Квантованный человек. Между временем и пространством

Основатель психоанализа З. Фрейд, отличавшийся беспристрастной констатацией фактов, даже если они противоречили его ожиданиям, утверждает, что психические процессы являются следствием конфликта двух противоположных тенденций. И здесь результат зависит от настроения пациента, или, если точнее, от веры. Причина и следствие тоже вполне взаимозаменяемы. И фрагменты психической реальности, вдобавок, не подвержены изменениям во времени, будто последнего для них не существует вовсе. Фрейд приводит тому убедительные подтверждения из своей практики.

Тех же взглядов о двойственности психики человека придерживался К.Г.Юнг.

Я опускаю в настоящем повествовании целый ряд примеров двойственности в философских и религиозных течениях так называемого Востока. Их с исчерпывающей полнотой описал Фритьоф Капра в «Дао физики», прекрасной книге, в которой он, физик, с поэтическим воодушевлением выразил свои чувства, своё осознание общности всего сущего во Вселенной.

Вот и дожились мы до тяжёлых времён, когда физики говорят языком поэзии, математик Л. Кэррол сочинил сказку о Зазеркалье, а посредственные поэты, вроде меня, разрабатывают такие же посредственные теории.

Дальше просто некуда!

Нет, вру: случилось мне заглянуть в бухгалтерскую книгу. К своему ужасу, я обнаружил там два противоположных раздела баланса: активный и пассивный. Это и стало последним доводом, убедившим меня в двойственности всех процессов во Вселенной.

Я не хочу недооценивать значение физики или других точных наук. Но в гордом одиночестве ни одна отрасль человеческого знания не в состоянии дать достаточно полного описания и толкования явлений в освоенной части Вселенной. Говоря о человеческом знании, я имею в виду не только науку, но и религию, и искусство. И ту область знания, от которой шарахаются все люди, считающие себя достаточно культурными. Я говорю о мистических знаниях всевозможных колдунов и шаманов, ясновиденье и телепатии, и других явлениях, именуемых ещё паранормальными.

Думаю, что после прочтения предыдущего абзаца некоторые из читателей с возмущением захлопнут книгу и со словами: «С меня достаточно!», небрежно швырнут её обратно на полку магазина. Ну, что ж, это их право. Тем же, кто не боится опоздать на обед, я предельно честно расскажу о тех мистических событиях, которые сопровождали появление на свет сего трактата. Увы, за рамками точных наук, за рамками того, что принято называть здравым смыслом, существует и противоположность логически и однозначно объяснимых событий. И этот мир неразрывно связан с человеком, точно так же, как и хорошо знакомый нам мир объективной материи. И мы с вами находимся и «здесь» и «там», хотим этого, или нет.

Для наблюдателя, смотрящего из окна своей лаборатории это «там» находится за линией горизонта, где рельсы сходятся в точку, и время изменяет свою полярность.

Для машиниста локомотива это сверхъестественное «там» привычно и знакомо так же, как и «здесь». И «там», за горизонтом, вполне возможно, есть у него одна знакомая женщина – зубной техник, которая живёт у самой станции. И рельсы у этой станции не сходятся в точку. А огород у женщины – плоский. И растёт на этом огороде самая обыкновенная картошка. Вот только колорадского жука нет: зимы «там» суровые, морозы крепкие – не выдерживает жук. Да и ладно! В принципе, можно и без колорадского жука прожить. Скучно, но можно.

А вам, бедному читателю, до предела смущённому вышеописанными взаимоисключающими фактами, ничего не остаётся, как тихонько опуститься на нагретую солнцем землю, потрогать её ладонями и сказать:

– И, всё-таки, она плоская!

Но не надо переходить в разряд пессимистов. Это не только вредно, но даже опасно. Помните, что настроение влияет на результаты эксперимента. А поскольку экспериментом является вся наша жизнь, то и его результаты нам далеко не безразличны.

Но, всё по порядку: сначала – ульи, потом – пчёлы, и только потом – мёд.

2.2. Всё новое – это хорошо забытое старое

На первом этапе нашей совместной попытки разобраться в хитросплетениях противоречивой действительности, мы ознакомимся с некоторыми представлениями человечества об окружающем нас мире. Эти теории можно метафорически сравнить со ступенями спиральной лестницы, ведущей ввысь, к познанию новых уровней реальности. И каждая последующая ступень является надстройкой предыдущей.

Первый, и самый значительный, на мой взгляд, момент, с которого я хотел бы начать экскурс в историю – это поиски элементарного «кирпичика» Вселенной. В качестве такого «кирпичика» материи в пятом веке до нашей эры греческими мыслителями (Демокрит, Левкипп) было предложено понятие атома. Этот тезис возник, как компромиссное решение противоречия между концепцией Гераклита (которая заключалась в описании мира, как постоянной, непрерывной изменчивости и текучести всех сущностей, носящих циклический характер и являющихся следствием взаимодействия различных пар противоположностей, составляющих единое целое – логос) и концепцией сторонника стационарной, неизменной формы Бытия – Парменида.

Таким образом, первое проявление двойственности Вселенной, высказанное представителями противоположных концепций, закончилось введением понятия «атом», который имел двойную природу. С одной стороны атом предполагался как мельчайшая, неизменная и более неделимая частица материи, а с другой стороны он выступал как основа непрерывно изменяющейся, текущей всё той же материи. Бытие представлялось грекам, как совокупность атомов, которые, соединяясь и расходясь, порождают всё многообразие мира.

Анализируя самым тщательным образом последующие теории мироздания, я пришёл к выводу, что все они являются модифицированными производными либо от всей концепции Демокрита-Левкиппа, либо от её частей.

Браво, греки!

В основу мировоззрения Декарта легло разделение целостной Вселенной на две противоположности: сознание и материю, живое и неживое. На основе этого же разделения возникла механика Ньютона, послужившая толчком к последующему лавинообразному потоку открытий в науке.

Характерно, что сам Ньютон, построив модель Вселенной, управляемую законами механики, не сомневался в существовании Бога, как создателя и противоположности подобной Вселенной. Декарт тоже верил в объективность и независимость окружающего мира от человека-наблюдателя. И эта объективность основывалась на том, что мир взаимосвязан с Богом.

Уже сейчас можно сделать вывод, что объяснение явлений во Вселенной, открытие закономерностей, связывающих эти явления, происходило тогда, когда для решения задачи само явление либо разделялось на противоположности, либо воссоединялось с явлением-антиподом. А результатом взаимодействия антиподов было появление некоторой сущности (того же «атома»), обладающей двойственной природой.

По этой же схеме произошла и следующая «революция» в физике. Постоянному, абсолютному потоку времени, стационарному пространству и неизменной массе А. Эйнштейн противопоставил их относительность. Картина Вселенной изменилась до неузнаваемости. Одни и те же процессы во Вселенной стали протекать по разному для наблюдателей, движущихся с различными скоростями, структура пространства и его неразрывного антипода – времени – проявила зависимость от распределения масс в этом пространстве-времени. А в ядерной физике твёрдый «кирпичик» – атом – оказался внутри пустым, как средневековый рыцарь в музее. И вершиной айсберга из парадоксов стала двойственность света и субатомных частиц (они проявляли и свойства твёрдой материи и диаметрально противоположные свойства волны, в зависимости от организации эксперимента).

«Волновую картину света или субатомных частиц, – пишет С. Гроф, – не следует понимать буквально. Под волнами подразумеваются не трехмерные конфигурации, а математические абстракции или „волны вероятности“, отражающие вероятность обнаружения частицы в данное время и в данном месте. Квантовая физика, таким образом, предложила научную модель вселенной, резко контрастирующую с моделью классической физики. На субатомном уровне мир твердых материальных тел распался на сложную картину волн вероятности. Более того, тщательный анализ процесса наблюдения показал, что субатомные частицы не имеют смысла как отдельные сущности; их можно понять только как взаимосвязи между подготовкой эксперимента и последующими измерениями. Поэтому волны вероятности представляют собой, в конечном счете, не вероятности конкретных вещей, а вероятности взаимосвязей».

Компромисс между возникшим противоречием Н. Бор предложил решить при помощи введения в оборот принципа дополнительности. В соответствии с принципом дополнительности волновое и корпускулярное описания микропроцессов не исключают и не заменяют, а дополняют друг друга. Для формирования представления о микрообъекте необходим синтез этих двух описаний. Довольно знакомый в Греции приём!

Квантовый объект – это не частица и не волна, и даже не то и другое одновременно. Квантовый объект – это нечто третье, не равное простой сумме свойств волны и частицы (точно так же, как мелодия – больше, чем сумма составляющих её звуков). Это квантовое «нечто» не дано нам в ощущениях, тем не менее, оно, безусловно, реально. У нас нет органов чувств, чтобы вполне представить себе свойства этой реальности. Однако сила нашего интеллекта, опираясь на опыт, позволяет все-таки ее познать.

Упрощая, можно сказать, что реальный квант постоянно болтается между двумя противоположными параметрами (на шкале от нуля до единицы).

Таким образом, во всей Вселенной остался только один островок постоянства – это постоянство скорости света.

Хочу отметить, что ещё Галилей сформулировал принцип относительности, как относительность абсолютно всех явлений друг к другу. А. Эйнштейн наделил скорость света привилегией абсолютного постоянства.

Вернёмся теперь к поискам наименьшего «кирпичика» материи. Результаты экспериментов в ядерной физике поочерёдно низвергают с «пьедестала неделимости» всё новые «элементарные» частицы. Энергия, затрачиваемая для дробления многих из них сопоставима с энергией, необходимой для их же создания «из пустоты». Новое противоречие, заключающееся в том, что подобные частицы являются неделимыми и делимыми одновременно, встало на пути поиска.

Последуем же примеру мудрых греков и введём в оборот понятие «квант процесса», который более неделим только в отношении к данному конкретному процессу и делим на другие кванты других процессов. Электрон для химика – неделимый квант процесса, чего не скажешь о физике-ядерщике. Неделимый кирпич в магазине стройматериалов легко делится каменщиком при осуществлении кладки.

На Копенгагенской конференции в 1950 г. была высказана следующая точка зрения на парадоксы микромира: не существует реальности, пока нет наблюдения этой реальности, и именно факт наблюдения рождает парадоксы.

Думается, что реальности глубоко безразлично наше мнение о её существовании. Ведь если я из своего окна не вижу Москву, это не значит, что её нет вообще, и она никак со мной не связана.

А вот со вторым тезисом невозможно не согласиться: все парадоксы возникают из-за субъективности наблюдателя, а результат наблюдения трактуют, как абсолютно объективный. Вспомним о сходящихся рельсах.

Для решения парадоксов микромира были предложены гипотезы расщепляющихся Вселенных (Хью Эверет, Джон А. Уилер и Нил Грэхем). Она предполагает, что Вселенная в каждое мгновение разветвляется на бесконечное число производных вселенных, в которых реализуются все возможности, предусмотренные математическим аппаратом квантовой теории. Это снимает противоречия, при условии, что производные вселенные не сообщаются между собой. Но в данной гипотезе содержится ещё одно противоречие. Если вселенные имеют общий «корень», они уже взаимосвязаны. Противоречие снимается введением ещё одного противоречия: производные вселенные связаны общим источником происхождения, но не связаны в части протекающих в них процессов.

Давая оценку эмпирическим данным в области квантовой физики, можно выделить следующее противоречие: материя Вселенной представляет собой комбинации объективно существующих элементов, однако эта материя не может быть разложена на отдельные, невзаимосвязанные элементы.

В принципе, не очень далеко мы ушли от Демокрита «со товарищи».

Описание «подведомственной» части Вселенной в другой естественной науке – химии – имеет не столь драматическую историю и на нынешнем этапе вполне успешно завершается созданием Периодической системы элементов Д.И.Менделеевым. Периодическая система элементов достаточно полно и предельно просто (даже элегантно) описывает «химическую» составляющую окружающего нас мира.

Здесь уместно заметить, что история создания Периодической системы опять же произошла по «накатанной» схеме: после продолжительной исследовательской работы, сопровождаемой жгучим желанием постигнуть закономерность, объединяющую химические элементы, Д.И.Менделеев увидел её во сне в форме таблицы. То есть последовательное накопление квантов знания перешло на новый уровень скачкообразно, как внезапное озарение.

И сама Периодическая система наглядно отражает этапы развития, эволюцию химических элементов, их способность к взаимодействию и взаимному переходу друг в друга, как всё то же компромиссное решение спора противоположных тенденций. Элементы первой группы имеют ярко выраженные восстановительные свойства – доноры. А элементы седьмой группы – окислители, акцепторы. Ряд промежуточных ячеек занимают элементы, обладающие противоречивыми свойствами. Они выступают и как окислители, и как восстановители – в зависимости от условий эксперимента. И к ним вполне применим принцип дополнительности.

Но самой интересной и необычной на первый взгляд является восьмая группа, элементы которой имеют завершённый (можно сказать, совершенный) электронный слой. Эти элементы ведут себе инертно по сравнению с элементами других групп. И это противоречие вполне вписывается в систему отношений частное – целое, когда химически активная часть противопоставляется инертному (противоположному) целому. По сути, инертные элементы никакого отношения к химии не имеют, поскольку в химических реакциях не участвуют.

В самых общих чертах описывая исторические воззрения на мироздание, следует немного сказать и о концепции ИНЬ и ЯНЬ в китайской философии, символизирующие «женское» и «мужское» начала всего сущего. Аналогичные концепции есть и в других философско-религиозных течениях, и представляют собой всё то же единство и борьбу противоположностей. Только греческий акцент заменяется в них специфическим восточным колоритом. Но именно этот восточный колорит, который заключается в восприятии Вселенной путём погружения в изменённые состояния сознания, позволяет мыслителям востока в буквальном смысле увидеть внутренним взором, казалось бы, невозможное: неразрывное единство непримиримых противоположностей.

Антиподом мистических направлений философского познания служит диалектический материализм. Характеристика всякого объекта как подчинённого закону единства и борьбы противоположностей указывает на источник движения и развития не где-то вне его самого, не в сверхъестественных силах, а в самом объекте. Закон позволяет понять всякую целостность как сложную и расчленённую систему, заключающую в себе элементы или тенденции, непосредственно друг с другом несовместимые. Закон снимает притязание на окончательность со всякой ограниченной формы существования в природе и обществе, ориентирует на раскрытие преходящего характера таких форм, их переход в более высокие и развитые формы по мере исчерпания ими своих возможностей.

Внешние причины раскола целого на противоположности в мистических направлениях философии и их внутренний источник в диалектическом материализме – вот очередной пример единства и борьбы противоположностей (простите за тавтологию).

Но я просто уверен, что читатель уже самостоятельно может найти компромисс между этими антиподами. Всё верно: противоречие снимается, если наделить причину раскола целого на противоположности двойственностью. С одной стороны эта причина находится внутри самого объекта, а с другой стороны она же принадлежит внешним силам. Как это понимать? Да это же очень легко: надо только увидеть процесс с более высокого уровня. А это так же просто, как и стать чемпионом мира по бегу: надо всего-навсего пробежать стометровку за 9,5 секунды.

Многим, наверняка, известна притча о трёх слепцах, исследующих слона. Тот, который держался за ногу, утверждал, что слон подобен столбу. Тот, который держался за хвост, был уверен, что слон подобен верёвке. А тот, кто ухватился за хобот, был убеждён, что слон – это как пожарный рукав.

В средние века не раз такие слепцы, непоколебимо уверенные в своей правоте, отправляли на костёр тех, кто думал иначе. И ошибается тот, кто считает средневековье далёким прошлым.

Так как же прозреть человечеству? Как прозреть нам, уважаемый читатель?

Для начала обобщим те непреложные утверждения, которые нам уже известны: