Институт гуманитарного вмешательства в современных международных отношениях

Авторы представленного доклада поддержали разрабатываемую норму международного права, которая предусматривала, что существующая международная ответственность за защиту, которая реализуется Советом Безопасности ООН, через санкционирование военного вмешательства как крайнего средства в тех случаях, когда совершаются акты геноцида и другие массовые убийства, этнические чистки или серьезные нарушения международного гуманитарного права, при которых правительства суверенных государств не могут или не желают их предотвратить (п. 203)[76 - Следует обратить особое внимание на то, что и в докладе Группы, и в докладе комиссии Эванса-Сахнуна, основанием осуществления любой гуманитарной интервенции признается только санкция Совета Безопасности ООН. Однако данное положение не является абсолютным – в разделе о гуманитарных интервенциях в пользу мира регионального характера (под которыми можно рассматривать и вооруженные гуманитарные интервенции) предусматривается, что в безотлагательных случаях санкция на проведение гуманитарной интервенции может быть запрошена у Совета Безопасности ООН уже после начала операции (п. 272-а).].

Заявление о формировании нового принципа международного права и предложение о принятии новой правовой нормы о «коллективной международной ответственности за защиту» были поддержаны Генеральным секретарем ООН К. Аннаном в 2005 г. на 60-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. «Хорошо осознавая чувствительность, присущую этому вопросу, – пишет Аннан, – я твердо согласен с этим подходом. На мой взгляд, нам надлежит взять на себя эту ответственность за защиту и в случае необходимости принимать необходимые меры»[77 - Документ ООН А/59/2005. С. 135.].

Процесс разработки и принятия международно-правовых норм, регулирующих гуманитарное вмешательство, представляется довольно длительным и противоречивым. Во-первых, несовершенство современной системы международно-правового регулирования не дает возможности установить пределы, сроки и средства проведения операций гуманитарного вмешательства. Во-вторых, в отсутствии общепризнанных определений гуманитарных кризисов и катастроф не решенным остается вопрос о критериях и достаточных основаниях для применения режима коллективной безопасности и проведения операций гуманитарного вмешательства, как чрезвычайного вида миротворческой деятельности[78 - Международная комиссия по вмешательству и государственному суверенитету в докладе «Обязанность защищать», указала, что оправданием военного вмешательства могут служить лишь причинение мирному населению серьезного и неповторимого вреда или неотвратимая и установленная угроза наступления такого вреда (в частности, большие масштабы лишение жизни граждан в результате осуществления геноцида или в результате преднамеренного действия государства по внесудебным казням, его неспособность или нежелание принять необходимые и достаточные меры для предотвращения лишение жизни граждан; проведение или подготовка к проведению крупномасштабных этнических «зачисток», вне зависимости от способа их осуществления; актов террора и др. // Российский бюллетень по правам человека. – 2002. – №15.].

По мнению В. С. Котляра, в случаях, когда вооруженные операции в суверенных государствах проводятся под предлогом «гуманитарной помощи», даже при их противоправности, все равно осуществляются в обход ООН США, выступающей единственной сверхдержавой, с указанием на то, что в Уставе ООН отсутствуют ясные указания по данному вопросу. Автор уверен, с чем нельзя не согласиться, что внесение в Устав ООН отдельных дополнительных норм, твердо регламентирующих проведение таких операций, могло бы ограничить произвол, который был осуществлен США в 1999 и 2003 гг.[79 - См.: Котляр, В. С. Концепция ответственности за защиту как проект кодекса проведения гуманитарных интервенций / В. С. Котляр // Международное публичное и частное право. – 2005. – №3, 4.]

Рассмотренная международная ситуация предполагает совершенствование международно-правового регулирования в целях прекращения незаконного применения силы и гуманитарного вмешательства.

При этом выделяют четыре политические стратегии в отношении дальнейшего развития института гуманитарного вмешательства, которые прослеживаются в рамках современных международных отношений[80 - См.: Humanitarian Intervention. Legal and Political Aspects. Copenhagen, DUPI, Danish Institute of International Relations, Submitted to the Minister of Foreign Affairs, December 7, 1999, 135 p. (called the «Danish Institute Report»).]:

1) «стратегия статус-кво» (при сохранении ныне функционирующей международно-правовой системы, нацеленной на сотрудничество в рамках ООН при официальном признании Совета Безопасности в качестве единственного субъекта, наделенного правом принятия силовых решений);

2) «ad hoc стратегия» (при возможности проведения операций гуманитарного вмешательства в условиях чрезвычайных обстоятельств и блокирования деятельности Совета Безопасности ООН)[81 - Стратегия «ad hoc» также как и стратегия «статус-кво» направлена на сохранение центральной роли ООН в сфере решения вопросов войны и мира. Вместе с тем, в ситуациях экстремального характера, ограничивающих выбор средств гуманитарной необходимости, стратегия «ad hoc» содержит возможность отклонения от международно-правовых норм. Стратегия «ad hoc» разработана для выработки определенных правил деятельности постоянных членов Совета Безопасности ООН в целях достижения согласования в случае возникновения обстоятельств чрезвычайного характера. В тех случаях когда Совет Безопасности ООН не принимает лигитимного решения в разумный срок или принимает решение об отклонении просьбы о санкциях, предполагается применение следующих альтернативных вариантов: деятельность организаций регионального уровня в рамках Главы VIII Устава ООН («Региональные соглашения»), которые требуют последующего одобрения Советом Безопасности ООН; внесения вопроса на рассмотрение специальной чрезвычайной сессией Генеральной Ассамблеи ООН.];

3) «стратегия исключительности с установлением субсидиарного права гуманитарного вмешательства» (при необходимости изменения системы международно-правового регулирования посредством принятия поправок к Уставу ООН, предусматривающих практику отрицания чрезвычайных полномочий Совета Безопасности ООН в случае его неэффективности в решении опросов гуманитарного вмешательства);

4) «стратегия установления обычного права гуманитарного вмешательства» (при отсутствии необходимости получения санкции ООН). Данная стратегия представляет собой наиболее радикальный вариант реформирования международно-правовой системы.

При этом ООН, несмотря на успешность и значимость предпринятых миротворческих усилий, не смогла реализовать весь имеющийся потенциал организации как универсального субъекта международного миротворчества. Однако, даже будучи ограниченной в средствах и методах для принятия решений, ООН не отказывается от практики по осуществлению гуманитарных и миротворческих операций[82 - См.: Бордачев, Т. В. Новый интервенционизм и современное миротворчество / Т. В. Бордачев. – М., 1998. -С. 82.]. ООН должна сохранить функции организатора миротворчества и безапелляционно возглавить чрезвычайную миротворческую деятельность в процессе проведения гуманитарных операций.

Осмысление вопросов современного миротворчества в результате проведенных ad hoc акций гуманитарного вмешательства связано с определенными концептуальными проблемами. Так, в условиях возникновения крупномасштабных внутригосударственных конфликтов интересы международной безопасности требуют своевременного и оперативного реагирования на возможность возникновения гуманитарных катастроф, что обуславливает востребованность в институте гуманитарного вмешательства, основанного на силовом механизме миротворчества. Вместе с тем если сама потребность в проведении операций в условиях гуманитарного кризиса не имеет возражений, то существующий механизм проведения акций гуманитарного вмешательства как чрезвычайного вида миротворческой деятельности подлежит критической оценке.

Глава 2. Формирование и развитие института международного гуманитарного вмешательства

§2.1. Исторические аспекты становления института международного гуманитарного вмешательства

Идея гуманитарного вмешательства исторически плотно связана с естественным правом и появлением международного обычного права. Эта теория возникла в XVI—XVII вв. в трудах классических авторов международного права[83 - Право «гуманитарной интервенции» обосновывается в работах многих теоретиков справедливых войн, в частности в трактатах канонистов эпохи Возрождения (Ф. де Виториа, Ф. Суареса) и работах родоначальников современного международного права (Г. Гроция). См. также: Jobnson J.T. Humanitarian Intervention, Christian Ethical Reasoning, and the Just War. In Lugo L. (ed.). Sovereignty at the Crossroads? Morality and International Politics in the Post-Cold War Era. Lanham: Rowman and Littlefield Publishers, 1996. pp. 127—143.]. Г. Гроций был одним из первых, кто дал теоретическое обоснование гуманитарной интервенции, оправдывая войны, которые ведутся в целях защиты естественных прав граждан в государствах, где над ними творится явное беззаконие[84 - Считая, что все люди наделены естественными правами, он указывал, что «если правитель подвергает гонениям своих подданных и при этом само их существование как людей не может более быть гарантировано, то человеческое сообщество имеет право силой оружия остановить эти гонения». / Гуго Гроций. О праве войны и мира. В трех книгах. – М.: Юр. Лит., 1956. С. 562—563.].

Нормативное закрепление суверенитета и недопустимости вмешательства возникает по заключению Вестфальского мира в 1648 г. Теперь суверенитет стал рассматриваться как исключительно допустимый и общепринятый инструмент формирования системы международных отношений. Вопросам свободы вероисповедания и достижения большей толерантности в Европе уделялось особое внимание. Это нашло отражение в договорах, которые заключались между суверенными правителями Европы и которые касались католического и протестантского населения[85 - Вестфальский мир, заключенный в форме двух договоров, подготовленных на Оснабрюкском и Мюнстерском конгрессах, включал следующее важное положение: права кальвинистов, католиков и лютеран Германии были уравнены, а германские князья лишались права определять и изменять религиозную принадлежность своих подданных.].

Несмотря на это, в действительности отдельные государства нарушали не только принцип неприменения военной силы (легитимность использования которой признавалась в случаях, когда речь шла о самообороне, защите международной безопасности и стабильности), но и принцип невмешательства, оправдывая свои действия так называемыми гуманитарными причинами, т.е. общими интересами защиты личности. Каждое государство регулировало права человека по-своему, имея неограниченную свободу действий внутри страны. Однако, учитывая «право солидарности»[86 - Согласно Л. Буржуа, так называемое «право солидарности» заключалось в том, что государства, не являясь более изолированными единицами, которые свободны в своих действиях на своих суверенных территориях, отныне составляют «сообщество наций» («community of nations). / Bourgeois L. Pour la societe des nations. Paris: E. Fasquelle, 1910.], которое действовало при нарушении прав человека, которое вело к истреблению народа, другие страны могли применить интервенцию в целях его прекращения. Так, исходя из «гуманного» вмешательства, государства могли вмешиваться в дела других с применением силовых мер, когда с населением обращались таким образом, что это шокировало мировое сообщество[87 - Lauterpacht H. International Law and Human Rights, 1950. p. 32.].

К первым примерам вмешательств с гуманными целями можно отнести такие акции, как:

• коллективная интервенция в Грецию, проводимая Великобританией, Францией и Россией, которая имела цель остановить убийства и гонения греков турками и защитить их право на самоопределение (1827—30 гг.)[88 - Данная акция привела к принятию Турцией Лондонского договора (1827 г), и независимости Греции (1830 г.).];

• интервенция в Сирию, проводимая Францией, которая была санкционирована и контролировалась со стороны пяти европейских великих держав, для защиты многочисленных маронитов-христиан от друзов (1860—61 гг.)[89 - Была принята Конституция для Ливанского региона с требованием поставить на должность губернатора христианина.];

• интервенция в Крит, проводимая Австрией, Францией, Италией, Пруссией и Россией в целях сохранения угнетаемых христиан (1866—68 гг., 1894 г.)[90 - Европейские державы потребовали установления Международной комиссии расследования, с чем была абсолютно не согласна Турция, настаивавшая на том, что вопрос находится в рамках ее внутренней юрисдикции.];

• коллективная интервенция на Балканы, проводимая европейскими великими державами и Россией с целью защитить христианское население в Боснии, Герцеговине и Болгарии, которое подвергалось гонениям Турцией (1875—78 гг.)[91 - Европейские державы потребовали, чтобы Международная комиссия начала оперативно расследовать нарушения прав христиан в данных регионах и установила наблюдение за их соблюдением. Турция отклонила данное предложение. В подписанном в 1877 г. Лондонском протоколе европейские державы оставляли за собой право действий в случае, если Турция не будет выполнять минимум выдвинутых условий. В соответствии с Берлинским договором 1878 г. была установлена система христианской автономии для Болгарии и Македонии, были признаны независимость Сербии и Румынии, Босния и Герцеговина были захвачены и аннексированы Австро-Венгрией.];

• интервенция в Китай, проводимая Германией, Австро-Венгрией, США, Францией, Великобританией, Италией и Японией с целью защитить китайское и иностранное христианское население (1901 г.);

• интервенция в Турцию, проводимая европейскими великими державами с целью защитить угнетаемых христиан-македонцев (1903—08 гг.)[92 - Европейские державы выдвинули Турции требование о проведении программы по защите населения, несмотря на принятие которой, в Македонии были допущены новые беспорядки. Это привело к объявлению Грецией, Болгарией и Сербией войны Турции, которая закончилась подписанием в 1913 г. Лондонского договора, в соответствии с которым Турция уступала большую часть Македонии балканским союзникам.].

В конце XIX-первой половине XX в. идея гуманитарного вмешательства на самом деле определялась множеством ученых как составная часть обычного права (в основном представителями англо-саксонской школой права), хотя существовал целый ряд ученых-юристов, которые не признавали легитимность таких операций (что характерно главным образом для представителей романо-германской правовой системы). В то время исследователи делали акцент на философско-религиозные основы института гуманитарного вмешательства, не затрагивая критерии применения гуманитарных вмешательств. Однако существуют работы, где можно обнаружить первые попытки описания их процедурного механизма.

А. Ругье был первым, кто попытался разработать нормативные критерии гуманитарной интервенции в его работе «Теория гуманитарных интервенций», где он критиковал теорию абсолютного суверенитета и невмешательства и отвергал легитимность односторонних вмешательств, настаивая на возможном проведении многосторонних акций вмешательства[93 - Rougier A. «The Theory of Humanitarian Intervention». Revue Generate De Droit International Publique, №17, 1910. pp. 497—525.].

Можно выделить три условия, которые характерны для теоретической разработки идеи «гуманитарной интервенции»: 1) преследование интервентами исключительно гуманитарных целей, что являлось необходимой предпосылкой для применений акций вмешательства[94 - Amos, Political and Legal Remedies for War. New York: Harper, 1880. p. 159.]; 2) коллективные действия, которым объявлялось предпочтение[95 - Fonteyne. «The Customary International Law Doctrine of Humanitarian Intervention: Its Current Validity Under the UN Charter». California Western International Law Journal, №4, 1974.]; 3) применение интервенции как ответной реакции на тиранию, массовые нарушения естественных прав человека, повлекшие чрезмерные зверства. Наконец, вмешательство должно было быть ограничено определенными ситуациями (например, противодействие «цивилизованных» наций «нецивилизованным»[96 - Stowell E. Intervention in International Law. Washington D.C.: John Byrne & Co, 1921. p. 65.]).

После того, как закончилась Первая мировая война и была учреждена Лига Наций (1919 г.)[97 - В соответствии со ст. 10 Устава Лиги Наций члены организации обязались «уважать и сохранять против всякого внешнего нападения территориальную целостность и существующую политическую независимость всех Членов Лиги». Ст. 12 провозглашала, что споры между государствами-членами Лиги Наций должны были разрешаться либо с помощью третейского разбирательства специально созданным международным трибуналом в Гааге, либо Советом Лиги или ее Ассамблеей.], правомерное применение силы стали относить к самообороне и защите международной безопасности и стабильности. В этот период концепция гуманитарного вмешательства практически исчезла из политики стран, что отчасти можно объяснить попытками международного сообщества убрать использование силы из международных отношений посредством запрета применения войны как средства международной политики, что и было закреплено в Пакте Бриана-Келлога 1928 г.

Окончательно доктрина интервенционизма запрещается после того, как была создана ООН и принят ее Устав (26 июня 1945 г.), являющийся основным источником фундаментальных принципов существующего порядка мира и системы права, а также выступающий единственным международно-правовым актом в истории, который налагает обязательства на все государства мира. Так, Уставом ООН провозглашаются основные постулаты международных отношений равенство суверенных государств, невмешательство во внутренние дела независимых государств, входящих в их внутреннюю компетенцию[98 - Ст. 2 (7) Устава ООН содержит четкий запрет на вмешательство органов ООН в ее отношения с государствами-членами: «настоящий Устав ни в коей мере не дает Организации Объединенных Наций права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, и не требует от Членов Организации Объединенных Наций представлять такие дела на разрешение в порядке настоящего Устава».], а также запрет на угрозу силой и применение силы[99 - Ст. 2 (3) Устава ООН обязывает всех Членов Организации «разрешать свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность и справедливость». Ст. 2 (4) Устава ООН провозглашает, что «все Члены Организации Объединенных Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций».].

Следует отметить, что блоковое противостояние капиталистической и социалистической систем, которое установилось после Второй мировой войны, в основном базировалось на принципе невмешательства.

Вместе с тем надо учесть, что мировая общественность, неукоснительно следуя принципу нерушимости суверенитета государства и невмешательства в его дела, длительное время только осуждала правительства, которые недопустимо нарушали права своих граждан. В резолюциях Совета Безопасности ООН осуждались внутренние ситуации, которые влекли за собой страдание гражданского населения или массовое нарушения прав человека[100 - Например, политику апартеида в Южной Родезии и Южной Африке (осуждены ГА с 1946 г. и СБ ООН с 1960 г.), подавление Китаем народа Тибета (осуждено ГА ООН с 1959 г.), подавление Португалией населения своих колоний в Анголе, Мозамбике и Гвинеи (осуждено СБ ООН с 1961 г.), серьезные нарушения прав человека режимом в Доминиканской Республике (осуждены СБ ООН в 1965 г.) и режимом Пиночета в Чили (осуждены ГА ООН с 1976 г.), репрессии Ираком курдов (осуждены СБ ООН в 1991 г.).].

Однако во время «холодной войны» государства все же использовали акции военного вмешательства, при этом во многих случаях защита граждан вмешивающегося государства была далеко не главным мотивом интервенции. Примерами таких операций можно считать: интервенция США – Ливан (1958 г.), Турция – на Кипр (1974 г.), Индонезия – Восточный Тимор (1975 г.), Израиль – аэропорт Энтеббе (1976 г.), Франция – провинция Шаба (Заир) и Чад (1976 г.), Федеративная Республика Германии – Сомали (1978 г.), Бельгия – Заир (1978 г.), США – Табас / Иран (1980 г.) и Панама (1988 г.).

Даже когда концепцию гуманитарного вмешательства можно было соотнести с какой-либо гуманитарной катастрофой, государства принимали решение не ссылаться на ситуацию. Примерами могут служить пять основных акций, которые носили характер гуманитарного вмешательства.

Во-первых, интервенция Индии в Восточный Пакистан (1971 г.), которая имела цель прекратить политику геноцида со стороны западнопакистанской армии по отношению к местному бенгальскому населению Восточного Пакистана, по результатам которой около 10 млн. человек бежали в Индию.

Индия, совершившая в ноябре 1971 г. гуманитарное вмешательство в дела Восточного Пакистана и одержавшая 16 декабря победу, вернула всех беженцев на родину, что способствовало становлению независимого нового государства Бангладеш.[101 - В своем выступлении в ГА ООН представитель Индии заявил, что действия народа Индии, связанного с населением Восточного Пакистана общими узами расы, религии, культуры, истории и географии, были очевидными перед лицом массовых убийств мирного населения вооруженными войсками западнопакистанской армии. Подробнее см.: Franck and Rodley. «After Bangladesh: the Law of Humanitarian Intervention by Military Force». American Journal of International Law, №67, 1973.] В то время как работа Совета Безопасности ООН была парализована, основная критика вмешательства была от Генеральной Ассамблеи (105 государств-членов Генеральной Ассамблеи проголосовали за принятие резолюции, провозгласившей интервенцию Индии незаконной).

Во-вторых, Вьетнамская интервенция Камбоджи (1978—79 гг.), в период проведения красными кхмерами Пол Пота военных действий (1975 г.), имелв обоснование полной реорганизации страны, которая на самом деле оказалась геноцидом, в рамках которого в течении трех лет было уничтожено более 2 млн. мирных граждан.

В-третьих, интервенция Танзании в Уганду (1979 г.), по результатам которой президент Уганды Иди Амин, чей режим (1971—79 гг.) считался одним из наиболее жестоких, был вынужден покинуть страну[102 - Подробнее см.: Chatterjee. «Some Legal Problem of Support Role in International Law: Tanzania and Uganda». International and Comparative Law Quarterly, №30,1981.].

В-четвертых, интервенция Франции в Центральную Африку (1979 г.), которая привела к свержению режима президента Жана-Беделя Бокасса, правление которого было крайне жестоким.

И, наконец, интервенция США совместно с шестью странами Карибского региона в Гренаду (1983 г.) с целью стабилизации ситуации с правами человека и восстановления законности.

Окончание «холодной войны», всецело изменило военно-политическую ситуацию в мире и привело к тому, что международные отношения вступили в менее конфронтационный период. Вероятность глобальных вооруженных конфликтов была сведена к минимуму, и на первый план встали вопросы урегулирования многочисленных очагов локально-региональной напряженности.

При этом множество внутренних столкновений переросло в многолетние региональные конфликты, охватывающие по истечению некоторого времени целые зоны. Подобный характер противостояний характерен для всех регионов: Европы, Азии, Ближнего и Среднего Востока, СНГ и, в особенности, Африки.

В связи с тем, что такие столкновения приводят к катастрофическим гуманитарным последствиям и быстро приобретают международный характер, мировое сообщество стало относить их к конфликтам, представляющим реальную угрозу миру и стабильности.

Специалисты считают, что нельзя рассматривать как внутреннее дело государств такие три типа вооруженных внутренних конфликтов, как: 1) конфликт, который угрожает международной безопасности и миру; 2) конфликт между населением территории, в которой отсутствует самоуправление, и государством, которое должно управлять данной территорией; 3) конфликт, который сопровождается масштабным и грубым нарушением прав человека[103 - См. Шахтер О. Международное право и международная безопасность. М, 1991. С. 68.].

Обстановка, которая сложилась в миротворческой деятельности в конце XX в., содействовала появлению и становлению новых представлений о возможностях стран защищать права человека, в частности, от преступных режимов, последствий гражданских войн и межнациональных распрей. Осознавая влияние внутригосударственных столкновений на мир в целом, международное сообщество в лице ООН стало чаще всего прибегать к военным принудительным мерам.

Миротворческие операции по восстановлению международной безопасности и мира, которые были проведены с начала 1990-х гг., внесли особый вклад в формирование современного института гуманитарного вмешательства, т.к. хоть официально они и осуществлялись с целью защиты международной безопасности и стабильности, по существу, многие из них имели цель противодействия гуманитарным катастрофам и даже восстановления внутренней законности[104 - См.: Кулагин В. М. Международные отношения на пороге XXI века / В. М. Кулагин // Международная жизнь. 1999.-№7.-С. 30.]. Совет Безопасности ООН довольно широко интерпретировал термин «угроза миру» и включил в него внутренние столкновения с серьезными гуманитарными последствиями, которые способны спровоцировать эффект «цепной реакции» в соседних государствах.

Направление вооруженных сил ООН при миротворческих операциях приемлемо в тех случаях, когда, во-первых, политическая власть на территории конфликта недееспособна или не имеет эффективных средств контроля территорий государства; во-вторых, когда борьба ведется между разнообразными политическими силами, претендующими на законную власть; и, наконец, когда существует наличие систематических и грубых нарушений прав человека. Но каждый раз, санкционируя использование силовых вмешательств, Совет Безопасности ООН отмечал специфический характер конфликта и присутствие «угрозы международному миру и безопасности», предпочитая не ссылаться на гуманитарную катастрофу[105 - Также следует учитывать, что негативные результаты «гуманитарной интервенции» НАТО в Косово послужили главным аргументом противников подобных акций против разработки проекта международного акта в области силовых гуманитарных вмешательств с целью дальнейшего задействования военной силы для ликвидации гуманитарных катастроф.].

С начала 1990-х гг. ООН было инициировано, организовано или уполномочено несколько военных операций, которые были направлены на борьбу с гуманитарными катастрофами в Либерии, Сомали, Гаити, Руанде и др., став прообразами нового вида миротворческих операций – гуманитарного вмешательства (интервенции) конца XX в.

§2.2. Гуманитарная интервенция в Югославии как новая форма силового миротворчества конца XX вв.

Как нетрадиционная форма силового миротворчества гуманитарная интервенция была заявлена в ходе военной операции стран НАТО под названием «Союзническая сила», которая была проведена в Косово и Метохии (24 марта – 9 июня 1999 г.). Массированные ракетные и бомбовые удары НАТО по территории Союзной Республики Югославии, были представлены им исключительно как «гуманитарные» бомбардировки. Это стало новой вехой в развитии взглядов мирового сообщества на практику современного миротворчества посредством использования операций гуманитарного вмешательства.

Представители международного сообщества, обеспокоенные кризисной ситуацией, которая сложилась в 1998 г. в Косово[106 - Подробнее историю Косово см.: Kosovo Report. Independent International Commission on Kosovo, 2000; Glenny. The Balkans 1804—1999: Nationalism, War and the Great Powers. 1999; Malcolm. N. Kosovo: A Short History. L.: Macmillan, 1998] в результате противостояния между военными и полицейскими силами сербского правительства и OAK, предприняли ряд таких мер в поисках мирного разрешения конфликтной ситуации, грозящей гуманитарной катастрофой, как дипломатические инициативы, невоенные санкции, размещение миссии ОБСЕ и угроза силой[107 - 31 марта 1998 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1160, в которой осуждалось «применение сербскими полицейскими силами чрезмерной силы в отношении гражданских лиц и участников мирных демонстраций в Косово, а также все террористические акты Освободительной Армии Косово» и содержался призыв к СРЮ «незамедлительно предпринять дальнейшие необходимые шаги в целях достижения политического решения вопроса о Косово посредством диалога» / UN Doc. S/1998/834 (ll).].