Всадник

Такое впечатление, что человечество начисто утратило память. И мучительно пытается что-то вспомнить. Не правда ли?

Несмотря на неестественность ситуации, беседа меня заинтересовала. И я, чувствуя покалывание в кончиках пальцев, прокашлялся:

– Есть одна теория…

Ангел предостерегающе поднял вверх указующий перст:

– А вот тут, стоп. Мы не будем сейчас обсуждать теории, мы уже почти подошли к практике. У вас есть вся необходимая информация. Вся!

Вы ВСЕ знаете. Но беда ваша в том, что вы не можете выбрать нужное из этого вороха придуманных и никому не нужных теорий. Философия ваша – дрянь, она противоречит сама себе, и за нагромождением нелепых теорий вы не видите логичных и естественных вещей. Вы с достаточной легкостью белое называете черным, и наоборот. От изощренного мазохизма этих ваших философских сентенций, просто Дух захватывает. Полет фантазии просто великолепен, но самое смешное то, что есть определенный порядок вещей. И никто никогда не может его нарушить. И даже ваше знание или незнание этого порядка, сам порядок изменить не может. Ну, какая все-таки разница переселяются души или не переселяются? Ну что изменится от того, что Саша Маношин будет знать, например, что они трансформируются и переходят в иное состояние?

– Ага,– все-таки торжественно произнес я. Утвердительно. Типа, намек понял.

– Да ладно, ешьте, не жалко,– он скривился,– Тут нюансов миллион и тележка, но что с этим-то делать? Со знанием этим? Доносить до широких масс общественности? Да они скажут, что и сами об этом догадывались. Не интересно это, по большому счету, широким массам. Они то свое все равно рано или поздно по Вере своей получат. Им вообще-то деньги сначала давай. А потом можно и побеседовать о высоком…

– Ну, не все же…

– Да, не все,– огрызнулся ангел, он явно был не лишен эмоций,– не все,– добавил он уже поспокойнее. Некоторые берут золотом. Шутка!

Впрочем, о деле…– на сей раз, он сделал почти театральную паузу,– Надо помочь Саша. Ты как?

– Смотря что…– произнес я вслух, а про себя подумал «Ни фига себе заявочки. Как же, разбежался».

Ангел поглядел на меня оценивающе.

– Да в принципе, делов не так много… Тут местечко одно есть, ну в смысле на Земле. Туда проникнуть может только человек. Понимаешь? Я тебе подробней попозже расскажу. Если договоримся, конечно… Сбой у нас небольшой приключился,– ангел даже смутился немного, вроде как неудобно ему из-за этого сбоя стало.– А ты, вроде, подходишь по параметрам… У тебя проблемы недавно приключились? Ну, личные, я имею ввиду? Перетрусило изрядно, но ты молодец. Справился. Бабы – они бабы и есть. Делаешь им, делаешь, а они тебя за это… Да, ладно, я понимаю. Не ты первый, не ты последний. А потом пустота, мысли о смерти, водка опять же, и разговоры с телефонной трубкой всю ночь напролет, по отключенному телефону…

Меня залихорадило. Краска стыда, помимо воли, залила лицо. Ну, сволочь. Шоковая терапия, бля. Так вот оно что! Как она сказала эта Лена-Лара. Маргадон, Магра…

– Маградон.– услужливо подсказал ангел,– и нечего стесняться, сильно оно тебя зацепило, что ты аж в Межреальность вышел. Ну да это дело не мое, и глазами на меня сверкать не нужно. Было и было, а дело сделаешь, все тебе касатик, будет, бриллиантовый. Хочешь, приползет к тебе на коленях и скажет…

– Не хочу,– выдавил я из себя, сжимая кулаки. Так захотелось ему врезать…

– А и правильно! – он махнул крылом, чуть не сбив на пол настольную лампу,– Молодец! Мужиком надо быть, прежде всего. Еще один закон жизни… и смерти, дарю!

Помолчали. Меня медленно попускало. Вдруг ангел засуетился.

– А чего это я сижу? У меня ж тут вот!

И на столе прямо из-под крыла появилась темная красивая бутыль. «Он сказал поехали, и взмахнул крылом…»

– А стаканчик найдем?– подмигнул хранитель.

Я разжал кулаки и пошел за стаканчиком.

х х х

Дж. Верди. Спящая красавица. Увертюра.

Современные охраняемые мемориальные комплексы стали следующим закономерным шагом развития человечества после изобретения гробов со всеми удобствами, учитывающими все желания клиента вплоть до удовлетворения самых различных естественных надобностей. Если можно считать таковыми просмотр телевизионных программ, пользование сотовой телефонной связью, кондиционирование воздуха и др., разумеется, посмертно.

«Скоро личных секретарей будут подкладывать»,– невесело ухмыльнулась Одинцова, провожая взглядом роскошный катафалк, некоего Романа Родионовича Аристарха, на котором усопший завершал свой последний путь по грешной и моментально осиротевшей без него земле.

"Хотя, что в этом странного? Чего удивляться? Все повторяется и на этом свете и на том. Ведь укладывали же в могилы древних вождей их жен, слуг, домашних животных. Нынешние-то вожди, чай, не менее значительней тех хотят выглядеть. Так что дань традициям, понимаешь, седой старины. С жиру бесятся придурки. Придумывают. Вера снова согнулась над растениями, во множестве произраставшими на территории комплекса, и требовавшими ее Вериного внимания. При этом Одинцова продолжила свои неторопливые размышления над реалиями современной жизни. Женщина она была неторопливая и обстоятельная, отчасти даже консервативная и работящая притом, что никак, увы, не отражалось на размере ее небольшой заработной платы.

«Или вот взять хотя бы слово стагнация… Прочувствовали? Тоже ведь придумал кто-то. Стагнация. Делать им нечего…»

Похоронный процесс был в разгаре, и Одинцовой в очередной раз стало тоскливо, ну никак служащая "Тихого Места" не могла привыкнуть к этим ежедневным ритуалам. Уже полгода почти прошло, как Вера Одинцова, особа тридцати двух лет, зеленоглазая шатенка неприметной наружности, бездетная, разведенная, без особых претензий и наклонностей, стала, по протекции своей ближайшей подруги Светланы, сотрудницей элитного мемориального комплекса "Тихое Место", в прошлом обветшавшего 11 городского кладбища, изрядно почищенного от убогих и забытых людьми покойничков предприимчивыми бизнесменами. Для себя, так сказать, и родственничков, соответственно, своих. В обязанности новой сотрудницы, по образованию инженера-эколога, входил банальный уход за растениями, типа цветы-трава, на могилах усопших, чтобы периодически приезжавшие на могилы, пока еще живые, родственнички не особо утруждались украшением интерьера, а смело могли предаваться скорби и поминальным ритуалам. Ибо люди они, как правило, занятые и времени на всякие глупости, как-то: выдергивание сорняков, уборка, натирка бронзовых табличек и прочие мелочи, у них, разумеется, не имелось. На это, в конце концов, персонал заведения имеется, между прочим, деньги за это получающий, не большие, но поболее чем в институте "Экологии и природоведения", где Вера работала ранее, наверняка.

Обстановка не то чтобы давила на психику, иногда тут было на удивление тихо и покойно. Однако навевала некоторые ассоциации. Примерно через месяц Вера обратила внимание на интересный факт, что она как-то перестала для себя делить людей на живущих и усопших. Наверное, из-за того, что, часто сталкиваясь с покойниками, она всерьез задумывалась о том, кем тот или иной человек был при жизни. Это была своего рода игра, может быть, чтобы просто не сойти с ума, от этого бесконечного контакта с иным миром, а может обыкновенная защита сознания.

А вот при встрече с живыми Вера частенько представляла, как тот или иной потенциальный мертвец будет выглядеть после… Она даже примерную стоимость гроба и услуг для них прикидывала. Отчасти, наверное, от этого мужчины ее не то чтобы избегали, а, скажем, держались на расстоянии, очевидно, что-то недоброе подозревая на подсознательном уровне.

Между тем рассматривая лица участников процессии, Вера тихо ахнула про себя. Потому что в бледной высокой женщине с низко опущенной головой узнала Светлану. Та, казалось, не замечала ничего вокруг, а тем более, ближайшую подругу, стоящую в десяти шагах от нее.

«Аристарх! Какая я дура»!– Вере стало перед самой собой неудобно.

«Светланы шеф сыграл в ящик, а я ни сном, ни духом. А, собственно, почему я ни сном, ни духом? Интересно… И Светка ничего не сказала. Хотя ей не до того, конечно. Стоп… Мы общались дня три назад или четыре, да, точно четыре, вот сучка, за четыре дня ни разу не позвонить, тем более мобилка бесплатная. Хм, была… Че это она? Страдает? Ну-ну…»

Загадочно это все было и непонятно. У ближайшей, помирает шеф, работодатель и любовник в одном лице и, похоже, что все это происходит под грифом совершенно секретно. Странно, странно, господа… И Вера занялась самоистязанием.

«Конечно, куды нам с нашим свиным рылом в калашный, тык сказать, ряд. У них трагедия вселенского масштаба, у них почила фигура мирового масштаба, хотя о ней этой фигуре, между нами девочками, не далее как четыре дня назад, отзывались, ну, как бы это сказать.. Весьма и весьма нелестно. И жабонька уважаемого гражданина Аристарха Романа Родионыча задавила, и старенький он совсем становится… А теперь мы строим из себя убитую горем вдову. Ну-ну… Так, а где у нас вдова? Ага, вот она красавица, хотя и не красавица она совсем. Светка-стерва получше будет. Заездила ты мужика подруга. Заездила».

Вера принялась пристальнее рассматривать процессию.

"Ага, так это у нас наверняка дочь усопшего. А это этот, как его Платон Семеныч, что ли… Из "Поднебесной". А где же наш зам по кадрам? Тут он старый козлище,– Веру передернуло от малоприятных воспоминаний одного из визитов на фирму подруги. – О, и Алик тут, а как же весь штат в сборе, сопровождает в последний путь. Сейчас рыдать начнут, и в могилу за телом рваться. Уроды. Половина уже завтра вылетит с работы, как пить дать. Интересно с приемником уже определились? Алик, только останется, кому ж еще в гроб ложиться, он у них такой представительный, особенно когда напудрен и слегка небрит…»

Вера тихонько улыбнулась про себя.

Тут надо заметить, что Алик, будучи в фирме кем-то вроде менеджера– консультанта, настолько рьяно выполнял свои обязанности, что в целях рекламы предлагаемой продукции, иногда лично укладывался в гробы, дабы убедить заказчика в высоком качестве предлагаемых услуг. Однажды, Вера лично присутствовала при этом, еще, не будучи сотрудником "Тихого Места", а просто наведавшись в гости к Светлане, и попав, аккурат, в разгар представления в выставочном зале. Особенно интересно было наблюдать за тем, как «покойник», не выходя из гроба в порыве энтузиазма менял различные виды брюк, любезно предоставленные дочерним ателье при комбинате ритуальных услуг. Клиента он, кстати, убедил. За что Алика и ценили.

«Интересно, а в Родионовича гробу этот как его… Подкладной что ли?.. Полежал?»– подумалось Вере. – «Блин, точно, Подкладной – так они его на фирме называли. Вернее называют, тьфу-ты… Чокнешься тут с ними со всеми, неупокоенными».

И тут Веру отвлекли.

х х х

…Квадрат 364. Район дислокации неизвестен. Состав группы неизвестен готовность…

– Знаешь, я думаю, что если бы все люди как можно дольше оставались детьми, то весь этот кошмар никогда бы не начался…– негромко говорил человек в маскировочном халате с неразличимым в ранних осенних сумерках лицом.

– Да ладно тебе, не тошни! Это очередная избитая истина, – буркнул второй медведеподобный собеседник с тяжелым армейским пулеметом за плечами.

– Ты посуди сам, – не обращая внимания на пожелание не тошнить, продолжил первый, – Почему, блин, мы, такие симпатичные в детстве, в ходе нашего долбаного взросления превращаемся в таких моральных уродов, как, например, ты старлей? А? – и он исподтишка глянул на собеседника, не обиделся ли?

Обиделся понятное дело. Ткнул с правой в бок, реакция еще та.

– На себя погляди, сын Дауна. Твоя проблема в том, что ты повзрослел слишком быстро.