Шёл по городу волшебник

– Ну, проходи.

Анна Гавриловна толкнула дверь в комнату. Мишка, придерживая Майду за ошейник, вошёл. За столом, стоящим посредине, сидели два малыша. Они были совсем одинаковые, наверное близняшки. Малыши размазывали по тарелкам манную кашу. Увидев собаку, они замерли. Глаза их стали круглыми от восторга.

– А вот собачка, – сказала Анна Гавриловна. – Собачка любит, когда дети хорошо кушают.

Близняшки дружно засунули в рот пустые ложки.

– Я слушаю, Павлов, – сказала Анна Гавриловна.

Мишка вздохнул. Он не знал, как начать. Совсем не просто говорить про такие вещи. Особенно если приходится рассказывать про друга.

– Я слушаю, – повторила учительница.

– Я про Рыжкова хочу… – сказал Мишка. – Только я не хочу на него жаловаться.

– Ну, не жалуйся, – улыбнулась Анна Гавриловна.

– А вы его не будете наказывать?

– За что же его наказывать?

– Я сам не знаю, – вздохнул Мишка. – Понимаете, Анна Гавриловна, он всё время хвастается…

– Но ты же дружишь с ним не первый год. Он всегда любил похвастаться. Ты знаешь это не хуже меня.

– Я совсем про другое, – сказал Мишка. – Раньше он хвастался – и всё было неправда, а теперь он хвастается – и всё правда.

– Ничего не понимаю. Вы что, с ним поссорились?

– Я не знаю, – с отчаянием сказал Мишка. – Я не про это хотел. Я сначала хотел его папу спросить. Но тогда Толику бы попало. Потом я хотел своему папе рассказать, но он всё равно бы Толикиному папе сказал. И всё равно бы Толику попало. А я не могу никому не рассказывать! Я не понимаю ничего…

Анна Гавриловна уже не улыбалась. Она встала со стула и пересела на диван.

– Садись ко мне, – сказала она. – Успокойся. Я не буду тебя ни о чём спрашивать. Садись и расскажи сам. А потом мы вместе подумаем. А сейчас и я ничего не понимаю, Миша. Что-то случилось с Рыжковым? Очень плохое, да?

Мишка сидел рядом с Анной Гавриловной. Мысли его бегали сами по себе, не подчиняясь ему. Мишка поднял голову и посмотрел на Анну Гавриловну.

– Может, его убили… – прошептал он.

– Как… убили… Кто? – тоже шёпотом спросила учительница. Лицо её стало белое и чужое. – Что ты говоришь, Миша?!

– Вы не волнуйтесь, Анна Гавриловна, – заторопился Мишка. – Я его сейчас видел. Он живой. Он гуляет. Я совсем не про то думал. Я вам сейчас всё расскажу. Вы помните, как он в клетку залез?

Анна Гавриловна торопливо поднялась с места, подошла к вешалке и стала надевать пальто.

– Где ты его видел? – спросила она чужим голосом. – Идём сейчас же! Покажи, где ты его видел. Идём искать. Немедленно!

– Да я совсем не про это! – закричал Мишка. – Он живой. Ничего с ним не сделалось!

Анна Гавриловна прислонилась к двери.

– Вы помните, как он в клетку залез?

– Помню.

– Ну, так он не лазил. Я рядом стоял и всё видел.

– Ты хочешь сказать, что это не Рыжков прогнал льва?

– Рыжков.

– Значит, он был в клетке?

– Был.

– Ты что, издеваешься надо мной, Павлов? – тихо спросила Анна Гавриловна.

– Я не издеваюсь! – снова закричал Мишка. – Он не лазил в клетку. Он просто там ОКАЗАЛСЯ. Он был рядом со мной и вдруг СТАЛ там…

– Что значит «стал»?

– Он ногами не шёл! Понимаете? Ногами не шёл. Он не перелезал ни через чего. Он сразу ОКАЗАЛСЯ там.

– Дальше… – сказала Анна Гавриловна, как-то странно взглянув на Мишку.

– Потом он обыграл меня в шахматы. Потом он обыграл моего папу. А у папы первый разряд.

– Ну и что же тут особенного?

– Он раньше никогда не играл в шахматы! – сказал Мишка. – Он совсем играть не умел.

Анна Гавриловна с интересом взглянула на Мишку. Она сняла пальто и снова села к нему на диван.

Близняшки за столом не сводили глаз с Майды. Они сидели тихо как мыши. Каша давно остыла на их тарелках, но Анна Гавриловна не обращала на них внимания. Она слушала. А Мишка рассказывал про хоккей и про то, как они дрались возле школы, когда руки у него размахивались сами собой.

– Но ведь этого не может быть, – сказала Анна Гавриловна, когда Мишка закончил.

– Не может, – согласился Мишка. И снова та же мысль пришла ему в голову, и он опять сказал шёпотом: – Вот я и подумал, что Толика украли или убили. А ОН совсем не Толик! Он другой, вместо Толика…

– Ерунду ты говоришь! – сказала Анна Гавриловна. – Что же его и мама, и папа не узнают?

– У него и мама другая… – сказал Мишка. – Она ему всё разрешает и не ругает. Она совсем другая. Они оба другие…

– Где он сейчас?

– Он, наверное, в парк побежал.

– Ты можешь его найти? Скажи, чтобы он сейчас ко мне пришёл.