из крестов не выдержал порыва, переломился и со стуком упал наземь. Петр от неожиданности подпрыгнул на месте и схватился за сердце. Внезапно рядом рухнул еще один крест – и тут же все они один за другим стали падать, а земля на могилах начала проседать и пришла в движение.

– Только не это…

Воображение тотчас дорисовало, как из могил выбираются истлевшие трупы, гонятся за ним, хватают его своими костлявыми руками и пытаются укусить. Петя ускорил шаг, чтобы быстрее миновать это место, и через пару минут оказался за пределами кладбища, где в ужасе обнаружил белые кости и черепа, выглядывающие из-под слоя палой листвы. В стародавние времена самоубийц было не принято хоронить вместе с обычными покойниками, поэтому их предавали земле за оградой. Сейчас же останки этих грешников явились взору.

– Матерь Божья…

Петр попятился было назад, но вид шевелящейся на могилах земли пугал его ничуть не меньше, поэтому он рванулся вперед, перепрыгивая через человеческие кости.

Кладбище осталось позади, и теперь перед ним возвышались руины старой каменной церкви, где когда-то отпевали покойников. От древнего храма остались лишь стены, одно окно и остов звонницы. Вероятно, ее разрушили в советскую эпоху, хотя она могла и сама развалиться от времени, если за ней никто не присматривал. Петр набрался смелости и зашел внутрь. На стенах еще оставались следы фресок, изображающих апостольские деяния. Пол был усеян красным кирпичом и известкой.

Парень не стал бродить по святому месту и поспешил покинуть его.

Никакой тропы дальше не вело, а стало быть, он должен был самостоятельно выбрать направление. Вот только по какой-то неведомой причине ему хотелось остаться здесь подольше: смотреть на старые дубы, окружавшие руины церкви, слушать дыхание в кронах и вдыхать лесной аромат.

Чем же его так зацепило это место, хотя совсем рядом в могилах шевелились покойники? Почему сейчас его совсем не занимало столь жуткое соседство?

Здесь было так спокойно и хорошо – умиротворяющий шелест листьев на ветру, мягкое прикосновение ветра на лице… Раньше «Вятка» никогда не была такой гостеприимной и доброй, она всегда спешила столкнуть тебя с твоим прошлым, вытащить наружу страхи и заставляла переживать все это снова и снова. Может, причиной настолько разительных перемен стал ее выбор Петра в качестве нового проводника?

Он глубоко вздохнул, бросил прощальный взгляд на руины и побрел дальше, избрав путь на запад, куда можно было пройти, не забираясь глубоко в чащу.

Осенний лес всегда навевает грусть, прощается с жарким летом и напоминает о бренности человеческой жизни, ведь весной после морозов деревья проснутся вновь, а человек, уйдя в сырую землю, уже никогда не проснется…

Внимание Петра неожиданно привлекло гигантское растение, которое смотрелось инородно и вычурно среди высоких елей и низких елочек. На небольшой опушке, будто все деревья вознамерились уступить ему как можно больше жизненного пространства, разросся самый настоящий барбарис. По крайней мере, Петр навскидку определил, что на ветвях висят именно его плоды, хотя точно знал, что барбарис – это куст. Ярко-красные крупные ягоды манили попробовать их, сладкий аромат щекотал ноздри.

– Воистину чудо. – Он любовался кустом-великаном, боясь подойти к нему слишком близко. Только теперь Петя подумал о противогазе, болтающемся в подсумке на поясе: что, если аромат барбариса может быть для него опасен, как цветы в одной из локаций «Вятки» под названием «Бежин луг»?

Один из плодов вдруг громко хлопнул, треснув пополам. Петр ожидал, что на землю брызнет сок, но то, что он увидел, повергло его в настоящий шок: из поврежденного плода выбралась муха. Она почистила лапки и голову и расправила крылышки, после чего взлетела и пропала из виду. Неожиданно плоды стали лопаться один за другим, и из каждого выбиралось насекомое, которое вело себя точно так же. Впрочем, на этот раз мухи не спешили улетать, будто ожидая чего-то. Петр почувствовал недоброе, и не зря: одна из них оторвалась от плода-кокона и через мгновение приземлилась на его щеку. Он отогнал ее рукой, но через мгновение муха вернулась, вновь садясь на лицо.

– Отстань!

Он отмахивался от назойливого насекомого, на время упустив из поля зрения остальных, а зря: они аналогично покинули место своего появления на свет и буквально за минуту облепили лицо бедняги. Он оказался в эпицентре настоящего мушиного роя. Они не просто садились на открытые участки кожи, но и начали больно кусать его. Он махал руками как мельница, пытаясь отогнать от себя тучу мух, только они снова и снова садились на все открытые участки кожи. Петр почувствовал, как его лицо распухает, ему стало трудно дышать, пространство поплыло. Он покачнулся и тут же рухнул в обморок. Мухи мгновенно облепили его, но когда почувствовали, что он больше не сопротивляется, разом улетели прочь, оставляя бессознательное тело покоиться на полянке.

* * *

До его ушей донесся странный, давно забытый звук. Даже спустя много лет он бы ни с чем его не перепутал. Звук скрипа подошв о пол в школьном коридоре – такое не забывается никогда. Петр медленно открыл глаза и был вынужден снова на мгновение зажмуриться – нестерпимо яркий свет бил в лицо. Он попытался снова потихоньку размежить веки и обомлел, обнаружив себя сидящим на низкой банкетке в школьной рекреации, где между кабинетами сновали ученики.

«Как я сюда попал?!»

Впрочем, все понятно.

Он посмотрел на свои руки, которые неожиданно сделались маленьким, на скромные джинсы – именно в таких он ходил в школу в пятом классе. Он встал на ноги и ощутил себя намного ниже. «Неужели я превратился в ребенка?» Хотя чему удивляться? Для «Вятки» нет ничего невозможного: достаточно добраться до нужных воспоминаний, и она мгновенно визуализирует их до малейших нюансов, звуков и запахов. Давно известно, что человеческий мозг хранит детали всех событий нашей жизни, от самого рождения до последних мгновений, и при особых навыках эти данные с легкостью можно извлечь. Но почему «Вятка» перенаправила его сейчас именно в детство и именно в пятый класс? Он пока не мог понять логику Территории. Если, конечно, в спонтанном выборе локации имелась хоть какая-то логика.

Тем временем прозвенел звонок, и дети разбрелись по кабинетам, оставляя Петра одного в коридоре у окна. Сквозь относительно чистое стекло он выглянул на улицу, отмечая, что погода стоит теплая. Вероятно, уже весна, зацветает сирень – пора экзаменов и последних звонков.

Из-за угла со стороны лестницы показались трое школьников на голову выше Пети. Они целенаправленно шли к нему и ухмылялись, наслаждаясь его растерянным видом.

«Только этого не хватало! Неужели я вернулся в тот самый день, который так хотел похоронить в своей памяти?!»

Черный день. День, изменивший Петра навсегда.

– Че, пацан, уроки прогуливаешь? – обратился к нему самый наглый и низкорослый.

Что произойдет дальше, Петя вспомнил до мельчайших подробностей. Он поднялся с банкетки.

– Тебе мама не говорила, что прогуливать нехорошо? – нравоучительно произнес тот, что повыше, и заржал.

Самый высокий пялился взглядом умственно отсталого и, время от времени сплевывая, покусывал ноготь на большом пальце.

– У меня сейчас нет уроков, – промямлил Петр, не понимая, почему все снова идет по старому сценарию и он не может послать эту троицу куда подальше. Ну или хотя бы броситься наутек.

– Деньги есть у тебя? – Мелкий не стал дожидаться ответа и похлопал его по брюкам, надеясь услышать звон монет.

– Нету. – Петя попятился и запнулся о собственный рюкзак, который неожиданно оказался под ногами.

– Че ты мне чешешь? – Лицо мелкого оказалось так близко, что он почувствовал неприятный запах изо рта. – Бабло гони, дебил!

– У меня нет денег! – Петя будто извинялся, что у него действительно нет ни копейки.

Второй поднял с пола рюкзак, раскрыл его и высыпал содержимое на пол. Петя бросился было подбирать свои вещи, но самый большой мальчик начал усердно пинать учебники, отправляя их в полет по коридору, топтать тетради и в конце концов с размаху ударил по рюкзаку – тот улетел в угол.

– Давай-ка я сам проверю. – Мелкий бесцеремонно запихнул руку в карман и нащупал там связку ключей, которая тотчас за ненадобностью отправилась следом за рюкзаком. Рука хулигана скользнула в задний карман брюк, и Петя похолодел, вспомнив, что именно там у него лежит полтинник, взятый из копилки для какой-то надобности.

– Ах ты крыса! – Мелкий размахнулся и ударил его в скулу.

Петя покачнулся, но не упал, а по щекам потекли предательские слезы – слезы обиды и беспомощности.

– Тебе не говорили, что обманывать старших нехорошо? – Второй хулиган ловко, как в кино, ударил его ногой в грудь, и Петя повалился на пол, больно ударившись спиной о банкетку.

– Надо проучить вруна, чтобы неповадно было. – Высокий рывком поднял Петю на ноги и скрутил руки за спиной, предоставив мелкому полную свободу действий. Тот не спеша подобрался, примерился и снова залепил назначенному на роль жертвы в челюсть.