Выйти из боя. Контрудар из будущего

– Усложняешь все, девочка. Ладно, поехали. У меня еще пара вопросов к тебе…

Раскачиваясь и кренясь, полуторка выползла на просеку. Чухрая подполковник посадил в кабину, а сам трясся рядом с девушкой. Тарасов интимно шептал Катрин в самое ухо, и со стороны все это здорово смахивало на флирт. По крайней мере и Сопычев, и лейтенант старательно пялились в стороны.

– Вы, мадмуазель комсомольский инструктор, пожалуйста, мне ремень свой уступите. А то я как-то заранее на окруженца стал похож. Дурака свалял. Из-за случайности все сорваться могло. Хотел два грузовика реквизировать, да слишком поторопился наших чекистов со счета списать.

Оправдания подполковника Катрин были ни к чему. Она молча сняла ремень.

Тарасов надел кобуру с револьвером и с явным облегчением подпоясался.

– И еще вопросик. Вы уж простите мужскую глупость, – совершенно случайно не помните, кто в прошлом году чемпионом России по футболу стал? – подполковник жалобно смотрел на девушку. – Любопытство мучит, ну прямо ужасно.

– Увы. Понятия не имею. Была в командировке. В очень дальнем зарубежье.

– Ну вот… – Тарасов не скрывал разочарования.

– Но сейчас ЦСКА лидирует, – вспомнила Катрин заголовок, случайно прочитанный в метро.

– И на том спасибо, – вздохнул подполковник. – Ты сразу возвращайся. Я парням скажу, что идешь на связь с корректировщиками. Только не тяни. Немецкая разведка здесь вовсю шурует…

Поляна оказалась шириной с футбольное поле. Но самолету и этого хватило. Действительно, такой «ераплан» с полпинка взлетит.

«По-2», стрекоча, как большая швейная машинка, пробежал по траве и, едва не зацепив шасси крайние кусты, взмыл вверх. Самолетик был перегружен, – подполковник забрал с собой Чухрая. Старший лейтенант без документов и с сомнительной историей своего освобождения с гауптвахты, скорее всего, оказался бы верной добычей первого же контрольно-пропускного пункта. Кроме того, Чухрай, по мнению подполковника, был отличным сапером и в операции мог пригодиться.

Катрин проводила самолетик взглядом. Летают же люди на таких хрупких штуковинах.

«По-2» развернулся над рощей и взял курс на север.

– Прощаться будем? – сумрачно спросил Любимов. – Пора вам идти, товарищ инструктор.

– Пора, наверное, – рассеянно согласилась Катрин. Как-то не верилось, что на этой футбольной поляне ее краткий боевой путь закончится.

– Счастливого пути, товарищ инспектор, – браво пожелал Сопычев. – Если что, в гости заезжайте.

– Обязательно, – пробормотала Катрин, раздумывая, передавать или нет «наган» Николаичу, оставшемуся с машиной у затененной высокими тополями дороги.

Хлопнул выстрел.

Катрин резко обернулась.

Легкий на помине Николаич отчаянно махал рукой и винтовкой, указывая на противоположный край поля.

Катрин увидела три мотоцикла, неторопливо сворачивающих с проселочной дороги. Треск мотоциклетных двигателей казался эхом улетевшего самолета.

Девушка упала на землю. Попались, да еще как глупо. Немцы, очевидно, заметили взлетающий самолет, завернули полюбопытствовать. Да и хрен бы с ними. Вы-то трое чего зазевались?

С мотоцикла протрещала короткая очередь. Предупреждение: не дергайтесь, для вас, руский золдатен, война окончена.

– Бежим! – прошептал лейтенант.

– Застрелят же! – заскулил Сопычев. – Мы ведь как на ладони. Пулемет…

– Заткнись! – рявкнула Катрин. – Врозь, лейтенант. Короткими перебежками…

Сопычев, не дожидаясь дальнейших приказаний, подскочил и кинулся бежать. Уходя влево, метнулся лейтенант, невысокий, прыгучий, как заяц. Катрин приготовилась последовать примеру старших товарищей, но тут увидела оставленную ефрейтором винтовку.

Через секунду она уже мчалась по полю, сжимая в руке длинную трехлинейку. На кой черт ей неуклюжая винтовка, девушка объяснить не смогла бы. Вероятно, сказывалась приобретенная за годы скитаний жадность к оружию.

На полном ходу, не жалея локтей и коленей, Катрин рухнула на землю, проехалась по инерции, тут же перекатилась в сторону. Вовремя. Над головой просвистела очередь. Не пулемет, конечно. Стреляли из автомата, скорее для острастки.

Тапочки скользили по траве. Катрин заставляла себя падать чаще. Иногда видела впереди себя спины. То увенчанную фуражкой, то с фляжкой на заднице. Ничего бегают, хорошая в РККА физподготовка. Самой девушке мешала винтовка. Еще этот дурацкий штык. Оглядываться на немцев было некогда.

Двигатели за спиной тарахтели все громче. Мотоциклы по высокой траве не могли развить настоящую скорость, но все равно нагоняли беглецов. Катрин слышала перекликающиеся голоса. Весело сволочам. До тополей оставалось рукой подать. Да что толку? Катрин задыхалась.

Первым дороги достиг ловкий лейтенант. Припал на колено, затаив дыхание, вскинул винтовку. Выстрел, второй… Любимов не зря носил значок снайпера. Взвыл двигатель опрокинувшегося мотоцикла. Водителя лейтенант застрелил, еще один немец закричал, раненный в руку. Мотоциклы остановились, и с них открыли яростный огонь.

Последние метры Катрин проползла под свистящими над самой головой пулями. Перевалилась в мелкий кювет, развернулась. Она задыхалась, пот заливал глаза. Душила злость. Гоняли как зайца перепуганного. Поймала в прорезь прицела серую фигурку с карабином в руках. Выстрелила. Попала или нет, не поняла, но немец исчез. Катрин выстрелила еще два раза, по мотоциклу, из-за которого вели огонь.

– Там еще машины! – закричал лейтенант. Он залег за другим стволом и редкими выстрелами не давал поднять головы немцам у мотоциклов.

Катрин и сама видела. На той стороне, на опушке, появился грузовик, еще какая-то приземистая машина. И еще мотоциклы. Девушка огляделась. От ближайшей рощи они отрезаны. Сзади поле, за ним лесок. Минут за сорок можно добежать. Да только кто даст им эти минуты?

Из-за перевернутого мотоцикла выглянул немец. Катрин выстрелила. Немец спрятался, а на голову девушки посыпалась кора с тополя. Автоматчик патронов не жалел. Девушка такой роскоши себе позволить не могла. В магазине винтовки оставался единственный патрон. Еще «наган». Если посчастливится, можно попробовать в деле знаменитый русский штык. Но вряд ли немцы согласятся участвовать в эксперименте.

– Катя! – Лейтенант махал рукой. По дороге летела полуторка. Николаич решился подобрать своих. Учитывая полную незащищенность машины, попытка отчаянная. – Быстрее! – снова закричал лейтенант.

Немцы тоже заметили полуторку. Огонь усилился. Издали ударил пулемет. На дорогу летели сбитые пулями листья.

Лейтенант, как подброшенный пружиной, метнулся к машине. Если грузовик и притормозил, то чисто символически. Любимов с кошачьей ловкостью запрыгнул в кузов. Катрин выпустила последний патрон в сторону немцев. Вставать-выпрямляться под пули тупо и категорично не хотелось. Даже колени не разгибались.

Катрин прыгнула прямо на пролетающий борт. Чертова трехлинейка на плече помешала, девушка чуть не сорвалась. Лейтенант рванул ее за ворот комбинезона. Катрин перевалилась через борт, словно ошеломленная камбала, плюхнулась на дно кузова. Затылок стукнулся обо что-то мягкое. Это оказалась ляжка каким-то образом очутившегося в кузове Сопычева. Ефрейтор лежал, прикрыв голову руками. Катрин обессиленно ткнула его локтем и прохрипела:

– Ты, сука, когда в следующий раз винтовку бросать будешь, не забудь патроны оставить.

– Потом разберемся! – рявкнул стоящий на коленях у заднего борта лейтенант. – Они нам колесо пробили.

Машина шла все еще быстро, но уже неуверенно рыская из стороны в сторону. Водителю стоило большого труда сохранять управление.

Катрин принялась расстегивать подсумки ефрейтора и забирать патроны. Действовала без церемоний, будто обирала труп. Сопычев, впрочем, признаков жизни и вправду не проявлял. Должно быть, уверенно считал себя покойником. Основания у него были: если бы у Катрин имелась свободная секундочка, пожалуй, пристрелила бы козла трусливого.

Лейтенант прав – это потом. Катрин зарядила винтовку и принялась отсоединять дурацкий штык.

– Кажется, нет никого, – сказал Любимов и чихнул. За полуторкой тянулся шлейф пыли. Разлохмаченная покрышка этому грязному и демаскирующему делу весьма способствовала.

Грузовик свернул с дороги. Ложбина, ответвление неглубокого оврага, показалась Николаичу подходящей. Собственно, выбирать было не из чего.

– Сопычев, поможешь с колесом. И смотри… – лейтенант добавил выражение, которое Катрин от воспитанного командира услышать не ожидала.

Она выпрыгнула вслед за Любимовым, они вскарабкались на склон балки и повалились на траву. Дорога пуста. Пока везло. Машина уковыляла от места перестрелки не так уж далеко. Оставалось надеяться, что у немцев имеются более важные дела, чем гоняться за отдельными грузовиками.