Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711

Если многое во этом дневнике стоит не в том порядке, в каком оно занесено в черновые (наброски), с которых (настоящий дневник) списан, то случилось это по той причине, что (хотя) в течение моего пребывания в России я (и) заносил все (происходившее) под теми днями, в которые был тому свидетелем или о том узнавал, – здесь, в той чистовой копии, (однородные заметки) иногда собраны вместе, дабы имеющее взаимную связь не было слишком широко разбросано.

Да не примет ваше королевское величество во гневе, что настоящий дневник, столь поздно изготовленный, представляется (вам лишь теперь). Случилось это не вследствие какого-либо с моей (стороны) промедления, но по той причине, что часть дневника, по 29 мая 1711 г., осталась в числе прочих моих вещей в Москве, после того как я оттуда выехал, чтобы сопровождать его царское величество в поход против турок, а так как вашему королевскому величеству благоугодно было всемилостивейше отозвать меня (из России) 21 декабря того же года, (в то время как я находился) в лагере под Штральзундом, то (дневник свой) я получил, вместе с прочими моими вещами, лишь весной 1713 г., на родине, в то время как (уже) готовился выйти в море с флотом вашего королевского величества. Ввиду сего (последнего обстоятельства) я должен был отсрочить приведение в порядок и переписку начисто этого обширного труда, до моего возвращения из плавания, (то есть) до конца ноября того же года. Таким (образом), мне не представилось возможности (приняться за) обработку дневника прежде (наступления) истекшей зимы. С другой стороны, я не (мог) окончить этот (труд) ранее (и) вследствие (участия в) различных военных советах, (а равно) и вследствие других даваемых мне время от времени поручений по службе вашего королевского величества.

В заключение пожелаю, чтобы ваше королевское величество всемилостивейше нашли удовольствие в (чтении) настоящего дневника. Вместе с тем всеподданнейше благодарю ваше королевское величество – во-первых, за то милостивое доверие, которое (вы) выказали (к) моей преданности, возложив на меня важную должность чрезвычайного посланника при царском дворе без всякого моего о том непосредственного или через других лиц ходатайства, а во-вторых, за то, что ваше королевское величество, по собственной (своей) королевской милости, (тоже) безо всякой моей о том просьбы, непосредственной или через других лиц, всемилостивейшие (отрешили) меня от этой должности, отозвав на родину.

От (всего) сердца желая и всеподданнейше испрашивая себе продолжения высокой милости и благосклонности вашего королевского величества, остаюсь с наиглубочайшим всеподданнейшим (почтением) телом и кровью вашего королевского величества.

[подписи нет]

Апрель 1709 года

8 апреля их превосходительства тайные советники Отто Краббе и Христиан Сехестед[8 - Otto Krabbe (р. в 1641, ум. в 1719) и Christian Sehestedt (р. в 1666, ум. в 1749), будучи в то время членами Тайного совета, получили от короля указания (инструкция от 9 ноября 1709 г.), как им, в качестве «остающегося Совета» заведовать, во время заграничного путешествия короля, «иностранными и внутренними делами». Впрочем, Сехестед, как главный секретарь «Немецкой канцелярии», тогдашнего датского министерства иностранных дел, имел и ранее немаловажное влияние на дипломатические вопросы.], коим на время отсутствия короля, (отправившегося) путешествовать в Италию, было всемилостивейше поручено управлять (на) общее благо (государством), приказали мне немедленно явиться в королевскую ратушу[9 - (Raadstuen). Тут идет речь о Raadstuen for Slottet, особом небольшом здании перед королевским дворцом в Копенгагене. Здание это составляло принадлежность дворца.]. Я тотчас же туда отправился и застал (их) там. Они сообщили мне, что получили от короля всемилостивейшее послание – предложить мне ехать, в качестве его чрезвычайного посланника, к его царскому величеству. На столь неожиданное предложение я не мог отвечать сразу, а потому почтительнейше попросил упомянутых гг. тайных советников предоставить мне несколько дней на размышление, (но) в то же время выразил всеподданнейшие (чувства) признательности за доверие, которое его королевскому величеству угодно было всемилостивейше мне выказать, признав за благо назначить меня на такую важную должность. Так как названные сановники изъявили желание получить от меня ответ на столько своевременно, чтобы мог послать его к его королевскому величеству с первой же почтой, то на обсуждение вопроса и на совещание с друзьями я выговорил себе всего один день.

Затем, когда я, с одной стороны, взвесил (неприятности), ожидавшие меня среди народа еще грубого и неотесанного, (и) опасности столь дальнего и трудного путешествия, а равно расстройства здоровья, (неизбежного) при дворе, где чрезмерное пьянство в таком ходу, что нет возможности от него избавиться, (когда), с другой стороны, (я принял в соображение), что долг каждого подданного – быть всегда готовым к служению своему государю, в особенности когда дело касается столь важного и многозначительного поручения, как в данном случае, в переживаемые нами времена[10 - Времена были действительно неспокойные. В Европе воевали почти всюду. На юге и западе шла борьба за испанское престолонаследие, в которой участвовали, с одной стороны, Испания, Франция и Бавария, с другой – Австрия, Англия, Нидерланды, Португалия и Савойя. Мало того, что все эти державы воевали между собой – другие, в сущности непричастные государства, как, например, Дания, посылали им вспомогательные войска. На востоке и на западе велась война между Швецией и Россией, а Дания и Польша, которых в начале Северной войны Швеция принудила к миру, сгорали желанием при первом же удобном случае возобновить враждебные действия, возвратить утраченные провинции и отомстить за свое унижение.], моя покорность и всеподданнейшая любовь ко всемилостивейшему моему государю одержали верх над всеми соображениями об опасностях и трудностях (путешествиях), и 9 апреля, явившись опять в королевскую ратушу к гг. тайным советникам, я отвечал им, что, согласно высочайшей воле моего короля и государя, готов ехать по его поручению к царю (и) что (при этом) не хочу, по примеру других лиц, делавших это до меня, ставить, прежде чем принять сию должность, какие-либо условия о вознаграждении (меня) по моем возвращении из (России), а предоставляю то милости(вому) усмотрению самого короля. Лишь об одном прошу гг. тайных советников – всеподданнейше ходатайствовать от моего имени пред его королевским величеством (о том, чтобы он) благоволил не оставлять меня в России на долгое время и назначить мне судно для перевоза меня, моих людей и вещей в Архангельск.

Тайные советники обещали всеподданнейше довести обо всем этом, с первой же почтой, до сведения (короля, но) вместе с тем предложили мне приготовиться, в ожидании ответа, к путешествию в Россию, чтобы я, по получении моих кредитов, мог выехать немедленно. Они распорядились также насчет выдачи мне 1000 ригсдалеров в кронах на закупку необходимого для путешествия – (суммы), обыкновенно выдаваемой тем, кто посылался таким образом, как я. Согласно всемилостивейшей воле его королевского величества, было равным образом (приказано) командор-капитану Тамбсену привести в готовность транспортное судно Faeroe [11 - Otto Jacob Thambsen, вышедший в 1719 г. в отставку шаутбенахтом, командовал во время Северной войны разными судами. Из Нарвы, куда Тамбсен, после приводимых ниже придирок со стороны шведов, перевез Юля, этот последний писал Сехестеду, что не умеет высказать, как доволен поведением Тамбсена, и прибавлял, что в лице его король имеет такого хорошего и способного офицера, о каком только может мечтать. В 1715 г., в морском сражении у берегов Померании, на долю Бамбсена выпало принять на корабль Justitia, начальствование после Юста Юля, убитого в этом сражении пушечным ядром (см. Rasmus Aereboes Autobiografi, udgivet af G.L. Grove, Kjdbenhavn, 1889).] для доставления меня в Архангельск.

Мне объявили также, что как посланник я буду получать годовое содержание в 3000 ригсдалеров кронами и что (жалованье) это будет мне производиться с того дня, как я выеду из Копенгагена, и по тот день, как я туда возвращусь. Сверх того, я должен был получать по 10 ригсдалеров in specie [в сутки] от его царского величества – со дня выезда моего в пределы царских (владений) и по день выезда моего из них. (Суточные эти производились мне) в силу договора, заключенного на сей предмет между Данией и Россией в 1684 году[12 - Договор от 10 августа. См. «Датский архив. Материалы по истории древней России, хранящиеся в Копенгагене» (1326–1690 гг.) Ю.Н. Щербачева и Русскую историческую библиотеку, том XVI «Русские акты Копенгагенского государственного архива, собранные Ю.Н. Щ.» № 183, столбцы 911–920, где памятник этот приведен целиком.]. По (договору этому) царь, в своем государстве, должен был также предоставлять мне даровые подводы, даровую квартиру, дрова, свечи и воду.

Помимо этого, за все (время), пока я сопровождал царя в походе или в путешествии за Москвой[13 - Южнее Москвы?], (из казны) его королевского величества выдавалось мне добавочное содержание по 10 ригсдалеров кронами в день.

Когда (все) это было решено и я написал к его королевскому величеству всеподданнейшее (письмо, в котором) благодарил его за то, что он, безо всякого с моей стороны ходатайства, непосредственного или через третье лицо, избрал меня на эту должность, (и заявлял), что принимаю оную, единственно чтобы выказать мою всеподданнейшую покорность (и) намерение вести себя так, как следует и приличествует честному верноподданному.

При этом я предложил королю, чтобы со мной, в качестве королевского секретаря миссии, ехал г-н Петр Фальк[14 - Peter Falk по отозвании Юля был аккредитован, в течение довольно долгого времени, при русском дворе в качестве поверенного в делах; по возвращении на родину он назначен (в 1716 г.) президентом в Христианию, где умер в 1720 г. в звании юстиц-советника. Одна рукопись университетской библиотеки в Христиании (Klokker Hass’s „Aereog Eftermaele“) характеризует его, как «сведущего в законах, всеми любимого и уважаемого человека» (см. Rasmus Aereboes Autobiografi).], ибо находившийся в то время в Москве секретарь миссии г-н Скоубо[15 - Christian Schoudoe (p. в 1686, ум. в 1736) – сын Енса Христенсена, бургомистра в Оденсе; 2 декабря 1704 г. назначен секретарем датской миссии в Москве; по возвращении на родину добивался разных должностей, но лишь в 1713 г. получил место окружного вице-судьи в Фиопии; в следующем году назначен окружным судьей там же. В 1716 г. женился на Шарлотте Амалии Раш (Charlotte Amalie Rasch), дочери известного копенгагенского полицеймейстера Клауса Раша из Рашенборга (Claus Rasch til Raschenborg).] потребовал, чтобы его отозвали одновременно с пребывавшим в Москве королевским чрезвычайным посланником, статским советником Грундом[16 - Georg Grundt, или, вернее, как он сам подписывался, Grund, в молодости несколько лет путешествовал за границей с принцем Карлом Датским и с Христианом Гюльденлеве, незаконным сыном Христиана V; в 1704 г. назначен во вновь учрежденную Коммерц-коллегию; с 1705 по 1710 г. был чрезвычайным посланником при русском дворе; вернувшись в отечество, исполнял, во время чумы, крайне трудные обязанности председателя Копенгагенской санитарной комиссии. Потом назначен окружным фойгтом в Бредстеде и членом Готгорпского апелляционного суда. Умер в 1729 г. (см. Rasmus, Aereboes Autobiografi).].

Затем я стал нанимать людей и делать заказы (по части) экипажей, сбруи, платья и прочего. К середине июня все было готово, корабль «Ферэ» также. Нанял я и письмоводители или секретаря для личной моей переписи, студента Расмуса Эребо [17 - Rasmus Aereboes (p. в 1685, ум. в 1744) – бедняк, сын свендборского шкипера, только что окончивший к тому времени свое образование; в детстве и юности испытывал голод, нужду и многие другие лишения. Местом секретаря у Юля, открывшим ему поприще, о коем он, как студент богословия, не мог и мечтать, Эребо обязан своему знанию латинского языка. После путешествия с Юлем, описанного в настоящей книге, он побывал в России еще дважды – в последний раз прошел туда из Дании в открытой лодке; затем по возвращении на родину, вероятно вследствие его знакомства с иностранными языками, Эребо назначен копенгагенским общественным нотариусом (Notarius Publicus), а добивался он лишь места священника. Многочисленные превратности своей жизни он описал в своей автобиографии, которая впоследствии была издана (в 1862 г.) доктором философии Вурман-Бекером (Wurman-Becker), а затем (в 1889 г.) Г.Л. Грове (с портретом автора и объяснительными примечаниями). В качестве личного секретаря Юста Юля Эребо писал (или, по крайней мере, собственноручно перебеливал) его дневник и, несомненно, во многих отношениях повлиял на самое содержание его (см. предисловие).].

Июнь

17-го С[18 - Астрономические знаки, сопровождающие число месяца, означают: ? (солнце) – воскресенье, ? (месяц) – понедельник, ? (Марс) – вторник, ? (Меркурий) – среда, ? (Юпитер) – четверг, ? (Венера) – пятница, ? (Сатурн) – суббота.]. Когда транспортное его королевского величества судно «Ферэ», под командой командор-капитана Тамбсена, было (уже) готово и вещи мои погружены для перевоза в Архангельск, их превосходительства королевские тайные советники Отто Краббе и Христиан Сехестед получили от короля приказание изменить мой (маршрут так), чтобы вместо Архангельска я, в самый день (получения этого приказания), ехал в Бранденбург, в Потсдам, за дальнейшими повелениями, а чтобы корабль с моими людьми и вещами шел тем временем в Пиллау и там ожидал меня.

Вместе с приказанием мне ехать гг. тайные советники с той же почтой получили от его королевского величества заверение, что пробуду я в России не дольше трех лет, а равно и согласие (короля) на отправление со мной в Москву г. Петра Фалька в качестве секретаря (датской) миссии.

Во исполнение вышеуказанной воли его королевского величества я пустился в путь в этот же вечер, в 7 часов, и прибыл в Роскильде в И ч.

18-го ? проехал через Рингстед, Слагельсе, Корсёр, Вельт, Нюборг и в 10 часов вечера прибыл в Одессе.

19-го ? проехал через Асенс, (перебрался) через Малый Вельт, через Хатерслебен и вечером (прибыл) в Фленсбер.

20-го ? проехал через Рендсбург и Нцехо.

21-го ?, в 7 ч. утра прибыл в Гамбург. (Тут) остановился на короткое (время) для свидания с королевскими агентами де Гертоге[19 - 24 декабря 1689 г. lohann Baptista и Wilnelm de Herthoge назначены королевско-датскими факторами и агентами в Гамбурге. По их должности им вменялось в обязанность зорко следить за всем представляющим за границею интерес для Дании и обо всем подобном своевременно доносить в Немецкую канцелярию, кроме того – пересылать по назначению письма от датского правительства к датским посланникам и иностранным державам и vice versa, а также исполнять денежные и другие поручения главного королевского казначея, которому названные факторы имели представлять счеты (см. назначения, Bestallungen, в патентах (Patenter) Немецкой канцелярии в Копенгагенском Государственном архиве).] и с резидентом его королевского величества, статским советником Хагедорном[20 - Hans Statius von Hagedorn (p. в 1668) – назначен 4 октября 1702 г. датским резидентом в Нижне-Саксонский округ, умер (в 1772 г.) в звании конференцсоветника в Гамбурге. Поэт Фридрих фон Хагедорн был его сыном от Анны Марии, рожденной Шумахер (смерти его gesammelte Werken, изданные Эшенбургом в Гамбурге, 1800 г., часть 4).]; затем в тот же вечер (продолжал) путь в Потсдам и прибыл в Эшебург.

22-го ? проехал в Бойценбург, Любтен и Ленцен.

23-го ? проехал Перлебург, Кюриц и Фербелин.

24-го ? проехал Науен и около 10 часов прибыл в Потсдам.

Таким образом, путешествуя днем и ночью, я, благодарение Богу, благополучно совершил этот 90-мильный переезд в 6 дней и 7 ночей.

Не найдя в Потсдаме помещения, я велел доложить о себе королевско-прусскому гоф-фурьеру, который (и) и отвел мне (квартиру).

Я думал застать его королевское величество в Потсдаме, но (здесь) узнал, что он еще пребывает в Дрездене у короля Польского Августа[21 - Фридрих-Август, или Август Сильный (р. в 1670, ум. в 1733) – король Польский и курфюрст Саксонский, сын Иоганна-Георга Саксонского, и принцессы Датской Анны-Софии, сестры короля Датского Христиана V, следовательно, двоюродный брат Фредерика IV Датского. В описываемое время Фридрих-Август, пригласивший короля Фредерика на возвратном пути из Италии посетить его в Дрездене, с величайшей пышностью праздновал это свидание. В течение нескольких дней длились блестящие процессии с волшебной обстановкой в стиле рококо. Специально для этих процессий построен был целый дворец. Он был деревянный, окрашен в зеленый цвет и занимал обширную площадь. В Дрезденском королевском собрании гравюр (Kupferstichsammlung) хранятся красивые современные раскрашенные от руки изображения этих любопытных процессий. Теперешний Дрезденский каменный цвингер построен на месте старого деревянного дворца совершенно по тому же плану (за исключением одного лишь флигеля). Таким образом, это прекрасное сооружение, заключающее всемирно известные дрезденские собрания, обязано своим возникновением посещению Дрездена датским королем Фредериком IV.]; о том, когда мой всемилостивейший государь и король и короли Прусский[22 - Фридрих I Прусский, или Фридрих III, курфюст Бранденбургский (р. в 1657, ум. в 1713), сын великого курфюрста, лишь за 8 лет пред тем, разными уступками императору германскому, добился переименования Прусского герцогства в королевство.] и Польский съедутся, как было условлено, в Потсдаме – толковали неопределенно.

Дабы узнать обстоятельнее, что мне делать в Потсдаме, должен ли я там оставаться или нет, я написал к их превосходительствам тайным советникам Ленте и Вибе[23 - Тайные советники военный обер-секретарь Christian Leute (р. в 1649, ум. в 1725) и обер-секретарь датской канцелярии, впоследствии норвежский наместник Ditlev Wibe (в наших современных актах «Выбей» – см. у Соловьева XVI, 59 и XVII, 32 и 92 – р. в 1649, ум. в 1725), были одними из самых доверенных лиц Фредерика IV, и оба пожалованы им кавалерами ордена Слона.], находившимся в свите его королевского величества в Дрездене, и согласно высочайшему королевскому повелению известил их о своем приезде в Потсдам.

(По распоряжению) его величества короля Прусского между Гамбургом и Потсдамом учреждены для путешественников (две) почты, обыкновенная и чрезвычайная. Обыкновенная ходит два раза в неделю, (едущие с ней) лица платят каждый два (серебряных?) гроша (goede grosken) с мили; в счет этой платы путешественник может вести с собой 50 ф. (багажа); за все, что он везет свыше этого веса, платится особо. По желанию можно пользоваться и чрезвычайной почтой, причем за лошадь и милю платится один дриттель. Два лица, путешествующие (вместе), имеют право везти с собой (без приплаты) 200 фунтов (багажа) и не обязаны платить более чем за две лошади. Если путешествуют совместно трое или несколько человек, то они платят за три или за несколько лошадей, смотря по объему и тяжести багажа. При каждой перепряжке вагенмейстер получает за труды два (серебряных?) гроша (и) из (этих денег) платит королю Прусскому по грошу с ригсдалера, каковой (сбор) вносится в почтамты. Со своей стороны почтальоны (так называются везущие путешественников проводники) получают ежегодно каждый: 1000 ригсдалеров, голубой мундирный кафтан почтового ведомства, шелковый шарф, почтовый рожок на шелковом шнурке и почтовую с прусским гербом бляху, навешиваемую на грудь. Встречаясь с другой повозкой, а также проезжая врытой или вообще узкой дорогой, почтальон трубит в рожок, причем все едущие навстречу должны уступать его дорогу. Всякие мостовые и заставные сборы обязан уплачивать сам почтальон, но на деле почтальоны требуют сии деньги с не знающих этого (правила) путешественников.

Между Гамбургом и Потсдамом все дома крыты плоскими черепицами, как в Дании (они крыты) дощечками; только черепицы висят на перекладинах с крючками.

В деревенских домах не позволено иметь печей для печения (хлеба): они должны находиться в порядочном расстоянии от домов. Из опасения пожара печи запрещено даже покрывать досками или (какой-либо) другой кровлею.

На всех перекрестках, где расходятся две, три или несколько дорог, стоят столбы с (прибитыми к ним) руками-указателями. На (этих последних) написано название места, куда ведет дорога, а также сколько миль считается до того или другого (пункта), что служит значительным облегчением для путешественников, которые, благодаря таковыми рукам, указывающим пути, могут сами найти дорогу, если только знают, через какие деревни (им) ехать.

Относительно монеты следует заметить, что между Гамбургом и Потсдамом, а также в Берлине, во всем Бранденбургском крае, в Померании, Люнебурге и Саксонии, в обращении находятся дриттели, которые в Берлине стоят на 12 % ниже датских крон. Три дриттеля, будь они бранденбургские, люнебургские или саксонские – ибо (все) они обращаются безразлично по всему краю – составляют ригсдалер courant. Рисгдалер равняется 24 грошам (грош равен 3 и ? датского скилинга) или 48 sexpfenniger’ам; (зекспфеннигер) представляет приблизительно два датских скиллинга. Дрейер то же, что датский скиллинг, заключает в себе 3 пфеннига. Пфенниг равняется датскому hvid’y.

Недалеко от Фербелина (простирается) широкий луг (с) болотом мили в 3–4 длиной; через него к Фербелину ведет большая плотина, (по которой) проходит дорога в Мекленбург. Здесь (в пользу) короля Прусского (поступают) большие таможенные сборы, особенно с рептинского пива. Фербелин известен победой, которую отец ныне царствующего короля, курфюст Бранденбургский, одержал недалеко от (этого города) над шведами в 1675 г.

Потсдамский дворец весьма роскошен и увешан ценными шторами и картинами. В большой зале находится великолепный серебряный вызолоченный поставец и серебряная люстра в три (венца). Дворцовый сад разведен с большими затратами на болоте. (Впрочем), за исключением весьма богатой и роскошной оранжереи с лавровыми, апельсиновыми и другими деревьями, в (саду этом) нет ничего достойного примечания.

В (принадлежащем) прусскому королю фазаньем парке близ Потсдама фазанов мало, зато (есть) красивая беседка и красивая аллея в 1000 шагов длиной, (ведущая) к Потсдаму.

Королевский сад с обеих сторон окаймлен рекой Хафелем, берущей начало близ Шпандау и впадающей в Эльбу близ Хафельберга.

Потсдамский (олений) парк обнесен лучшей, более прочной и (притом) менее дорогой оградой, чем (ограды) наших датских (оленьих) парков, (а именно) огорожен расколотыми дубовыми и буковыми (кольями), вбитыми одним концом в землю, плотно друг возле друга, сверху же затесанными округло и остро и для скрепления (всей) ограды заплетенным, на ширину ладони, лозняком, как заплетаются плетни.

Здешние печи сложены наглухо из поливного кафеля.

Следует также оговорить, что король Прусский содержит на реке Хафеле охотничью яхту, весьма роскошно расписанную и позолоченную (как) снаружи, (так) и внутри. Она имеет белый флаг, гюйс, вымпел и рейный флаг (nocke-flag), на котором изображен черный орел, представляющий прусский герб. В частности надо отметить, что, когда я был на этой королевской яхте и хотел спуститься по заднему трапу, чтобы осмотреть каюту, мне предложили спуститься по переднему трапу, так как никому, за исключением короля и королевы, не дозволяется спускаться по заднему. Quantum est in rebus inane.

29-го ?. Сюда прибыл батальон гренадер; они будут держать караулы, когда приедут высочайшие особы.

30-го ?. В Потсдам прибыл его величество король Прусский, а также три его единокровных брата – маркграфы[24 - Филипп Вильгельм (р. в 1669, ум. в 1711) – наместник магдебургский, Альбрехт Фридрих (р. в 1672, ум. в 1731) – наместник нижней Померании, и Христиан Людвиг (р. в 1677, ум. в 1734) – хальберштатский наместник и соборный пробст.].

(Как) мне (случилось) заметить, стихари в лютеранской церкви в Потсдаме отличаются от датских тем, что не имеют рукавов и разрезаны на четыре (полотнища), из которых одно висит спереди, другое сзади, а (остальные) два, поуже, свисают с плеч, как откидные рукава.

При причащении (причастники), принимая хлеб, преклоняют колена поодиночке, с правой стороны алтаря; затем, чтобы принять чашу, переходят на левую сторону и (там) становятся на колени, на скамью. При произнесении слов Таинства они стоят, а во время молитвы опускаются на колени. В это время четыре подростка-школьника, в белых стихарях с фиолетовыми поясами, стоят на коленях перед алтарем, и (всякий раз), как произносится имя Христово, кланяются в землю. При причащении эти четыре (мальчика) стоят попарно, с двух сторон алтаря, и держат под хлебом и чашею красный шелковый платок.

Произнося перед алтарем (слова): «Господь с вами», священник всякий раз осеняет (паству) крестным знамением, (так же) как когда возглашает благословение. Делаемое им при этом знамение подобно Андреевскому кресту.

Июль

1-го ?. Прибыла швейцарская гвардия; (люди ее) одеты в короткие синие куртки (и) широкие брюки; шпаги они носят на перевязи через плечо; воротники их похожи на воротники датских священников; шляпы остроконечны с узкими полями (и) с торчащим кверху белым пером.

Прибыла также лейб-вахта короля Прусского в голубых, с золотым убранством, мундирах, подобных, впрочем, (мундирам) остальных королевских служителей.

В Потсдаме, да и во всем Бранденбурге, потолки в домах, как бы последние ни были убоги, всегда замазаны в уровень с балками глиной и (поверх нее) известью. Это заменяет употребляемый в Дании гипс, служит прекрасным (предохранительным) средством от пыли, (обыкновенно) летящей (с гипсовых потолков), удерживает тепло в комнатах и, при разговоре в нижнем (этаже), препятствует звукам проникать в верхний. При пожарах (такие) потолки тоже (оказывают) пользу, замедляя распространение огня и (предоставляя через то жильцам возможность) спасти имущество и жизнь.