Шёл по городу волшебник

Толик остановился. Вытирая вспотевший лоб, к нему быстро подходил тренер.

– Что это значит, Рыжков? – спросил тренер, кивая на сломанное бревно.

– Я нечаянно, – скромно ответил Толик.

– Нечаянно?! – закричал тренер Алтынов. – Ты говоришь, «нечаянно»?! Хотел бы я видеть человека, который может сделать это нарочно!

– Я же не виноват, что я такой сильный родился.

– Слушай, Рыжков, – тихо спросил тренер. – Объясни мне, пожалуйста, кто ты. Ты человек? Или ты бог? Или ты сумасшедший? Я слова даю – никому не скажу. Как ты это сделал?

– Это очень просто, – усмехаясь, сказал Толик. Он взял ещё бревно и так же легко переломил его о другое колено. – Нужно только нажать посильнее – и всё.

– Иди домой, Рыжков, – устало сказал тренер. – Я ничего не понимаю. Приходи послезавтра. Мы с тобой поговорим. А сегодня я очень устал.

Схватившись за голову, тренер побрёл обратно в медицинский кабинет, чтобы спросить у доктора, нет ли каких-нибудь порошков от сумасшествия. Тренер думал, что у него начинаются галлюцинации. Хорошо ещё, что он не видел, как Толик, рассерженный тем, что ему всё-таки не разрешили играть за взрослых, подошёл к груде брёвен, пнул её, и она рассыпалась, как будто была из спичек.

Тренер не знал, что он только что разговаривал с самым сильным человеком в мире.

14

После собрания, на котором Толик уже в десятый раз рассказывал о своей победе над львом, к нему подошла Лена Щеглова. Теперь она разговаривала с Толиком очень уважительно.

– Рыжков, – сказала Лена, – у нас к тебе есть просьба. Мы хотим выставить твою кандидатуру в старосты класса. Ты как на это смотришь?

– Валяйте, – согласился Толик. – Могу и старостой.

– Кроме того, – сказала Лена, – к Первому мая мы готовим концерт для родителей. Ты обязательно должен выступить.

– А чего я буду делать?

– Ничего. Просто расскажешь про свой мужественный поступок. Ну, про льва.

– Я уже сто раз рассказывал.

– Ну и что же, – сказала Лена. – Каждый будет делать, что умеет. Лёня Травин, например, будет играть на скрипке.

– Я и сам могу на скрипке, – небрежно сказал Толик. – Даже почище твоего Травина.

– Ты?!

– Я. Могу ещё танцевать. Могу петь. Всё, что угодно, Фмогу.

– И на пианино играть?

– Хоть на двух пианино.

Лена с сомнением посмотрела на Толика. Но спорить с героем ей не хотелось. Ещё обидится и выступать не будет.

– Тогда приходи на репетицию, – сказала Лена.

– Я и без репетиции могу.

– А как тебя объявлять?

– Объявите, что выступает Рыжков, – и всё.

– Спасибо, – сказала Лена. Она протянула Толику руку. Толик взял её ладонь в свою, и вдруг Лена закрутилась на месте и завизжала. Толик сначала не понял. А Лена, чуть не плача, трясла рукой и дула на побелевшие, слипшиеся пальцы.

– Сумасшедший! – кричала она. – Что я тебе, лев, что ли! Чуть руку не раздавил!

Толик совсем забыл, что он был теперь самым сильным человеком в мире.

До конца дня Толик неплохо повеселился. Он ходил по школе и пожимал руки. Это было очень интересно. Особенно если пожимать руки старшеклассникам. Встретит какого-нибудь десятиклассника. Тот скажет: «А-а-а, победитель львов…» Толик скажет: «Да, это я» – и протянет руку. Десятиклассник небрежно протягивает ему ладошку, а в следующую секунду начинает корчиться и плясать на месте.

После третьей перемены все уже знали, что у Толика Рыжкова стальное рукопожатие, и никто не рисковал протягивать ему руку. Бороться с ним тоже никто не хотел, потому что любого Толик швырял на землю одним мизинцем. Слава Толика росла с каждой минутой.

Правда, были тут и некоторые неудобства. Играя на большой перемене в пятнашки с мячом, Толик чуть не насквозь пробил мячом Сашу Арзуханяна. Не то чтобы очень насквозь, ни синяк под лопаткой получился здоровенный. После этого никто не захотел играть с Толиком. Все боялись. И Толик ходил по двору один со своей славой. А ребята поглядывали на него с почтением, но близко не подходили.

Лишь один Мишка, которому жалко стало, что Толик ходит один, подошёл к нему и сказал:

– Ну, давай поиграем во что-нибудь.

– Чего с вами играть! – ответил обиженный Толик. – Трусы вы все, вот что.

– Никто не трусит, – сказал Мишка. – Просто ты очень сильный. С тобой неинтересно. Тебе же вот со мной в хоккей неинтересно играть. И с Ботвинником тебе в шахматы тоже было бы неинтересно играть. Он тебя в два счёта обыграет.

– Я сам могу хоть трёх Ботвинников обыграть, – сказал Толик, – да мне не хочется.

По старой привычке Мишка постучал пальцем по лбу, но вышло это у него как-то невесело.

– Ладно, – сказал он, – ты сначала со мной сыграй.

В шахматы Толик играть не умел. Но за последнее время он привык к похвалам и даже не представлял себе, что у него может что-то не получиться. Сам того не замечая, все подвиги, которые он совершил с помощью коробка, Толик приписывал одному себе. Он, конечно, помнил о коробке, но ведь он и на самом деле стал самым сильным и самым ловким. А из-за чего это произошло – это уже не важно.

Толику было просто смешно, что Мишка осмеливается спорить с таким великим человеком.

– Я тебя левой рукой могу на Луну забросить, – сказал Толик.

– Ты сначала меня в шахматы обыграй.

– Да я могу… Я всё могу!

– Ну а в шахматы?..

– С закрытыми глазами! – гордо сказал Толик.

– Тогда приходи ко мне после уроков. Можешь даже с открытыми.