Путь в Обитель Бога

Я перестал жевать и, конечно, тоже услышал.

Целыми отрядами верхом по мехрану ездили только яйцеголовые, нукуманы и умники из Субайхи, которые там, у себя, сумели создать небольшой конезавод. Кони были ещё у фермеров, но фермеры на додхарскую сторону редко заезжают. Караванщики предпочитают верблюдов. Сводные бригады Старых территорий, когда выступают в поход против яйцеголовых, бывают большей частью пешими.

– Насколько много? – уточнил я, вслушиваясь в слабый, на самом пределе чувствительности, гул.

– Очень много, – ответил Тотигай. – Это не очередная экспедиция умников.

– Тогда нукуманы. Или отряд ибогалов. Посмотришь?

Кербер даже спорить не стал, хотя только что набил брюхо.

Он рысью добежал до прохода между валунов. Я пошёл следом. Выскочив наружу, Тотигай помчался по склону вниз, подпрыгнул, расправил крылья и пролетел до подножия следующего холма. Взбежал на его вершину, опять оттолкнулся и пропал в сумерках. Я помедлил и возвратился обратно в убежище. Ждать кербера обратно слишком быстро не стоило. Ему нужно добраться до скалы, с которой видна Большая тропа, оценить обстановку и вернуться.

Однако он отсутствовал очень уж долго, и к тому моменту, когда Тотигай наконец просунул нос в проход, я здорово беспокоился. Длинный додхарский вечер успел закончиться, и наступила ночь.

– Ибогалы, – сказал кербер подойдя к костру. – Вооружены до зубов. Двести пятьдесят отборных уродов.

– Сколько? – удивился я. Яйцеголовые после Проникновения имели у себя не меньше неприятностей, чем мы, население у них тоже сильно поредело, и сотня воинов уже считалась армией.

– Сначала я смотрел со скалы, – сказал Тотигай. – Они торчали прямо у входа в лабиринт. Подумал, что они как-то узнали про наше укрытие здесь, и решил подкрасться поближе.

– Ну?

– Похоже, яйцеголовые просто совещались. Когда двинулись дальше, я был рядом и пошёл за ними. Они нашли могилу нукуманов. Я всё ждал, что эти сволочи повернут по нашим следам, но они двинулись дальше по Большой тропе в сторону гряды и вскоре стали лагерем.

– Мы не оставили заметных следов.

– Естественно, да и ночью им через лабиринт не пройти, но я хотел знать наверняка. И убедился, что ублюдки сделали из собственных наблюдений замечательно неправильные выводы.

Тотигай шлёпнулся перед костром и положил голову между передними лапами; но так ему было неудобно говорить, и он перевернулся на спину, разложив крылья по земле.

– Чего разлёгся? – прикрикнул я на него. – Здесь тебе солярий?

Тотигай чуть повернул голову и сморщил нос. Он был до крайности доволен.

– Творящий дела милосердия войдёт в Обитель Бога! – насмешливо произнёс кербер. – Ты похоронил нукуманов по их обычаю, и это нам помогло. Яйцеголовые недоумки не без труда разобрались, что произошло. Они разрыли захоронение. Я смотрел и слушал. Картавое бормотание этих детей Нечистого Феха никто не может понять до конца, но кое-что мне узнать удалось. Ибогалы сумели разгадать произошедшее до нашего прихода – засаду и прочее. Но они уверены, что где-то рядом есть другие нукуманы. И ещё они говорили про Книгу. Я то и дело слышал «Ганум Зилар».

– Завтра они найдут своих у гряды.

– Ну и что? Там только винтовочные гильзы. Нукуманы как раз и обожают винтовки.

– Нашего костра снаружи не видно?

– Конечно нет. За пять шагов до прохода не поймёшь, что здесь кто-то ночует.

Я потянулся к рюкзаку, достал Книгу и задумчиво взвесил её в руке. В преданиях народов Додхара она называлась то Книгой Знаний, то Источником Силы, то ещё как-нибудь, а всего названий было больше тридцати, из чего напрашивался вывод: даже в древности никто не знал точно, что она такое. Предания были единодушны лишь в одном: если хочешь жить долго и счастливо, – или не слишком счастливо, но всё-таки жить, – Книгу лучше не трогать. А вот если тебе край как приспичило стать очень мудрым или получить власть над миром – ну, тогда другое дело.

На Земле похожие предметы были известны издавна. Они почему-то всегда считались даром богов, но на самом деле приносили случайным владельцам одни неприятности. Неприятности могли быть мелкими или крупными, и чаще всего случались крупные; а тот, кто слишком настойчиво пытался проникнуть в тайну этих вещичек, мог совершенно твёрдо рассчитывать именно на неприятности второго рода.

В египетских мифах встречалось упоминание о ларце, в котором бог Ра держал несколько принадлежавших ему магических предметов. Когда к власти пришёл бог-царь Геб, то приказал принести ларец ему. Видно, Геб ничего не знал о Пандоре с её ящиком – если же знал, то не придал значения. Ларец вскрыли, после чего приближённые царя скончались на месте от «дыхания божественной змеи», а сам он серьёзно обгорел и погиб в муках.

У древних евреев имелся ковчег Завета, который, по-видимому, отличался от ларца бога Ра только размерами. В нём тоже хранились вещи, считавшиеся священными, и он тоже убивал тех, кто совал в него нос без надлежащей подготовки.

Стоило помнить и о том самом ящике Пандоры.

Подростком я провёл немало времени в библиотеке Имхотепа, а также в главном информхранилище Субайхи, которое частенько навещал, когда ещё общался с умниками. Умники искренне но тщетно пытались приобщить меня к систематическому образованию. Они вовсю цеплялись за созданную ими из кусочков разбитой цивилизации культуру, которая совершенно не годилась для Нового мира. За это, да ещё за учительские замашки, их недолюбливали на Старых территориях; за это же в итоге их невзлюбил и я. Но набраться всякого от умников успел достаточно. Они предпочитали научную и узкоспециальную техническую литературу. Вся остальная занимала в хранилище скромный отдалённый уголок. Именно собранное на последнем стеллаже в этом уголке казалось мне наиболее интересным. Там, на страницах старых книг, авторы излагали свои, а также позаимствованные ими из мифов и преданий Земли, не согласующиеся с официальными научными взглядами идеи.

Среди прочего я наткнулся и на единственное упоминание о Книге в земной литературе. Автор описывал найденные археологами не то в Месопотамии, не то в Южной Америке барельефы – и на одном был изображён человек, державший в руках нечто, напоминавшее книгу с вложенным в неё кинжалом. Объяснить, что это за предмет, учёные не смогли, да и не очень старались. Автор же считал, что сей артефакт явно технического назначения и, возможно, внеземного производства.

Меня настолько поразило сходство предмета на иллюстрации с Ганум Зилар, что я тут же помчался в Харчевню и зарылся в свитки в библиотеке Имхотепа. А когда пришёл в Субайху в следующий раз, моего любимого стеллажа не существовало. На мой вопрос хранитель ответил, что всё его содержимое ликвидировано как антинаучное. И если уж мне хочется чего-то отвлечённого, то лучше почитать классику в отделе художественной литературы.

А потом в Утопию принесли Книгу. Её доставила туда одна из совместных экспедиций умников, которая на пути к своим полисам остановилась в Харчевне. Умники не хвалятся своими находками, как некоторые трофейщики, но меня они знали. Я им попытался всё объяснить, но они только пожали плечами, заявив, что забрали Книгу в одной из крепостей ибогалов, разгромленной нукуманами. Несомненно, сказали умники, вещица интересная, но при чём тут предания? Чаще всего это выдумки, а когда в преданиях всё же идёт речь о реальных вещах, обычно невозможно догадаться, о каких именно. Я что, хочу походить на тех глупцов, которые приклеили полевому стражу название «гидра» только потому, что это полуживое растение похоже на персонаж греческого мифа? Ты подумай, дорогой, – оно хотя бы действительно похоже?.. Вот и с твоим Ганумом Зиларом так же. «Книгой Знаний» можно что угодно назвать. А к земной археологии находка вообще не может иметь отношения.

Мне было трудно с ними спорить, тем более что я даже не мог припомнить, у какого именно автора прочёл о Книге. Заикнулся было о прошлом Проникновении, когда Книга могла попасть на Землю, но тут меня и вовсе подняли на смех. Прошлое Проникновение – ну как же. Оно всё спишет.

Я не на шутку обиделся и дал себе слово больше никогда не ходить в Субайху. Провались они все, вместе с их наукой… Субайха, впрочем, осталась стоять, а вот её отдалённый выселок, небольшой полис Утопия, вскоре перестал подавать признаки жизни. Мы в Харчевне слышали, что спасательная команда из Субайхи, посланная на помощь своим, туда не прошла. Тогда в полис отправились четверо трофейщиков, надеясь поживиться чем-нибудь интересным, но вернулся только один. Он рассказал, что в сорока километрах от Утопии начинается пустыня: деревья и кусты на месте, но стоят чёрные и стреляют синими молниями точно так же, как металлические предметы сразу после Проникновения.

А через неделю к нам вторглась целая орда яйцеголовых – штук триста, и двигались они прямо по направлению к этой пустыне. Мы уже собирали армию, но когда поняли, куда они идут, с радостью пропустили. Ибогалы не нападали на фермы, не занимались ловлей пленников, как обычно. Они прошли напрямую, остановились на самом краю пустыни, простояли там три дня и повернули обратно. Вся наша Старая территория взвыла от разочарования. Мы-то уже представляли себе, как их молниями прожарит. Уходили яйцеголовые тоже мирно – ну, и их не стали трогать. И только дней через тридцать выяснилось, что чёрная пустыня стала безопасна. И умники, и остальные рысью рванули в Утопию, пробираясь по местности, где деревья теперь рассыпались прахом при одном прикосновении. Умники, я думаю, к тому времени сообразили, что всё дело в Книге, – она погубила полис, и за ней же охотились ибогалы. Но Книги на месте уже не оказалось – яйцеголовые смогли её как-то обезвредить, потом послали гонцов и забрали с собой.

На том и кончилось. Умники назначили за Книгу награду в пять тысяч галет, да только все полагали, что долго им придётся искать дураков для охоты на безделушку, за которой ибогалы являются в таком количестве. Ко мне из Субайхи послали специальную делегацию, которую я, в свою очередь, от всей души послал к чёрту.

А теперь мне вдруг подумалось, что сегодняшние яйцеголовые, устроившие засаду на нукуманов, могли убегать не от них. Точнее – не только от них. Раз Книга для ибогалов такая ценность, тогда они могли её просто украсть у своих же, верно? И в таком случае ибогальская дружина, раскинувшая шатры неподалёку от нас, есть всего лишь погоня за нашкодившими соотечественниками.

Я поделился своими мыслями с Тотигаем.

– Какая разница? – ответил он. – Вот доберёмся до Харчевни, отдохнём и двинем в Субайху. Пять тысяч галет…

Он облизнулся, и я понял, что кербер уже воображает, как мы без конца пируем у Имхотепа, или здесь, у Каменных Лбов, или в любом другом укромном местечке. С такой горой жратвы жизнь ему должна представляться раем посреди Земли и Додхара.

А я всё гадал, что умники сотворили с Книгой в прошлый раз и для чего её используют яйцеголовые.

– А ну-ка, принеси мне один из разрядников, – сказал я наконец.

– Зачем ещё? – удивился Тотигай.

– Тащи без разговоров.

Он принёс, и я принялся эту штуку рассматривать. Странное оружие, честно. И ремень будто бы из него растёт… Внизу, между рукояткой и цевьём был выступ, напоминавший несъёмный магазин, только шире. Я помнил, что однажды, добыв такой же разрядник, случайно взялся за этот выступ и обнаружил отверстие, закрытое круглой плавающей пластиной.

Перевернув ибогальскую стрелялку, я внимательно осмотрел подозрительное место. Ну да, вот он, небольшой кружок – словно маленький люк. Совсем незаметен, даже тонкого шва между ним и корпусом нет, но при нажатии легко уходит вглубь. Диаметр отверстия примерно такой, как у «рукояти кинжала», что торчит из Книги. Я стал давить рядом и нашёл впереди и сзади круглой дверцы ещё две продолговатых. В самый раз для «перекрестья кинжала». Ну, думаю…

Тотигай, следивший за моими манипуляциями, поглядел на меня озабоченно. Точнее – с испугом, но он ведь ничего не боится… Или, я бы сказал, не боялся до этой минуты. Когда я повернул разрядник боком у себя на коленях и взял в одну руку Книгу, он испугался.

– Эй, слушай, не надо! – проскулил он неожиданным фальцетом взамен своего хриплого баритона. – Это плохая затея! Вспомни, что случилось с Утопией!

Я задумчиво надавил на все дверцы тремя пальцами сразу. Отпустил и снова надавил.

– Вот, значит, чем ибогалы заряжают свои пушки, – сказал я. – То-то мне странным казалось, что «рукоять кинжала» больше всего напоминает штекер. Смотри – круглая, гладкая, а набалдашник хоть и отделён от неё бороздкой, но того же диаметра. Тогда перекрестье должно служить в качестве стопора, чтобы штекер не выскакивал. А я ещё раньше думал, что это за ручка? Книгу за неё носить неудобно, разве что взять и шарахнуть кого по голове.