Николай Бенуа. Из Петербурга в Милан с театром в сердце

«Вы представить себе не можете, как обрушилась печать и публика на мою несчастную “Даму” с апельсинами! Ужас! Ругань неимоверная […], а публика на выставке просто беснуется!» – написал испуганно Бакст своей невесте Любе Гриценко[22 - Бакст Л. Моя душа открыта: В 2-х т. Т. 2. М.: 2012. С. 48.].

Философ Василий Розанов о героине того же портрета Бакста написал иное: «Стильная декадентка fin de siecle[23 - «Конец века» (фр.) – обозначение характерных явлений рубежа XIX–XX вв. в европейской культуре (индивидуализм, отказ от общественной жизни и общепринятых моральных норм и т. д.).], черно-белая, тонкая, как горностай, с таинственной улыбкой, а 1а Джиоконда, кушает апельсины»[24 - Розанов В. В. Среди художников. Итальянские впечатления. М.: Республика, 1994. С. 214.].

Леон Бакст. Ужин (А. К. Бенуа), 1902 г. (фрагмент).

Грация и легкость в Анне Карловне сочетались с рациональной домовитостью и умением крепко держать бразды правления семьи – здесь, видимо, сказывалась наследственность – немецкие корни. Отец Анны, Карл фон Кинд, сын иммигрантов из Саксонии, был дирижером оркестра Императорского театра, а значит, знал толк также и в управлении.

Бенуа были законодателями во многих аспектах домашнего быта, даже, говоря сегодняшним языком, – в дизайне интерьеров. Чего только стоит введенный в моду в Петербурге термин «блё Бенуа» (bleu Benois), обозначавший глубокий оттенок синего цвета. Как вспоминал Александр, еще в просторной столовой его родителей стены украшали «ярко-синими “дамаскированными”» обоями. Прочность этих обоев была такова, что они простояли без переклейки с 1848 г. и до самого оставления нашей квартиры в 1899 году»[25 - Бенуа А. Н. Мои воспоминания… Т. 1. С. 191.]. Этот «блё Бенуа» стал тенденцией в дореволюционном петербургском обществе, а для Александра Бенуа он превратился в некую визитку их дома: во всех последующих квартирах хотя бы одна из комнат становилась синей[26 - Современная художница Марина Вяткина одну из своих живописных работ так и назвала «Bleu Benois»: изображение спирали, внутри золотой благодаря использованию золотой потали, а по краям – синей. Эту абстрактную работу она посвятила образам дягилевских балетов.].

Собор св. Николая Чудотворца и Богоявления

Дом Бенуа был огромен, по европейским меркам его смело можно было назвать «палаццо». Правда, жила в нем не только семья Александра Бенуа, но и семьи немалочисленных родственников. Дом в Петербурге на Никольской улице, 15 (совр. улица Глинки) на углу с Екатерингофским проспектом, 37–41 (совр. пр. Римского-Корсакова) приобрел ещё дед Александра в конце XVIII в., изначально он имел только три этажа. Родители Александра Бенуа проживали в доме с 1832 года. А в 1988 г. на фасаде, обращенном на улицу Глинки, была установлена мемориальная доска с текстом: «В этом доме с 1808 по 1958 год жили представители семей Бенуа, Лансере, Серебряковых, давших миру выдающихся архитекторов, художников, скульпторов и историков искусства».

После женитьбы Александр Бенуа с молодой женой поселился отдельно. Поменяв несколько квартир, он вернулся в этот «семейный дом» в 1918 г. Вход в квартиру Александра находился с левого торца здания. Окна квартиры смотрели на «Морской» собор св. Николая Чудотворца и Богоявления с прекрасным прилегающим парком, где установлен памятник экипажу погибшего в Цусимском сражении броненосца «Александр III». Будучи католиками, на воскресную службу члены семьи отправлялись в более дальнюю церковь св. Екатерины Александрийской на Невском проспекте, имевшей католический приход. Теперь храм св. Екатерины считается одним из самых старинных католических в России: его возведение, в дереве, начал в середине XVIII в. итало-швейцарский архитектор Пьетро Трезини, а закончил, в камне, к 1782 г. итальянец Антонио Ринальди.