На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Лесная дорога, которая накануне доставила нам так много неприятностей, за ночь саперами была исправлена, и главные силы прошли через лес без задержки, после чего им приказано было остановиться и подтянуться. В это время подъезжает на автомобиле офицер штаба корпуса и вручает приказ об отходе дивизии, только не на Гердауэн, а через Коршен[77 - Коршен (Korschen) – город в округе Растенбург правительственного района Кенигсберг в Восточной Пруссии; ныне город Корше (Korsze), центр гмины в Кентшинском повяте Варминьско-Мазурского воеводства Польши.] на Бартен. Спрашиваю о причинах к отходу и почему с таким опозданием доставляется приказ. Отвечает, что причины ему не известны, отходит вся 1-я армия, а опоздал, потому что сбился с дороги и потерял много времени; добавил, кроме того, что командир корпуса в большой тревоге за 43-ю пехотную дивизию.

Маршрут отхода не совпадал с лично указанным; мы загнули несколько на север, но, по счастью, не перешли еще шоссе, идущего из Бартенштейна на Коршен, которым и воспользовались. Переход до Бартена был 40 верст и, вследствие позднего выступления, за этот день сделать его не представлялось возможным; и, пройдя железнодорожный узел Коршен, заночевали у Паариса[78 - Паарис (Paaris) – деревня в земельном округе Растенбург правительственного района Кенигсберг в Восточной Пруссии; ныне деревня Парыс (Parys) в гмине Корше Кентшинского повята Варминьско-Мазурского воеводства Польши.] – Гросс-Вольфсдорфа[79 - Гросс-Вольфсдорф (Gross-Wolfsdorf) – деревня в земельном округе Растенбург правительственного района Кенигсберг в Восточной Пруссии; ныне поселок Дрогоше (Drogosze) в гмине Барчаны Кентшинского повята Варминьско-Мазурского воеводства Польши.]. Большие склады каменного угля на этом железнодорожном узле были кем-то перед нашим проходом подожжены, и зарево пожарища освещало всю окрестность.

18 августа через Бартен – Вольфегаген, по знакомой нам дороге, вернулись на перешеек между озерами Норденбургским и Мауэр, описав большущую петлю и растеряв наши обозы, не могшие своевременно получить приказов об изменениях в наших маршрутах и поспевать за нами.

В этот же день после полудня меня экстренно вызвали в штаб корпуса в Клинкен[80 - Имеется в виду Климкен (Klimken) – деревня в земельном округе Ангербург правительственного района Гумбиннен в Восточной Пруссии; ныне деревня Климки (Klimki) в гмине Венгожево Венгожевского повята Варминьско-Мазурского воеводства Польши.], где генерал от кавалерии Шейдеман объявил мне, что он назначен командующим 2-й армией вместо генерала Самсонова, сегодня же туда отъезжает, а мне приказывает вступить в командование II армейским корпусом.

Относительно понесенного 2-й армией поражения, смерти генерала Самсонова – ни полслова[81 - 13 (26) августа 1914 года 8-я германская армия начала операцию против 2-й русской армии генерала от кавалерии А. В. Самсонова. I армейский корпус под Сольдау был отброшен частями I и XX германских корпусов; на правом фланге частями I резервного и XVII германских корпусов разбита 4-я пехотная дивизия VI армейского корпуса; генерал А. А. Благовещенский покинул войска корпуса, а корпус отступил на юг, чем поставил под удар тыл XIII армейского корпуса. 14 (27) августа I армейский корпус вновь отступил, а 2-я пехотная дивизия (наступавшая с XV армейским корпусом) была разбита. 15 августа Самсонов покинул свою главную квартиру и отправился к войскам, утратив возможность руководить всей армией. В тот же день центральные корпуса армии – XIII и XV – попали в мешок в районе восточнее Танненберга. 16 августа германские войска генерала Г. фон Франсуа нанесли поражение XV армейскому корпусу, взяв в плен командира XV армейского корпуса генерала Н. Н. Мартоса. Самсонов со штабом пытался пробраться из окружения, но отстал от других и, видя безвыходность положения, застрелился. Командир XIII армейского корпуса генерал Н. А. Клюев начал отход тремя колоннами, которые в боях 17–18 августа у Кальтенборна, Валендорфа, в Напиводском лесу были практически уничтожены; Клюев отдал приказ о сдаче в плен. Армия Самсонова потеряла около 6,7 тысяч убитыми, свыше 20 тысяч ранеными, 92 тысячи человек пленными (в том числе 15 генералов), 350 орудий.].

Начальник штаба II корпуса генерал-майор фон Колен доложил мне о полученном по 1-й армии приказе о занятии армией фронта: река Дейме – Велау – Алленбург – Норденбург – Ангербург – Круглянкин[82 - Общее протяжение по 10-верстной карте 75 верст.][83 - Все населенные пункты – в Восточной Пруссии, а ныне в Калининградской области России. Велау (Wehlau) – город, центр земельного округа в правительственном районе Кенигсберг в Восточной Пруссии, ныне поселок городского типа Знаменск Гвардейского района. Алленбург (Allenburg) – поселок в земельном округе Велау; Норденбург (Nordenburg) – городок в земельном округе Гедрауэн; ныне первый – поселок Дружба, второй – поселок Крылово, оба в Правдинском районе.], причем на II корпус возложена задача обороны участка от южного берега озера Норденбургского до перешейка у Круглянкина включительно[84 - Протяжением 38 верст.].

Отряд у Ариса (169-й пехотный Ново-Трокский полк, 6-я батарея 43-й артиллерийской бригады и одна сотня казаков) остается там и по-прежнему в подчинении штаба армии. Батальон у Видминена возвращается к своему полку (170-му пехотному Молодечненскому). Правее нас – IV армейский корпус; разграничительная с ним линия: озеро Норденбургское – Даркемен[85 - Даркемен (Darkehmen), ныне город Озерск, центр городского округа Калининградской области России.] – Вержболово[86 - Вержболово – город во Владиславском уезде Сувалкской губернии Российской империи; ныне город Вирбалис (Virbalis) в Вилкавишкском районе Мариямпольского уезда Литвы.]. Корпусная дорога – Вержболово – Голдап – Ангербург. Головной этап – Ангербург, промежуточный – Голдап. Местный артиллерийский парк – в Даркемене. Штаб II корпуса – в Бенгхейме.

Генерал Шейдеман, забрав два лучших автомобиля штаба и сложив на один из них свои вещи, часа через два уехал в направлении на Лык – Граево, а я, послав в штаб 43-й пехотной дивизии приказ о вступлении своем в командование корпусом и о назначении вместо себя начальником 43-й пехотной дивизии генерал-майора Тернавского, занялся изучением плана и возложенной на корпус задачи по обороне.

Прежде всего бросалось в глаза деление всего фронта армии на корпусные участки: в то время когда на долю XXVI, XX, III и IV [армейских] корпусов давался участок общего протяжения в 40 верст, на II корпус дан участок в 38 верст. Нужно думать, что командующий армией удара в свой левый фланг не ждет, а может быть, считает, что оборона этого участка сводится к обороне трех перешейков: первого между озерами Норденбург и Мауэр (9 верст), второго между озером Швензайт[87 - Имеется в виду озеро Швенцайт (Schsenzait-See), которое в Польше носит название Щвенцаты (Swiecajty).] – озером Долбонар (10 верст) и перешейка у села Круглянкин (5 верст), но ведь и тогда получается фронт 9+10+5=24 версты, причем участки взаимно друг друга не поддерживают. Ну, словом, как ни предполагай, объяснений не найдешь и из этого трудного положения нужно выкарабкиваться самому. Три обособленных друг от друга перешейка требуют и трех самостоятельных частей войск, а в моем подчинении только две дивизии. Решено прежде всего, не теряя ни одного дня, тотчас же приступить к укреплению всех трех участков, для чего назначаю 26-й пехотной дивизии участок от озера Норденбург до озера Мауэр, 43-й дивизии завтра же кратчайшей дорогой через Ангербург – Поссессерн[88 - Поссессерн (Possessern) – деревня в земельном округе Ангербург правительственного района Гумбиннен в Восточной Пруссии; ныне деревня Позездже (Pozezdrze), центр гмины Венгожевского повята Варминьско-Мазурского воеводства Польши.] перейти на перешеек у Круглянкина и приступить к его укреплению. Для укрепления на Поссессернском перешейке между озер Швензайт – Долбонар назначаю весь 2-й саперный батальон[89 - Автор перепутал номер: в состав II армейского корпуса входил не 2-й, а 4-й саперный батальон.] под командой полковника Долуханова с тем, чтобы при наступлении противника со стороны Лётцена готовые окопы занять за счет войск того из участков 26-й или 43-й пехотных дивизий, на который будет меньшее давление противника; надеялся еще и на то, что к этому времени присоединится и отряд полковника Якимовского, находящийся теперь у Ариса. Я понимал, что такое решение неудовлетворительно, но медлить не приходилось, и работа закипела на всем фронте.

К моему счастью, 20 августа в штабе корпуса получено извещение, что на усиление II корпуса прибывает завтра 302-й пехотный полк с 76-й артиллерийской бригадой[90 - 302-й пехотный Суражский полк и 76-я артиллерийская бригада входили в состав 76-й пехотной дивизии, сформированной в июле 1914 года и действовавшей в составе 2-й армии.]. Целиком их направляю на Поссессернский участок и командира 302-го пехотного полка полковника Буйвида назначаю начальником этого участка.

21 августа еду на автомобиле осматривать позиции и работы на них.

Участок 26 пехотной дивизии: начальник дивизии генерал-лейтенант Порецкий, начальник штаба полковник Рудницкий, командир 1-й бригады (правый участок) Генерального штаба генерал-майор Ларионов, командир 2-й бригады (левый участок) генерал-майор Дружинин[91 - Автор ошибается: на самом деле 1-й бригадой 26-й дивизии командовал генерал-майор К. И. Дружинин, а 2-й – генерал-майор Я. М. Ларионов.]. Командиры полков: 101-го – Генерального штаба полковник Вахрушев, 102-го – полковник Чевакинский, 103-го – полковник (?)[92 - В описываемый период 103-м пехотным Петрозаводским полком командовал (с 18 декабря 1908 года) полковник Михаил Павлович Алексеев.] и 104-го – полковник Триковский. Всего: 16 батальонов пехоты, 6 легких и 1 мортирная батарей.

Позиция тянется с севера на юг на протяжении 9 верст; фланги упираются в озера – Норденбургское и Мауэр. Впереди впадина с ручьем и двумя небольшими озерами по дну ее, отлично обстреливаемая с фронта и флангов. Большой густой лес, обрамляющий эту впадину с запада, с единственной через него дорогой, в расстоянии 4–5 верст от закрытых позиций наших батарей, не дает возможности противнику поставить свои батареи на закрытых позициях, а он должен будет выдвинуть их на опушку, сильно обстреливаемую фронтальным и косым огнем наших батарей.

Местность на нашей стороне впадины имеет превышение, а холмистый ее характер весьма удобен для укры того расположения наших батарей и для выбора наблюдательных артиллерийских пунктов. Тыл позиции закрыт, и пролегавшее вдоль всего фронта шоссе давало возможность скрытого по нему передвижения. На левом фланге ближе к озеру Мауэр позиция еще более всхолмленная и приподнятая, доступ к этому участку преграждается озером Ремзауэр[93 - Имеется в виду озеро Резауэр (Resauer-See).] и заставляет огибать озеро с юга, направляя удар на наш крайний левый фланг.

Обстоятельство это предусмотрено, и начальник левого участка генерал-майор Дружинин напряг все усилия к тому, чтобы создать здесь прочный узел сопротивления: окопы идут в два, три ряда, хорошо применены к местности и во многих местах уже были закончены, а перед некоторыми были и искусственные заграждения. Побеседовавши с генералом Дружининым относительно возможности обстрела противником со стороны озера с катеров левого фланга наших позиций и указав ему на горку несколько впереди левого фланга, с которой открывался громадный кругозор на юго-запад, я советовал использовать ее как передовой артиллерийский наблюдательный пункт с тем, чтобы 2–4 орудиями открыть огонь по противнику с дальнего расстояния, заставить его развернуться в боевой порядок и обмануть относительно места наших настоящих позиций.

Генерал-майор Дружинин, известный нам по Японской войне и как писатель, произвел на меня очень хорошее впечатление, и я считал, что оборона участка находится в надежных руках[94 - К глубокому всех нас огорчению, 27 августа во время боя, находясь на одном из артиллерийских наблюдательных пунктов, он был убит.].

С этого участка я быстро проехал по шоссе через Ангербург на средний участок у Поссессерна. На перешейке на озере Швензайт, где проходят около Огонькина железная дорога и шоссе, я обратил внимание на прекрасно оборудованную укрепленную позицию фронтом на юго-восток по северному берегу озера: глубокие окопы с траверсом[95 - Траверс – насыпь в окопе для защиты от флангового огня.] и проволочными заграждениями в несколько рядов были возведены немцами для обороны Ангербурга против русских войск, наступающих со стороны Лыка, и находились в связи с укрепленной немцами позицией на реке Ангерап. Для нас они могли пригодиться теперь в случае прорыва противника на Поссессернском участке, для защиты Ангербурга и левого фланга 26-й п[ехотной] д[ивизии].

Оборону этой позиции я возложил на начальника головного этапа, имевшего в своем распоряжении роту.

Работы на Поссессернском участке под руководством командира 2-го сап[ерного] батальона полковника Долуханова шли полным ходом. Теперь, с прибытием полка и артиллерийской бригады, число рабочих удесятерилось, являлась возможность возвести былые прочные и обширные укрепления с траверсами, козырьками и в некоторых местах и блиндажами. Появились кое-где и проволочные заграждения. В центре участка повален молодой сосновый лесок и на значительной площади образована засека. На дороге от Лётцена к центру участка вырыт обширный люнет[96 - Люнет представлял собой открытое с тыла укрепление, состоявшее из двух фланковых фасов (боковых, прикрывающих фланги) и одного-двух напольных фасов (обращенных к противнику).], а у Кирки создан прочный узел сопротивления с хорошим обстрелом вдоль железной дороги и лога, прорвавшего всю позицию от Огонькина до озера Долбонар.

Вдоль этого лога, с южной, приподнятой и обросшей кустарником и мелким лесом его стороны артиллеристы разыскивали для себя закрытые позиции, а наблюдательные пункты – в непосредственной близости от пехотных окопов, уже возведенных на этих местах. Обстрел из люнетов и других окопов к стороне крепости Лётцен хорош, но окопы наши местностью маскировались плохо и могли подвергнуться сильному обстрелу неприятельской артиллерией.

По северную сторону лога в непосредственной близости от местечка Поссессерн была возведена вторая укрепленная линия.

Для обороны этого участка протяжением в 10 верст, как я уже раньше говорил, предназначены 302-й пехотный полк под командой полковника Буйвида и вся 76-я артиллерийская бригада, всего 4 батареи, 48 легких орудий[97 - Автор ошибается: в артиллерийской бригаде русской армии в 1914 году было не четыре, а шесть батарей (сведенных в два дивизиона по три батареи), по восемь орудий в каждой. Таким образом, общее число орудий в бригаде, приводимое Слюсаренко, соответствует действительности.]. Таким числом войск оборонять 10-верстный фронт, конечно, было трудно, и я уже заранее решил в случае наступления противника усилить его за счет 26-й пехотной дивизии, а за левым флангом, где ряд мелких озер стеснял маневрирование наступающего противника, поставить на всякий случай хотя бы один батальон в корпусном резерве у села Куттен[98 - Куттен (Kutten) – деревня в земельном округе Ангербург правительственного района Гумбиннен в Восточной Пруссии; ныне деревня Куты (Kuty) в Позезджской гмине Венгожевского повята Варминьско-Мазурского воеводства Польши.].

Командир полка полковник Буйвид, офицеры и нижние чины бодрым своим видом и усердием по укреплению своего участка производили хорошее впечатление.

На перешеек у Круглянкина[99 - Назначались три полка 43-й пехотной дивизии, пять легких батарей 43-й артиллерийской бригады и одна батарея 2-го мортирного дивизиона: всего 12 батарей пехотных, 40 легких орудий и шесть гаубиц. Начальник дивизии генерал-майор Беймельбург, командир бригады генерал-майор Тарнавский, командир 170-го пехотного [Молодечненского] полка полковник Кондратьев, 171-го [Кобринского] полковник Сегеркранц, 172-го [Лидского] полковник Романов, командир 43-й артиллерийской бригады генерал-майор Ватаци, начальник штаба полковник Десино.], за поздним временем, я уже не поехал, тем более что местность была мне уже известна, там мы проходили и ночевали на пути нашем от Лыка в Ангербург, а командиры полков 43-й пехотной дивизии, полковник Сегеркранц (171-й пехотный полк) и полковник Романов (172-й пехотный полк), оба Генерального штаба, а последний и с боевым опытом на Японской войне, были настолько надежны, что в руководстве моем не нуждались; много слабее был командир 170-го пехот ного Молодечненского полка полковник Кондратьев, но назначенный на мое место начальник 43-й пехотной дивизии генерал-майор Беймельбург[100 - Генерал Слюсаренко был назначен командиром корпуса лишь временно, формально он продолжал числиться начальником 43-й пехотной дивизии до 24 октября 1915 года. Также и генерал-майор Беймельбург лишь временно командовал дивизией, оставаясь командиром 2-й бригады 27-й пехотной дивизии.], тоже с боевым опытом, мог ему сделать надлежащие указания.

Вернувшись в штаб в Бенгхейм и выслушав доклад начальника штаба относительно связи со штабом армии и всеми тремя участками корпуса, я убедился в том, что положенных по штату средств телеграфной работы саперного батальона совершенно недостаточно и что, только воспользовавшись телеграфными проводами немецкой железной дороги на Ангербург, мы обеспечим себя связью с начальником головного этапа в Ангербурге и со штабом 26-й пехотной дивизии. Для обеспечения войск огнестрельными припасами я приказал всем паркам 2-й и 3-й линий выложить свои боевые комплекты на железнодорожной станции Бенгхейм, а самим тотчас же отправиться в Даркемен, где и пополниться из местного артиллерийского парка.

Таким образом, я обеспечивал корпус на случай боя и, зная по своему боевому опыту в Японской войне, насколько это серьезно и необходимо, нисколько не боялся утраты этих снарядов в случае отхода с позиции без боя. Надеялся еще и на то, что железная дорога Голдап – Ангербург, оказавшаяся после отхода немцев на запад в полной исправности и уже проверенная пропуском пробных наших поездов, может в этом последнем случае оказать помощь и увезти наш передовой корпусный склад огнестрельных припасов. Из последующих описаний, однако, видно, что этого не случилось, и за дни боев 26, 27 и 28 августа все эти припасы были израсходованы, и войска на недостаток боевых припасов не жаловались.

Приказал также корпусному интенданту экстренно вытребовать к Бенгхейму полевую хлебопекарню и тотчас же открыть ее действие. Что и было исполнено.

В дни 23, 24 и 25 августа произошли, в каком порядке – теперь вспомнить не могу, следующие события.

1) Прибыла и расположилась за участком 26-й пехотной дивизии в районе Домбровкен[101 - Имеется в виду Домбравкен.] – Лаунингкен[102 - Лаунингкен (Launingken) – деревня в земельном округе Даркемен правительственного района Гумбиннен в Восточной Пруссии; ныне Оловник (Olownik), деревня в гмине Будры Венгожевского повята Варминьско-Мазурского воеводства Польши.] 2-я гвардейская кавалерийская дивизия под командой генерал-лейтенанта Рауха[103 - В состав 2-й гвардейской кавалерийской дивизии входили лейб-гвардии Конно-гренадерский, лейб-гвардии Уланский Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны, лейбгвардии Драгунский и лейб-гвардии Гусарский полки. Дивизией командовал генерал-лейтенант Георгий Оттович Раух, во главе 1-й бригады стоял генерал-майор князь Сергей Константинович Бело-сельский-Белозерский, 2-й – генерал-майор граф Георгий Георгиевич Менгден.]. Дивизия эта поставлена здесь на отдых и мне не подчинена. Все же, не имея возможности вытянуть со своего 40-верстного фронта ни одного батальона в корпусный резерв, событию этому я несколько порадовался: в случае прорыва на одном из участков, конечно, будет оказана скорая помощь прибывшей 2-й гвардейской кавалерийской дивизией и что распоряжение командующего армией о постановке ее здесь, вероятно, это именно и предусматривало. Жаль только, что никаких обязанностей на эту кавалерийскую дивизию по разведке противника перед фронтом II корпуса не возложено и мы по-прежнему слепы и о противнике ни перед нашим фронтом, ни на нашем левом фланге ничего не знаем. И мало того, когда 24 августа связь 43-й пехотной дивизии у Круглянкина с отрядом у Ариса (169-й пехотный полк) прекратилась и когда сам командующий армией, озабочиваясь ее восстановлением и негодуя на полковника Якимовского (начальник отряда у Ариса) за утрату этой связи, не дает мне права воспользоваться ни одним эскадроном 2-й гвардейской кавалерийской дивизии – становится уже и странным.

2) Второе событие: прибыл в составе двух аэропланов авиационный отряд Ковенской крепости и расположился около Бенгхейма. После прекращения связи с Арисом и не получая права воспользоваться услугами 2-й гвардейской кавалерийской дивизии для ее восстановления, я приказываю начальнику авиационного отряда выслать аэроплан по маршруту Бенгхейм – Поссессерн – озеро Мауэр – Лётцен – Видминен – Маркграбово[104 - Имеется в виду Маргграбова (Marggrabowa) – город, центр земельного округа Олецко правительственного района Гумбиннен в Восточной Пруссии; ныне город Олецко (Olecko), центр гмины и повята Варминьско-Мазурского воеводства Польши.] и тем же путем обратно для разведки противника и направления движения его войск.

Блестяще выполнивши эту задачу, под обстрелом неприятельских и своих войск, летчик с наблюдателем доставили следующие сведения: «Замечено большое движение немецких войск от крепости Лётцен на Видминен и скопление их у Видминена. Около Маркграбова летчики наблюдали разрывы шрапнелей, видимо, происходит бой!»

Об этом тотчас же сообщено в штаб армии и на участки корпуса.

Таким образом, выяснено, что противник в наступлении своем от крепости Лётцен в обход нашего левого фланга (43-й пехотной дивизии) отрезал отряд у Ариса от своей 43-й пехотной дивизии и на присоединение его надеяться нельзя.

3) Третье событие: прибытие в штаб корпуса полковника (?) крепостной артиллерии, с которым, по приказанию командующего армии, я должен обсудить вопрос о постановке крепостных орудий для осады крепости Лётцен с востока и о выборе мест для возведения осадных батарей.

Признаюсь откровенно, эта новость повергла меня в полнейшее недоумение (хотя приезд его и предшествовал разведке, произведенной летчиками)…

Мы отходим, спешно укрепляемся, чтобы задержать противника, а тут осада крепости, для чего от занятых и укрепляемых нами позиций мы должны продвинуться вперед к крепости на дистанцию наших крепостных 6-дюймовых пушек (120 пудов[105 - Имеется в виду тяжелое осадное артиллерийское орудие – 6-дюймовая осадная пушка образца 1877 года калибра 152,4 мм. Масса ствола пушки составляла 120 или 190 пудов (то есть 1920 или 3040 кг). Эти орудия использовались еще в начале Великой Отечественной войны и окончательно были сняты с вооружения только в 1942–1943 годах.]) в 7 верст и бросить перешейки между озер, отказавшись от всех выгод по их обороне. Мало того, стать на квадраты крепости и подвергнуть себя сильнейшему обстрелу крепостной немецкой артиллерии, вооруженной, как всем нам было известно, новейшими образцами тяжелых дальнобойных крепостных орудий.

Тем не менее, ознакомив полковника с планом местности и расположением наших окопов на Поссессернском и Круглянкинском перешейках и дав ему проводника и средства передвижения, предложил отправиться на рекогносцировку и, вернувшись, доложить о результатах ее. Указал ему также, что для устройства платформ под орудия и блиндажей для прислуги тут, в Бенгхейме, имеется громадный лесной склад с готовым лесом всякого размера, а потому прибывающим крепостным артиллеристам нет надобности везти с собой платформы. 24 августа полковник уехал на рекогносцировку и ко мне больше не являлся, так как развивавшиеся события и обозначившееся 25 августа наступление противника указывали на несвоевременность и даже больше – абсурд постановки крепостных орудий![106 - Крепостные орудия были уже в пути: по железной дороге доставлены в Сувалки; дальше должны были двигаться по обыкновенным дорогам и шоссе при помощи грузовиков.]

4) И наконец, четвертое событие, имевшее большое для корпуса значение, – открытое и успешное хлебопечение в полевой хлебопекарне, расположившейся у Бенгхейма.

25 августа начальник 43-й пехотной дивизии доносит о наступлении больших сил противника со стороны Лётцена и с юга на Круглянкинский и Поссессернский участки.

Отдаю приказ о выделении от 26-й пехотной дивизии полка пехоты на усиление Поссессернского участка (назначен 101-й пехотный Пермский полк под командой полковника Генерального штаба Вахрушева) и одного батальона от 43-й пехотной дивизии в корпусный резерв к селу Куттен за левый фланг Поссессернского участка (назначен 1-й батальон 170-го пехотного Молодечненского полка).

26 августа на рассвете командующий 43-й пехотной дивизией генерал-майор Беймельбург доносит: «Противник наступает по всему фронту – решил принять бой!» Доношу об этом командующему армией. Получаю ответ «одобряю!». Доносит о наступлении противника на Поссессернский участок и полковник Буйвид.

Вслед за этими донесениями одновременно на обоих участках начинается сильнейшая канонада. С нашей стороны в ней принимают участие шесть батарей 76-й артиллерийской бригады, пять батарей 43-й артиллерийской бригады и одна батарея 2-го мортирного дивизиона[107 - Головин в своем историческом исследовании (имеется в виду: Головин Н. Н. Из истории кампании 1914 года на Русском фронте. Прага, 1926. Т. 1. – К. З.) определяет, что против наших двенадцати противником выдвинуто 64 легких и тяжелых батарей. Кроме того, есть полное основание думать, что и дальнобойная артиллерия крепости Лётцен также приняла участие в этом бою, так как Поссессернский и Круглянкинский участки находились от крепости на расстоянии 10–12 верст и по карте, имевшейся у меня, стояли на квадратах крепости.].

После нескольких часов артиллерийской подготовки противник в нескольких местах переходит в атаку, но она всюду успешно отбивается; выше всяких похвал работают наши батареи со своих закрытых позиций и буквально сметают поднимающиеся для атаки немецкие пехотные цепи.

Никаких тревожных донесений не получается, несмотря на то что канонада усиливается и переходит в какой-то непрерывный рев.

К вечеру сила неприятельского артиллерийского огня несколько ослабляется, но огонь не прекращается всю ночь.

Согласно отданного мною приказа, в ночь с 26 на 27 августа на усиление Поссессернского участка прибывает 101-й пехотный Пермский полк под командой полковника Генерального штаба Вахрушева, которому мной приказано вступить в начальствование участком вместо полковника Буйвида.

К селу Куттен прибывает также 1-й батальон 170-го пехотного Молодечненского полка в корпусный резерв.

Полковник Вахрушев много лет спустя рассказал мне следующее: 1-й батальон его полка, двигавшийся в аван гарде, прибыл к селу Поссессерн в час ночи, а около 4 часов утра прибыл и он со штабом и остальными тремя батальонами. Объехав на галопе ближайшую к Поссессерну часть позиций, я [Вахрушев] всюду наблюдал хорошо вырытые окопы, прочно занятые 302-м пехотным полком, несмотря на то что артиллерийский огонь противника во многих местах произвел сильные разрушения и ни на минуту не прекращался. Участок позиции к западу от кирки[108 - Автор имеет в виду здание протестантской церкви – кирху.], по недостатку войск, оставался почти без обороны, а потому я решил: три батальона своего полка под командой полковника Байера направить туда, а четвертый батальон оставить в резерве у местечка Поссессерн за серединой всего перешейка.

Масса артиллерии противника, по-видимому, с участием и крепостной лётценской, расположившейся центрально по отношению к Поссессернскому и Круглянкинскому перешейкам, и управляемая одним лицом, сосредоточивала свой огонь то по Круглянкинскому участку 43-й пехотной дивизии, то по Поссессернскому, занятому теперь 101-м и 302-м пехотными полками, причем эти переносы делались примерно через каждый час, а для корректирования своей стрельбы по нашим батареям немецкий аэроплан летал над полем сражения и сбрасывал блестки.

Наши батареи, расположенные на закрытых позициях по логу вдоль шоссе, несмотря на большие потери в людях и материальной части, работали прекрасно, и все попытки неприятельской пехоты атаковать укрепления неизменно прекращались.