В 1715 г. в Санкт-Петербурге Петр I утвердил «Артикул воинский» – первый отечественный военно-уголовный кодекс. На это повлияло то, что до начала XVIII в. все судебные разбирательства в отношении военнослужащих решались с помощью Соборного уложения 1649 г. «Артикул воинский» регулировал жизнь армии, содержал наказания за уголовные преступления. Особое внимание в нормативном правовом акте уделялось использованию ругательных слов в речи военнослужащих и «гражданских»: «Ежели кто другаго не одумавшись с сердца, или не опамятовась, бранными словами выбранит, оный пред судом у обиженнаго христианское прощение имеет чинить и просить о прощении. И ежели гораздо жестоко бранил, то сверх того наказанием денежным и сносным заключением наказан будет»[14]. Итак, Петр I предлагал воспитывать в юношах при прохождении военной подготовки такие качества, как честность, уравновешенность, дисциплинированность, сдержанность. Кроме того, царь разграничивал формы нанесения оскорбления, учитывал контекст высказывания.

В 1717 г. по указанию Петра I подготавливается к изданию книга «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению». В данном сборнике содержится набор этикетных правил и базовых норм для молодых дворян. Особое внимание авторы книги обращают на то, что дети не должны никого бранить: «Дети не имеют без именного приказу родительского никого бранить или поносительными словами порицать. А если то надобно, и оное они должни учинить вежливо и учтиво»[15]. Из этого следует, что Петр I рассматривает образование молодых дворян как дело государственной важности.

Таким образом, Петр I особое внимание уделял воспитанию подрастающего поколения. Это связано с тем, что человек знатного происхождения не имел права употреблять в своей речи «черные слова». За несоблюдение данного правила богохульникам могли прижечь раскаленным железом язык или даже отсечь голову.

Продолжила бороться со скверными словами и племянница Петра I – герцогиня Курляндская Анна Иоанновна. Она наложила запрет на слово, применявшееся к непристойным женщинам: «Эта лексема спокойно существовала в стихии русского языка <…>, имея значения “блуд”, “обман”, “заблуждение”, “ересь”, “ошибка”. В народе часто это слово применяли к распутным женщинам»[16]. Матерщинников Анна Иоанновна сажала в тюрьму.

И другие Императоры Всероссийские внесли свой вклад в борьбу со сквернословием. Так, например, Елизавета Петровна ввела штрафы за «черные слова» в общественных местах, Александр I Павлович создал первый цензурный устав. Таким образом, вплоть до середины XIX в. «непечатные слова» не использовались даже в деревнях, так как за их употребление следовало наказание.

В Союзе Советских Социалистических Республик (далее – СССР) на сквернословие был также наложен запрет. Подобные слова не проникали в сферу официального общения. Однако вскоре ситуация изменилась. В 1985 г. в СССР наступил период перестройки. Реформы в основном затрагивали такие сферы, как экономика и политика. С одной стороны, происходила замена основной массы старых кадров на новых управленцев, проводилась антиалкогольная кампания, осуществлялась борьба с коррупцией, разрешалось частное предпринимательство в форме кооперативов и т. д. С другой стороны, в период перестройки ухудшалось экономическое положение в стране, вспыхивали межнациональные столкновения, закрывались государственные предприятия и фабрики. Все эти процессы влияли и на язык.

В 1990 г. был принят Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации»[17]. В нем говорилось о свободе печати, производственно-хозяйственной деятельности редакций СМИ, недопустимости злоупотреблений свободой слова. Однако журналисты все чаще стали касаться запретных тем, использовать в публицистических текстах жаргонные и просторечные слова, употреблять в публикациях матерную брань. Это связано не только с тем, что в СМИ проникали люди, которые не имели, как правило, филологического образования. Резко снизилась общая культура, ослаб государственный и общественный контроль за поведением в общественных местах.

Необходимо отметить, что в годы перестройки широкое распространение получил термин «семилингвизм» («полуязычие»). Он был употреблен финской исследовательницей Тоув Скутнабб-Кангас, занимавшейся изучением языковой компетенции саамов. Под семилингвизмом понимается особый вид билингвизма, при котором коммуниканты используют в речи преимущественно мат и жаргон, не владеют литературной формой родного языка.

Таким образом, распространению подобных лексических единиц способствовали следующие факторы: отмена идеологической цензуры, снижение общей культуры граждан, ложно понимаемая носителями языка свобода слова, анонимизация общения. Неграмотные или малограмотные журналисты в период перестройки активно нарушали нормы речи, расшатывали эстетические постулаты речи. Нельзя не согласиться с В. И. Аннушкиным, что «перестройка породила риторическую борьбу и фигуры достаточно ярких, но сомнительных в своей идеологии ораторов (А. А. Собчак, А. А. Сахаров и др.)»[18].

В постперестроечный период речь журналистов продолжала характеризоваться криминализацией и вульгаризацией. Использование ненормативной лексики в СМИ приобрело уже массовый характер. Сквернословие охватило людей всех возрастов. Самое страшное, что ругаться стали и дети: «С матом в детской среде, а он завоевывает сейчас все слои школьного общества, целенаправленно и систематически не борются»[19]. Сквернословие позволило им обсуждать запретные темы, связанные с половой системой человека, скрывать свою уязвимость, показывать независимость и взрослость. Другая причина употребления детьми сквернословия – использование «черных слов» другими членами семьи в определенных речевых ситуациях. Это привело к тому, что несовершеннолетние стали воспринимать подобные лексемы как допустимые. По мнению журналистов, «причин, почему дети матерятся, немало: во-первых, они испытывают огромное напряжение и стрессы, а мат для них как защита, когда приходит отчаяние. Во-вторых, мат – это способ показать учителям, родителям, да и всему миру что “мне все пофиг”. В-третьих, за крепкими словцами школьники могут скрывать свою неуверенность, ранимость и желание выделиться среди сверстников. Также нецензурные выражения являются выражением протеста, созданием собственных границ»[20]. Необходимо отметить, что, к сожалению, в детской среде со сквернословием целенаправленно и систематически не борются. Кроме того, родители дают детям такие имена, которые звучат для россиян неблагозвучно: «Так, в ЗАГСе Московской области рассказали о том, что в честь известного футболиста несколько мальчиков получили имя Херонимо. Согласно поправкам в нынешней редакции, это имя может быть расценено как ненормативное»[21]. Таким образом, для современного поколения употребление «черных слов» становится литературной нормой.

В XXI в. составляются рейтинги матерящихся российских городов: «Индекс города Дно в 2023 году составил 9536,3. На втором месте – Донецк (7865,3), на третьем – Москва (2649,6)»[22]. В 2024 г. лидером по числу сквернословящих жителей стала Москва: «То ли кризис повлиял, то ли в город переехало еще больше людей из регионов, но Москва за год стала самым матерящимся городом России, метафорично пробив тем самым Дно»[23]. На одной из пресс-конференций В. В. Путин сказал, что «русский язык достаточно богат и нет нужды сквернословить, даже с учетом трудностей, с которыми столкнулась страна»[24]. Отметим, что подобные рейтинги популярны и на Западе. Так, например, в 2023 г. статус матерящегося города получила Венеция: «“Город на воде” возглавил рейтинг итальянских городов, жители которого больше остальных используют в своей повседневной речи ненормативную лексику»[25].

Пандемию языковой скверны продолжают отрицательно оценивать и представители современной церкви. Священнослужители считают, что «непечатные слова» – это антимолитва, признак речи бездуховного человека. Подобные лексемы призывают на индивида и его род темные силы, толкают гражданина на грешный путь, оскорбляют Богородицу, родную мать и мать-землю. Так, например, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл отмечает, что мат необходимо лишить популярности среди всех носителей языка: «Вот если мы поставили бы заслон мату, как сейчас ставим заслон алкоголизму, то это было бы, конечно, очень важным цивилизационным разрывом»[26]. О необходимости борьбы со скверными словами высказывается и известный проповедник, настоятель столичного храма Святой Живоначальной Троицы в Хохловском переулке протоиерей Андрей Ткачев. Он отметил, что «употребление мата в речи – одна из серьезнейших болезней русского народа, она мешает людям молиться Богу»[27]. Поддерживает эту мысль и председатель межрегионального общественного движения «Православный родительский комитет», основатель движения «Доброслово», настоятель храма Александра Невского в Глазове священник Вячеслав Клюев: «Мат, сквернословие – это грех, а грех – это духовная ошибка, заблуждение, нарушение Закона Божиего о человеке. В одной из 10 заповедей сказано “не поминай имя Божие всуе” – святое имя не может быть произнесено в профанной обстановке, а человек призван славить Бога, как же он будет это делать, если еще и матерится? <…> Также мат – словесный грех в отношении тех, к кому эти слова обращены, и дурной заразительный пример, соблазн для детей»[28]. Однако, к сожалению, в современном мире говорящие меньше всего задумываются о том, что оскорбляют религиозные чувства других людей.

Сквернословие – это слова с неодобрительным значением, выходящие за пределы литературного языка и служащие для оскорбления адресата. Сквернословие включает в себя лексику бранную и нецензурную. Рассмотрим данные разряды слов более подробно.

Бранная (инвективная) лексика – это слова, оскорбляющие достоинство слушающего/третьего лица и нарушающие чистоту речи. Однако инвектива может рассматриваться как жанр, противоположный дифирамбу. По мнению Г. Г. Хазагерова, «инвектива – жанр красноречия, резкое обличение кого-либо, гневная речь, филиппика»[29]. Б. Я. Шарифуллин отмечает, что инвективные речевые жанры присущи, как правило, мужскому речевому поведению[30]. Использование женщинами подобных лексических единиц рассматривается как измена своему половому статусу. Однако в современном обществе ситуация ухудшается. К инвективной лексике прибегают и женщины, которые используют подобные слова как компенсацию за невозможность ответить обидчику физически. В. И. Жельвис пишет: «Женские инвективы нередко носят творческий характер и гораздо более изощренны и даже злобны»[31].

В современной филологической науке выделяют следующие тематические классификации инвектив:

– интеллектуальные: балбес, бездарность, бестолковщина, бестолочь, болван, глупец, дегенерат, дубина, дура, дурак, дурачина, идиот, кретин, лох, тормоз;

– социоморальные: мерзавец, мразь, подлец, тварь;

– визуальные: дохлый, карга, страшила, урод, харя;

– политические: расист, русофоб;

– национальные: москаль, хачик, хохляндия, хохол, чурка;

– сексуальные: голубой, потаскуха, проститутка, шалава, шлюха;

– зоосемантические: баран, выдра, змея, кобель, кобыла, крыса, курица, обезьяна, овца, осел, свинья, щенок;

– инвективы-глаголы с отрицательной коннотацией: лицемерить, прикарманить, спереть, тырить, украсть, хапнуть;

– инвективы-профессионализмы: мент, мусор;

– инвективы-эвфемизмы: женщина легкого поведения, ночная бабочка, путана.

Таким образом, к брани можно отнести не только собственно ругательства, но и нейтральную лексику, которая приобретает переносные значения. С. Г. Павлов и Н. Е. Петрова справедливо отмечают, что многие из данных слов являются «маркерами агрессивного речевого поведения журналиста, но отнюдь не обязательно – неприличной языковой формы»[32]. С помощью подобных лексем говорящий чаще всего не только выражает свои эмоции, но и понижает общественный статус адресата, наносит ему морально-психологическую травму, вызывает слушающего на скандал. Нельзя не согласиться с В. И. Жельвисом, что «брань – это очень сильное оружие, разрушительное для психики адресанта и адресата»[33].

Сквернословие включает в себя и нецензурную (обсценную, непристойную, матерную) лексику – это слова, которые полностью запрещаются в любой форме устной или письменной речи и оцениваются как неприличные. А. В. Флоря пишет, что «матерные лексемы – это зачастую фактически междометия, то есть абстрактные заменители полнозначных слов. Это пассиолалия, то есть “речь страсти”»[34].

Долгое время считалось, что мат возник во времена татаро-монгольского нашествия. Однако Г. Ф. Ковалев подчеркивает, что «вся “нехорошая” лексика – исконно родная, славянская, связанная тысячами нитей с общенациональным лексическим богатством всех славянских языков»[35]. В Кратком этимологическом словаре русского языка отмечается, что слово мат образовано лексико-семантическим способом на основе существительного мат в значении «голос» и устойчивого сочетания кричать благим матом[36]. Однако есть и другая точка зрения на происхождение нецензурной лексики: «Собств. – рус. сокращение словосочетания матерная брань “ругань взрослых (матерых) или брань с упоминанием матери”»[37]. Таким образом, мат появляется в русском языке задолго до нашествия монголов и имеет славянские корни.

Мат связан с половой сферой. К нему относятся такие четыре слова, как наименование полового органа мужчины (на х…), наименование полового органа женщины (на п…), наименование акта совокупления (на е…), наименование женщины-проститутки (на б…), а также все однокоренные производные. Однако полного списка матизмов нет и быть не может.

Следует отметить, что в 2025 г. в Российской Федерации появился Толковый словарь государственного языка РФ, который разработали исследователи из Санкт-Петербургского государственного университета. В нем ученые к нецензурным словам отнесли еще 10 корней (-бзд-, -елд-, -говн-, -жоп-, -манд(а), – муд-, -перд-, -сра-,-(с)са-, -шлюх/ш-). Некоторые носители языка восприняли данную статью в словаре как расширенный список матерных слов. Однако в Роскомнадзоре пояснили, что «такие слова относятся к ненормативной лексике, использование которой при осуществлении публичной, общественно и государственно значимой коммуникации недопустимо, однако данные слова не являются нецензурной бранью с точки зрения русского языка»[38]. Таким образом, на конкретный состав неприличных слов в современном русском языке есть разные точки зрения. Так или иначе, но в Толковом словаре государственного языка РФ содержится перечень из 14 корней, слова с которыми относятся к нецензурной брани[39].

Необходимо отметить, что в медиапространстве широко бытуют анекдоты и стишки, указывающие на активное употребление «черных слов» современными носителями языка. Проиллюстрируем сказанное: Хороший анекдот – как шахматы: без мата редко обходится[40]; Я в рамках борьбы с ненормативной лексикой ввел правило: каждый, кто произнесет неприличное слово, опускает в копилку десять рублей. Деньги уходят на печенье и напитки. Теперь сотрудники пьют кофе за мой счет уже четыре месяца…[41]; Только наш человек, рассматривая красивую картину, может материться от восхищения (заголовок)[42]; Он, в общем, неплохой был тамада. / Откуда столько критики и шума? / Он матом не ругался никогда, / Он просто говорил на нем и думал[43]; Что русский кратко скажет матом, то итальянцу час махать[44]; Приличная девушка не морщит носик, когда у тебя случайно вырвется матерное слово. По-настоящему приличная девушка должна спросить, что значит это слово[45]; Дорог немало, матом лишь покрытых[46]. Подобные комические рассказы-миниатюры поучительного характера являются быстрой реакцией общества на распространение нецензурной лексики среди населения, иллюстрируют точку зрения автора публикации. Как утверждают исследователи, «хотя носители просторечия понимают ограниченность мата, но в “своем кругу” высоко оценивают эмоциональный потенциал этого класса слов»[47].

Некоторые представители творческой интеллигенции говорят о пользе и оправданности использования мата, являются его медиальными распространителями. Так, например, актриса В. А. Ланская в одном из своих интервью рассказывает следующее: «Я против мата ради мата и против обнаженки ради обнаженки. Но когда мат действенный, когда по-другому мысль не донести, то да, нужно доносить ее так»[48]. Советский и российский актер театра, кино Н. В. Фоменко утверждает, что «русская речь без мата превращается в доклад»[49]. П. В. Прилучный отмечает, что мат необходим в кино: «Я это понял во время работы над сериалом “В клетке”, который был создан специально для стриминга. <…> Я считаю, что иногда нецензурная брань необходима для самовыражения героя»[50]. Удивляется запрету нецензурных слов на сцене и народный артист Российской Федерации А. Е. Кравченко: «Теперь я принадлежу к числу актеров, которые считают, что если в спектакле изначально был мат, то его нельзя менять на другие выражения. Это очень энергоемкие слова, без них искажается эмоциональная палитра»[51]. М. Л. Степнова – известный прозаик, поэт, переводчик считает, что «мат, брань – очень живое место любого языка, это зона языкового роста, изучать которую очень интересно»[52]. Российский рок-музыкант С. В. Шнуров не видит катастрофы в использовании матерных слов на публике: «Я не тот человек, который, когда ничего не располагало к этому, вдруг стал материться на публике. Просто я первый, кто обратил внимание на то, что язык стал другим»[53]. Бывшая участница реалити-шоу «Дом-2» А. Ю. Водонаева считает, что на увеличение штрафов за неприличную лексику гражданам не надо обращать внимания: «Я по первому образованию филолог, журналист. И на втором курсе целый семестр у нас был посвящен матерному фольклору. И мат в творчестве, в искусстве, в литературе – это норма. Это норма русского языка»[54]. Необходимо отметить, что, например, в Татарстане за употребление нецензурных выражений «бродячих» музыкантов «ждет двухнедельных запрет на бронирование городского места для творчества»[55]. На наш взгляд, использование интеллигенцией нецензурной лексики может быть обусловлено стрессом, который возникает в результате общественно-политического давления на представителей творческих профессий. Конечно, свобода самовыражения своих творческих воззрений и наклонностей нужна, и мы на нее не посягаем, но надо ли публиковать в СМИ каждый акт (особенно сомнительного рода) такого самовыражения?

Не исключаем в этом контексте и такую возможность: актеры и певцы, публично выступающие за пользу мата, пытаются заранее облегчить свою профессиональную деятельность. Чтобы не искать (это всегда трудоемко) новые эффективные и эффектные образы, требующие значительных творческих усилий, они прибегают к матерщине, к нецензурной лексике.

Эти авторитетные субъекты коммуникации не могут не учитывать, что от реальной степени их популярности при пропаганде пользы инвективной, бранной речи напрямую зависит величина причиняемого ими «культурного вреда», «языкового зла» сознанию (и даже подсознанию) почитающих их людей.

Многие российские политические деятели уже не могут выступать перед коллегами без употребления матерных слов: «Так вот, в городском Совете Орска, что в Оренбургской области, матом и не ругаются, и не разговаривают – его там используют для улучшения вербальной коммуникации и усиления связности текста выступающего. По крайней мере так использует мат депутат Виталий Омельченко»[56]. Отрадно, что не все парламентарии поддерживают такое поведение своих коллег. Например, в Астраханской области депутаты приняли поправки в Правила депутатской этики для народных избранников региона. В документе зафиксировано, что официальным лицам, представляющим интересы граждан, запрещается выражаться нецензурно, в том числе и в интернете[57]. Отметим, что обсценной лексикой не гнушаются и политические западные лидеры: «Вспышки гнева и использование нецензурной лексики стали более распространенными в резиденции на Даунинг-стрит при Джонсоне. Как утверждают люди из его окружения, он матерился, думая, что так поступают люди из рабочего класса»[58]. По нашему мнению, нецензурная лексика в политической среде может быть отголоском зоологических способов подавления конкурентов.

Некоторые журналисты ссылаются на исследования медиков, психологов, которые утверждают, что мат усиливает обезболивающий эффект и снимает стресс: «В рамках эксперимента ученые просили людей как можно дольше держать руку в ледяной воде. <…> У матершинников болевой порог оказался значительно выше, а стрессовые реакции организма <…> – ниже. А недавнее исследование румынских психологов убедительно доказало, что брань за рулем лучше помогает водителям справиться со стрессом <…>»[59]. Кроме того, некоторые исследователи доказывают связь между искренностью и пристрастием к сквернословию: «Однако международная группа ученых из Голландии, США, Великобритании и Гонконга пришла к лестному для матерщинников выводу. Они установили, что пристрастие к сквернословию является признаком… повышенной честности человека»[60]. Весьма сомнительные выводы и не менее сомнительные эксперименты! «Черные слова» оказывают больше вреда, чем пользы на организм человека. Нецензурная лексика приводит к гормональным нарушениям, прежде всего, у женщин, повышает артериальное давление. Кроме того, в медицинской науке выделяют особое хроническое расстройство центральной нервной системы – синдром Туретта. Данное заболевание чаще встречается у мужчин и характеризуется учащенным морганием, подпрыгиванием, повторением неприличных жестов, произнесением ругательств полового содержания. Исследователи отмечают, что «пациенты с синдромом Туретта также могут внезапно произносить не имеющие отношения к теме беседы слова, в том числе нецензурные (копролалия) и бранные слова»[61]. «Черные слова» оказывают больше негативное влияние на здоровье человека, могут быть симптомами различных нейропсихических заболеваний.

К сожалению, характер речевой нормы сквернословие приобретает у некоторых сотрудников органов внутренних дел (далее – ОВД). Об этом свидетельствуют результаты проведенного эксперимента: «Заодно эксперты выяснили, представители каких профессий матерятся чаще всего. Здесь все без неожиданностей: это рабочий персонал <…>, а также юристы»[62]. На наш взгляд, это может быть связано с общением сотрудников органов внутренних дел с криминальными элементами, психическими и физическими перегрузками, низким уровнем культуры, отсутствием устоявшихся стандартов чести и достоинства. Недооценивать «пристрастие», может быть, даже привычку к матерщине нельзя – мат загрязняет коммуникацию, демонстрирует бедность словарного запаса сотрудника органов внутренних дел, свидетельствует о его низком нравственном потенциале, приводит к потере уважения и доверия со стороны населения. Юрист любого профиля независимо от уровня должности должен быть примером для общества и не допускать в общении с гражданами сквернословия. В связи с этим носители языка, в том числе и сотрудники органов внутренних дел, обязаны вести борьбу за чистоту языка, ориентироваться на лучшие образцы коммуникативного поведения, соблюдать действующее законодательство.

Мат настолько прочно входит в жизнь носителей языка, что в некоторых городах ищут выслушивателя подобных лексических единиц по специальной линии: «Хаос, на первый взгляд, отступает, жизнь очеловечивается, и сейчас в Красноярске ищут то отпугивателя ворон на гольф-поле <…>, то вот – человека, который будет слушать вопли, рычание, мат»[63]. Таким образом, использование нецензурной лексики представителями разных социальных групп может свидетельствовать о проявлении деградации культурных традиций и стихийной легализации мата.

Нецензурная лексика – это интернациональное явление. Еще в средневековье во Франции и в Италии появляются рибальды – войска, одной из задач которых является оскорбление противника. Сегодня сквернословие на Западе также продолжает существовать. Однако многие иностранные «черные слова» не достигают того уровня экспрессии, который есть у русского мата. Так, например, английский язык использует для ругани лексемы, обозначающие различные части тела, испанский язык – слова, указывающие на половые органы, корейский язык – единицы, означающие гениталии, сексуальные взаимодействия, еду, животных. Отметим, что в Великобритании опрошенные признаются в следующем: «В правильном контексте некультурные выражения могут сыграть важную роль. Например, их можно использовать, чтобы создать драматический эффект, показать реальную жизнь, привнести нотку юмора и даже для просвещения»[64]. В Республике Узбекистан сотрудники Центра обучения и повышения квалификации Бухарской области говорят о том, что некоторые фразы могут не являться оскорбительными: «Документ Центра обучения и повышения квалификации Бухарской области признал фразу “иди на х…й” желанием прекратить диалог, а не оскорблением. Лингвистический анализ телефонного разговора показал, что фраза входит в разновидность жаргонной лексики и не является оскорбительной»[65]. Доходит даже до того, что в школах, например, Латвии нецензурные слова включают в некоторые учебники: «А вот учебник латышского языка для 10-го класса русских школ, его авторы Илута Далбиня и Инесса Лачауниеце (издательство “RaKa”). Просветительницы, похоже, исходят из того, что знание “латышизированного” русского мата позволит школярам находить общий язык с разными людьми в разных ситуациях»[66]. Справедливости ради отметим, что подобные эксперименты наблюдаются и в образовательном процессе Российской Федерации: «Тверской железнодорожный техникум стал первым в России учебным заведением в системе среднего профессионального образования, где началось изучение дисциплины “Нецензурная лексика”»[67]. В учебном заведении преподавание данного предмета мотивируют тем, что человек, нарушающий проезд поезда, лучше понимает матерную брань, чем длительные гудки сигнального устройства.

<<1 2 3 4...6 >>

На страницу:

Перейти

2 из 6