Интернатские. Мстители. Любовь и дети Ханум

– И что же, в таком случае, относительно моей конкретной судьбы – исполнения желаний, достижения целей, – будет? Ответь «правдиво и точно», если ты такая уникальная.

– Прости старуху за излишнюю, может быть, говорливость, но почему-то запала ты сразу, с первой минуты, мне в душу, и хочется не просто помочь тебе узнать правду, которую ты ищешь, но и скорректировать события под твои желания, не вмешиваясь в эти желания. А вмешаться, желая тебе добра, очень хочется…

– Позволь уж мне оставаться хозяйкой хотя бы в этом. Так что же, всё-таки, будет, товарищ, ой извини, здесь наше общепринятое советское «товарищ», наверное, не совсем уместно – вы ведь люди, как говорится, не от мира сего… – госпожа ясновидящая.

– Разреши и мне, в свою очередь, досказать своё разъяснение до конца. Я и не ясновидящая, хотя имею достаточные способности, и неплохо владею и их ремеслом. Те могут многое видеть, но реально влиять на события – удел лишь наиболее, а в отдельных случаях, особо посвящённых. В частности, это маги, ведьмы, колдуны. Некоторые из них, как и самые способные ясновидящие и астрологи – люди известные и уважаемые, даже бывает, с мировым именем.

– И ты – из этой самой сильной и, значит – страшной когорты? Не зря, видно, слава о тебе по всей республике ходит…

– Про сильное-страшное ты, бриллиантовая моя, верно заметила. Потому и стараемся мы, по возможности, отговорить каждого своего посетителя от необдуманных шагов… ведь за всё приходится, так или иначе,

платить – небо не обманешь. И, не подкупишь…

– Я всё обдумала, иных решений не будет. Давай, ближе к делу о том мужчине, по душу которого я к тебе пришла.

– Ну, скажу я тебе… вижу, не с добром его ищешь, хотя и он тебя, не спорю, сильно обидел. Помни, однако: судьба твоя, так уж предопределено свыше, полностью зависит от тебя самой. Забудешь об этом человеке, простишь – проживёшь, слава Аллаху, долго. Причинишь ему зло – как минимум такое же точно зло получишь в ответ. Причём, скорее всего –

сразу же, немедленно. Так что, подумай, прежде чем на что-то решишься.

– Допустим, решилась…

– Ты хорошо подумала?

– Да. И ещё раз повторяю: других решений не будет.

Старуха вздохнула, отошла в угол комнаты, повозилась-позвякала какими-то чашками-плошками и вернулась с маленькой пиалой в руке:

– Тогда выпей-ка вот этого отвару. Это сильное, заряженное магической энергией средство – одного глотка достаточно, чтобы замысленное тобой рано или поздно обязательно свершилось.

– Лучше рано, чем поздно.

– А это уже как звёзды распорядятся. Главное – конечный результат задан, и с этого момента предопределён.

– Ты ещё и астролог?.. А вообще, прости за любопытство, ты какая?

– Имеешь в виду – белая или чёрная?

– Да, я не очень в этом разбираюсь, но, говорят, маги, ведьмы… есть чёрные, то есть злые и корыстные, и есть противоположные им – белые…

– В данном случае это не суть важно. Тебе ведь нужен результат, да? Или, всё-таки – вывеска?

– Результат, конечно… прости, старая, за бестактный вопрос. Понимаю, кто захочет – сам скажет.

– Вот и хорошо, что понимаешь. Главное в таких делах, как наше с тобой – результат, и только результат, а процесс… он лишь в любовных утехах и прочих грешных удовольствиях, вроде обжорства, например, важен. Так что иди по тому пути, на который решилась, прямо, и никуда не сворачивай.

– Спасибо за аудиенцию, но, разреши ещё вопрос напоследок?

– Если он не касается недозволенной простому смертному информации…

– Вас милиция, власти не преследуют? Ведь ваша деятельность, да и вообще мистика всякая идёт откровенно вразрез с идеологией нашего материалистического государства, строящего коммунизм, в котором ни Богу, ни чёрту место не предусмотрено? На костре, конечно, не сожгут – не те времена, но посадить или сослать, куда Макар телят не гонял…

– Э-э-э, драгоценная моя… на этот счёт можешь быть спокойна – ни меня, ни моих собратьев по ремеслу никто никогда не тронет. Если бы ты знала, сколько высоких чинов регулярно пользуется нашими услугами! Ко мне, например, вся, считай, руководящая районная партийно-советская верхушка тайком друг от друга захаживает! Приезжают и издалека разные люди, в том числе знаменитости разные, и о-очень большие начальники – у многих в жизни непонятные проблемы возникают, трудно разрешимые без вмешательства магических сил…

– А ты сам-то, Карим, – опять, в который уже раз, не удержался я, чтобы не перебить и не подковырнуть приятеля, – как коммунист, веришь во всю эту чушь? Сдаётся мне, что, по меньшей мере, не отрицаешь…

– А я, между прочим, даже и не рядовой коммунист. Карим Умурдзакович Умурдзаков[3 - По старой национальной традиции многим узбекам-мужчинам давалась фамилия, производная от имени отца, потому и совпадающая с отчеством], да будет тебе известно – ещё и секретарь первичной партийной организации школы! Коммунистом живу уже с четверть века, и коммунистом умру. И наша мораль полностью совпадает с божественной, о каком бы атеизме, возведённом в ранг государственной политики, ни разглагольствовали наши вожди с официальных трибун.

– То есть?..

– То есть, на этой грешной земле мы, настоящие, а не номенклатурные коммунисты боремся за всеобщую справедливость подобно тому, как божественные силы стараются вершить её там, наверху, в масштабах вселенной. А ты сам разве не такой как я? Только не лицемерь, ответь честно, – здесь не кафедра университета, а дружеское застолье, где тебя не продадут…

– Ну, если честно, я просто стараюсь жить по правде, по-человечески. Тьфу, чуть, в тон тебе, не сказал «по-божески»…

– А ты не тьфукай, когда о таких высоких материях рассуждаешь! Значит, по-божески, говоришь? Вот, то-то же. И так же, как мы с тобой, самые разные люди вносят каждый свой вклад в построение общей гармонии.

– В том числе и колдуны?

– В том числе и колдуны, как бы тебе ни хотелось думать обратное.

– Хорошо, товарищ парторг школы, и чем же кончился поход тёти Тамары к ворожее-ясновидящей-ведьме-колдунье и так далее?

– Старуха вроде как сказала, что, дескать, обращаются к нам, посвящённым в тайны вселенной, со своими проблемами болячками многие, но за тебя, золотко, я буду переживать особенно, хоть это и не в наших правилах – волноваться за кого-то вообще…

Тамарка-ханум поняла, что умрёт сразу, как только выполнит свою миссию, с готовностью в душе согласилась с этим и, уточнив у колдуньи ещё раз координаты чайханы, в которой должно произойти главное событие её оставшейся жизни, распрощалась с ней.

– Да-а, Карим, из тебя великий сценарист мог бы получиться. Излагаешь так красочно и правдоподобно, что слушатель, внимая тебе, как будто готовый фильм смотрит. Может, не поздно ещё переквалифицироваться из провинциальных учителей в мастера мирового кинематографа, или хотя бы –

центрального отечественного?

– Поздно, Илюха.

– Что так?

– Не смогу я уже, пока живой, бросить свою работу, которая давно, много лет для меня плоть и кровь, как говорится, и – естественное состояние души; никогда не брошу своих учеников – мальчишек и девчонок, которые верят мне зачастую больше, чем родителям и другим близким людям… Но, при всём том, – можешь, конечно, смеяться, – а и в самом деле я изначально настолько проникся темой нашего с тобой настоящего разговора, что как подробнейший рассказ старухи-колдуньи, так и всё услышанное из других источников в течение почти полных трёх десятков лет, врезалось в мою память накрепко, и действительно легко могу представить события в виде полнометражного фильма. Как будто в тех событиях сам участвовал теснейшим образом. Да и – правдоподобность с правдивостью давай-ка, не будем смешивать. Я излагаю именно правдиво, честно, как и та сразу полюбившая в тёть Тамару как родную дочь колдунья… так что, не опускай меня, пожалуйста, до уровня фантазёра-выдумщика.

– Что ж, простите великодушно, уважаемый учитель Карим, ничего, кроме искреннего уважения и понимания, такой ответ не заслуживает. Беру своё кинопредложение обратно. Продолжай, пожалуйста…

– Спасибо за разрешение, вы очень любезны, профессор Илюха. Продолжаю… в общем, с тех пор, то есть после столь жизнеопределяющего общения со старой ведьмой, наша с тобой тётя Тамара вот уже много лет, проживая в маленьком, стоящем особняком недалеко от этого кишлака домике-кибитке недалеко от этого кишлака, как только узнаёт, одной ей известным образом, что в этой самой чайхане, где мы с тобой сейчас находимся, появился новый заезжий солидный гость, идёт сюда. Всегда – в том же наряде, что и в момент первой её попытки мести. С одним и тем же извинением за забытые дома спички просит у «объекта» прикурить, высматривает под любым предлогом, вплоть до предложения погадать, цвет его глаз и шрамы на переносице и обеих ладонях. Вот тебе и объяснение того внимания, с которым она разглядывала некоторые фрагменты твоей внешности и от чего ты, по собственному признанию, чуть в страхе не наложил в штаны.

– Ну, не так уж я и испугался…

– Охотно верю – не струсил, а так… переволновался чуток. Но, в любом случае – на сегодня всё, лично я выдохся. И ты, вижу, – тоже. Так что, давай теперь, Илюха, напьёмся – резюмировал и впрямь явно эмоционально подуставший Карим.

Я безоговорочно поддержал приятеля в его желании: уж один-то относительно беззаботный вечер перед таким непростым делом, какое нам предстояло в связи с сегодняшней затеей, подарить себе мы имеем полное право. Тем более что дружеский пир, посвящённый встрече после очередного, не в один год, расставания, уже и так был, не считая некоторых заминок, в разгаре.

***

На следующий день я созвонился по международной телефонной связи с редакцией своего журнала и с университетом, в котором планировал прочитать курс лекций, и попросил в журнале дополнительный отпуск, а в университете тайм-аут по личным обстоятельствам, чувствуя, что основного времени моего «отдыха» на наше с Каримом задуманное расследование может не хватить. Согласие обеих организаций, хоть и с некоторым недовольством их руководителей, было получено.