И не выходит движения прямо.
А от капризов воздушных потоков
Кажется слишком полет одиноким.
Только куда-то нацелены мысли.
Раньше сомнения может и грызли,
Но невесомо паря над Землею,
Кажется смелость удачи другою.
И управляя своим аппаратом,
Верит, что счастья другого не надо.
Только полеты бывают без крыльев,
Лишь бы надежду они подарили.
Август 2016
Маме
Ты могла б научить меня многому, мама,
Если б не был когда-то ужасно упрямым.
Одиночества меру я понял позднее,
И что нежность твоя уж теплом не согреет.
Жалко, лучшую девушку в нынешнем мире
Ты теперь не увидишь в уставшей квартире.
Да и сам не уверен, что станет невестой
Та, которой не будет дороже уж, честно.
И смотрю я из окон плацкартных, купейных
На летящие мимо чужие огни.
А несясь за рулем по дорогам шоссейным,
Все мне кажется, кто-то кричит: «Догони»!
И себя коньяком разбавляя порою,
Я все путаю жизнь с увлеченьем игрою.
Но на чистом снегу тени так горделивы, Ч
то и тая, они обреченно-красивы.
И уходят друзья за границы тумана,
А свое прозябание несколько странно.
Но еще за приклад в состояньи держаться,
И в прицеле чужом я могу помещасься.
июль 2016
***
А тело, которое в грязь захотело,
Душа не пускала упрямо и смело.
Тварные инстинкты пытались прорваться,
Но только куда им с душою тягаться.
Хоть ей не даётся задаром уменье
И боль в ней всегда отражается тенью.
А тело, устав за желанья сражаться,
Способно, оставив борьбу, расслабляться.
Однако глаза отмечаются знаком,
А взгляды наверх, с ним, стают виноваты.
Но небо растерянно смотрит на Землю,
Цинизма к себе в глубине не приемля.
О, как ненадёжны улыбки рассветов,
Наивно-беспомощна вера в приметы.
И только глаза Иисуса безгрешны,