Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Крестоносцы 1410

Год написания книги
2018
<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
16 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Войско тянулось лесом и зарослями, день был жаркий, король, очень уставший и понурый, ехал с покрытой головой медленно на коне, у которого были здоровые ноги и лёгкий ход, что редко сочетается.

Немного поодаль, на конях и пешими, шли и ехали придворные, рыцари и паны, потихоньку разговаривая.

Вдалеке были слышны песни, которые заводили Витольдовы русины, не в состоянии выдержать без них долго в молчании. Вольный ветерок едва затрагивал лес, погода обещалась быть хорошей целый день. Где-нибудь попадался на дороге источник или колодец, бросались к нему все живые и выцеживало его до дна. Не один, скорее коня напоив, сам потом капли уже не получал, но конь был у солдата на первом месте. Некоторые, вспоминая молодые годы, искали созревающие ягоды, чтобы увлажнить ими сухие уста, другие – заполняли грибами шлемы с тем, чтобы их испечь на привале. Ломаными ветками защищили от мух уставших иноходцев.

Уже продвигались к границам, когда посередине широкого тракта, где пересекались дороги поменьше, а с языческого времени стояли идолы на столбах, на месте которых позднее были поставлены фигуры и кресты, подняв глаза, увидел Ягайло необычайный вид, а из-за того, что боязливым был до женских чар, встреч и всевозможных очарований, сразу остановил коня, возмущаясь.

В дубраве у распутья был виден разложенный достаточно широко лагерь, зажжённые огни, расставленные столы, разбитые палатки, разгруженные обозы, около которых крутилось больше женщин, чем мужчин. На ветках нескольких дубов растянутый огромный разноцветный занавес просто заслонял от опилок сбитые столы и скамьи, устроенные на пеньках. Некоторые из них покрывали восточные ковры.

Спереди перед тем лесным хозяйством, с хлебом и солью на позолоченной тарелке, стояла женщина средних лет, высокого роста, крупного сложения, важного вида, одетая в тёмное платье, с белой вуалью на голове.

Лицом она была уже некрасивой, его избороздили ранние морщинки, но следы красоты и силы в ней сохранились. Издалека улыбалась она королю, который, остановив коня, против возможных чар пытался на всякий случай защититься, сплёвывая вокруг и через голову коня бросая на дорогу сломанные соломки, которые всегда носил при себе. Ехал также за королём придворный Васько и шёл пешим подконюший Ханош. Ягайло повернулся к ним, указывая рукой на лагерь, и пробормотал, чтобы узнали, кто это мог быть, кто хотел его почтить неожиданным дружеским приёмом. Васько пришпорил коня, поспешил вперёд шагов на двадцать, и, только посмотрев, ни кого не спрашивая, возвратился назад к королю с сияющим лицом, крича:

– Княгиня Александра Ольгердовна Семишкова (Земовитова).

Чем более хмурое лицо сразу сделал Ягайло, тем теперь веселей рассмеялся, ослабил поводья коня, но прежде чем доехал до места, спешился и с великой нежностью пошёл приветствовать сестру.

Своим грубым голосом, который, чем более весёлым был, тем сильнее звучал, он начал делать ей упрёки, что этим сюрпризом она его напугала. Но тут же, сбросив с головы шляпу, сел на скамейку и потребовал у своих воды, потому что её никому, кроме подчаших, подавать ему было нельзя. Подъехал также и князь Витольд, который приветствовал, и сел рядом.

Княгиня из многочисленной родни взяла с собой только двух сыновей, а двор женщины, который в то время выглядывал из шатров, из-за деревьев, кустов и из повозок, стоящих вокруг, с интересом рассматривая тянущихся рыцарей и стоящий панский кортеж, был в очень большом количестве. Ибо войско хоругвями шло дальше к Захову, а из двора только несколько главнейших телохранителей остались при короле и Витольде.

Расходящийся запах жареного мяса и кухонных специй вырвал вздох ни одному голодному. Король был, как всегда, невыразимо рад сестре, будучи искренне привязан к ней с молодых лет.

Двух её мальчиков, которые упали ему в ноги, он похлопал по головам и щекам, а глазами также искоса, осторожно, посмотрел и на белых дам, стоящих в отдалении. Знали за ним то, что к женщинам он имел слабость до самого преклонного возраста. Двор княгини будто стыдливо прятался, на самом деле, однако, с радостью бы себя показал и ближе насмотрелся на рыцарей.

Слышны были шорох и смешки за занавесками, а идущий воин преследовал глазами, одинаково жадными, жареную дичь и скрывающихся женщин. Ягайло начал расспрашивать стоящую княгиню о её многочисленной семье, каждого называя по имени, довольный, смеялся и ждал, пока ему что-нибудь подадут поесть. Затем вдруг его глаза, бегающие с тревогой, задержались и уткнулись в одном месте, не в силах от него оторваться.

У входа в шатёр стояла девушка, нарядная, красивая, улыбчивая, с цветами, воткнутыми в волосы, смело смотря в глаза королю, словно его величие совсем её не испугало. Удивительная красота и свежесть этого личика не одного только короля поразила: князь Витольд и стоящий дальше него двор приклеели к ней взгляд. Было что-то вызывающее и тревожное в том лесном явлении, которое напоминало какую-то богиню литовских пущ.

Король потихоньку прошептал: «Рагана!» и снова бросил соломки вокруг себя, однако, очарованных глаз оторвать от неё не мог.

Наконец, князь Витольд, подошедший к княгине Александре, спросил, кого это она с собой привезла.

– У вас какая-то ведьма, которая глазами людей сковывает, – сказал он, смеясь.

Княгиня отвернулась и оценивающе посмотрела на девушку.

– Знайте, – ответила она, – что девушка не относиться к моему двору, она в гостях у меня с матерью и дядей, а встретила я их как раз, когда ехала сюда по дороге.

Ягайло с интересом прислушивался, смотрел и сплёвывал, что-то шепча.

– Дивная красавица, – продолжала далее княгиня, – и, что больше – удивительно смела, весела и мудра, больше чем для девки пристало. Со вчерашнего дня мне весь мой двор сбаламутила.

На этом разговор прервался, потому что на стол только что было принесено несколько мисок с супом и дымящимся мясом, а вокруг крутились княгиняны женщины и прислуга, сперва заставляя стол посередине перед королём.

Не притронулся, однако, Ягайло ни к чему, пока ему его подчаший из дорожного ящика не достал кубок, миску, нож, ложку, к которым никому прикасаться было нельзя, кроме него, и никому королю за столом прислуживать не разрешалось, кроме тех, что были приставлены к его особе.

Когда бы случайно или намеренно кто-нибудь дотронулся до панского кубка или ложки, уже бы их король не использовал – так боялся колдовства и злых людей. А когда же больше он имел оснований бояться, как ни перед той войной, главой которой он был, чувствуя, что крестоносцы искали бы способ его убить?

Сел князь Витольд неподалёку напротив, княгиня при брате, рыцарство, капеллан и несколько духовных в конце и за другим столом. Подчаший принёс таз, наливку, королевскую тувальню, все по кругу начали мыть руки, пока не встал священник и не произнёс благословение, которого все стоя набожно слушали. Потом сели, но к миски никто не потянулся, пока король не начал есть, и, утолив голод, не отодвинул её от себя.

Начала тогда княгиня Александра тихий разговор. О чём, если не о войне и крестоносцах? Ягайле было известно, что князья Мазовии, принужденные соседством, имели с Орденом отношения, а тевтонские магистры всегда себе милости и дружбу княгини, как сестры короля, старались получить. Часто шли подарки из Мальборга в Плоцк и Варшаву, посылали их так же отсюда в Торунь и Мальборг вместе с дружескими письмами. Говорили, что княгиня Александра тайно благоволила к Ордену. В Плоцке знали о крестоносцах и их перемещениях гораздо лучше, чем в Кракове и Вильне.

Князья Мазовецкие также шли вместе с королём на войну, ибо иначе поступить не могли; но больше чем кто-либо, они желали или полной победы, чтобы неприятеля навеки сломить, или избежать войны, за которую угрожали ужасной местью.

– Поэтому мы идём на ту войну, – шептал Ягайло, – неохотно, принудительно, потому что справедливого мира не хотят и не дают; мы идём, веруя в Бога и в доброту нашего дела.

Он вздохнул, а княгиня повторила за ним этот вздох.

– Война – всегда несчастье, – ответила она, – тем более с таким врагом, имеющим сто явных и двести тайных союзников и приятелей и тысячи ремёсел, нам неизвестных. Сами Господом Богом прикрываются!

– Я знаю-таки знаю, что эта война значит, – сказал Ягайло, – либо нужно их вывести прочь, либо голову сложить. Не хотел я её и не хочу. Почему же не примут справедливых условий? Я только за то, что хотят наши… Кто же знает, когда, когда приедут венгерские господа, не сложится ли что-нибудь, и дай Боже, чтобы сложилось, если ещё есть время для этого. Но что же слышно с той стороны? Что от них?

– Мне как раз привезли вести те женщины из Торуни, убегая и ища приюта перед войной.

– Какие женщины? – спросил король.

– Те, о которых спросил Витольд, а вы на одну посмотрели, потому что удивительная красавица.

– Что же говорят? Что говорят? – начали король и Витольд.

– Кто же знает, известно ли им что-нибудь, и не завышают ли они мощь Ордена! – молвила княгиня. – У них великие и страшные приготовления, как бы не в поход шли, а на завоевание наших краёв. Из-за границы, из Германии, из Англии текут бесчисленные гости с отрядами лучников, арбалетчиков, рыцарей. Тащат пушки, ядра, порох. Наёмные воины с Рейна, со всех немецких земель, из Чехии и Моравии постоянно пребывают.

– Чехов и моравян и мы имеем достаточно, – отпарировал король, – двум Богам служат.

– Только бы оба не изменили, – вставил Витольд, – я боюсь наёмников, что на чужой земле за чужое дело для хлеба бьются: это плохие воины.

– Говорите, – сказал Ягайло, – ещё что? Готовы они там?

– Всё в движении: в замках, по гродам, в поветах, укрепляют дружину кнехтами, мало рыцарей оставляя: кто живой, тянется к границам огромными отрядами. Самые способные комтуры, с самим великим магистром во главе.

– И не тревожатся? – спросил Витольд.

– Только угрожают, – промолвила княгиня.

– Этого магистра я знаю давно, – прервал Витольд, – ещё при Валенроде он был деятельней его. Рыцарь смелый, отважного сердца, но большой гордости. Если его что погубит то, пожалуй, это горячка и вспыльчивость.

– Мы верим в Бога! – докончил король. – Сила Ордена для нас не тайна, но храбрых людей и у нас немало, а из-за границ тоже что-то собрали.

Король вздохнул, нахмурившись, позвал подчашего, чтобы подал воду: хотел помыть руки, поев досыта. Другие на конце стола лишь начали разбирать мясо, они остались при нём дольше, воткнув ножи и отрезая каждый себе.

Затем Ягайло встал и отошёл с сестрой немного в сторону, но тут же снова за палаткой показалось лицо улыбающейся девушки и рядом седая голова старичка, на которого король, внимательно посмотрев, ударил себя по лбу.

– А это кто? – спросил он, указывая.

– Духовное лицо, сопровождающее тех женщин в дороге, их родственник.

– Я его знаю, – живо добавил Ягайло, – я его где-то видел. Он был среди моих писарей. Это ксендз Ян!!
<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
16 из 17

Другие аудиокниги автора Юзеф Игнаций Крашевский