Продолжая Веллера: Легенды мафии. Том 1

Наркош ломало без доз, они, неприкаянные, ходили вокруг, прячась по кустам.

Менты, рассевшись по машинам, не вмешивались.

Всё было ясно без ненужных слов.

Постояв и помолчав пару часов, цивильно разъехались.

Но даже такими мерами дон не сумел справиться с сверхдоходной наркоторговлей, захлестнувшей всю страну словно цунами, крышуемой алчными ментами, не разборчивыми и не придерживающимися никаких принципов. Удар, к несчастью, оказался не смертельным.

Война не была вовсе тщетной, но всемогущий дон проиграл. Скрепя сердце, он признал поражение.

Илюшу отстранили от решения всех вопросов, ему было более не по силам справляться с делами, но за былые заслуги – оставили доходы от бизнеса. Вероятно, наличие денег его и сгубило.

Спустя год бывшие подчинённые встречали его, со слезящимися глазами, бормочущего что-то маловразумительное торопливой сбивчивой речью, вечно трущим красный нос и зависающем на полуслове невпопад.

Образно говоря, по меткому выражению дона, он убил себя носом об стол.

Он мощно и ярко начал, и высоко взлетел, но он скверно закончил, мечточёт, шахмоматик, романтик– идеолог первой постсоветской постсоциалистической мафии.

ЧАСТЬ II. СТАС

ОДИН ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ.

Ростом в сто шестьдесят, он в двух других измерениях был примерно по метру, и производил впечатление слегка неправильного квадрата. Его так и звали с детства – Стас-Квадрат.

А вообще родители назвали его Станислав Широков.

Он успел с детства позаниматься понемногу боксом, борьбой, самбо и рукопашным боем. Понемногу – потому что всюду ему безуспешно пытались, и никак не могли найти постоянного спарринг-партнёра. Все бои с ним заканчивались до утомления предсказуемо. Двое пыхтели, сопели и топтались на матах, пока Квадрат не умудрялся звездануть соперника своей колотушкой. Обычно на этом бой были вынуждены прекратить. За отсутствием у одного из соперников признаков жизни и сознания, а именно в сознании и заключаются и духовитость, и воля к победе.

Замерив его удар, видавший виды тренер аж присвистнул, триста тридцать килограмм – не шутка, словить такую гирю в полёте собственной физиономией. Так то была ещё юная юность. Заматеревший Квадрат набрал вес и опыт, был двужилен, абсолютно лыс, с ручками, толщиной с бревно, за что и получил с возрастом новую кличку – ШРЕК.

И знаменитый, убийственный удар свой он отточил уже не на ринге, а в родном районе, благо ищущих приключений тут у нас всегда навалом. Не будем от вас скрывать, что в районе, где Квадрат жил и имел обыкновение гулять, с течением времени большинство искателей приключений стало калеками. Но такова их нелёгкая флибустьерская судьба. Что ж поделать, хочешь быть пиратом улиц – готовься ставить на карту и свою жизнь, и своё здоровьё.

Как говорит беспристрастная статистика, для нокаута человеку нужен удар в пятнадцать кг при правильном попадании. А когда в любителя острых ощущений прилетает полтонны – точка приложения уже не важна. Вот и полно вокруг беззубых, безмозглых, безрёберных, но больше всего, конечно, безбашенных. Стрясти кукушку – для него было привычным делом. А и чего там и стрясывать-то у большинства ? Контингент пингвинов. Кепку на затылок, щёчки напыжил, ножки врозь, во вторую позицию, и вразвалочку пошёл, пошёл, с сигаретой, по-блатному висящей на губе, в вечном поиске отказавшихся дать закурить, с обязательным «Да ты кто такой?» и неизменном окружении приблудившейся своры, для форсу, да и страшно одному, да и рисовка требует зрителя.

А тут навстречу, – «Ба-а, здра-авствуй, Маня-облигация!» – лысый толстячок – чего же над ним не поглумиться ? Толпой-то ! Шрека ещё в армии натаскали – бей в лидера, шавки сами разбегутся. В общём-то, инструктор был прав, Стас, не страдающий излишней сентиментальностью, с убийственной реакцией выстреливал рукой как из пушки, страждущий закурить мгновенно терял пагубные желания и сцепление с землёй и покорно занимал упор лёжа, стукаясь головой об асфальт, что только добавляло силы этому, не вполне медикаментозному, наркозу. Обозрев картину, как их, такой грозный, предводитель валится подрубленным деревом, и мгновенно освоившись в новой реальности, свора резво рассеивалась, никто не стремился занять призовые вторые-третьи места, вслед за лидером падения.

Зато авторитет Шрека стал с годами непререкаемым. К нему шли за советом, за справедливостью, за помощью. Потом появился в его жизни дон, а с ним и спортивный клуб «Аврора», служивший для Стаса бесперебойным поставщиком молодых талантов, снискавший себе грозную славу, и не только на спортивном поприще. С годами число людей, относившихся к его команде, перестало поддаваться исчислению. Быть «широковским» стало большой честью и признаком высшей касты. Они давно перестали быть просто уличными бандитами, превратившись в прекрасно организованную, уже почти военную структуру, жёстко управляемую, мобильную и опасную.

Шреком его называть никто уже не решался. Он практически не поменялся, вознесясь на самый верх, и одинаково говорил что с ворами, что с поварами. Но повторять не любил.

И об этом помнили все, ещё бы ! Да разве ж такое забудешь !

*****

Приятный по-летнему тёплый вечер млеющей прохладой окутывал утомлённые длинным трудовым днём тела. Мирно шедший домой Стас был тих, умиротворён и дружелюбен, как сытый сонный крокодил, и настроен на положенный ему отдых. Он предвкушал, как неторопясь….

Впрочем, вернёмся к предыстории.

Утро его было ничем не примечательно и началось бессобытийно, что уже должно было послужить первым тревожным звоночком. Но нет, старый лис был расслаблен и ничего не ёкнуло у него внутри. Говорят же вам – обычный день….

В числе прочих, обязательных в жизни видов осмысленной человеческой деятельности, таких как наведение должного порядка в подконтрольных ему районах, сбор положенной дани с точек и рынков, забот по взысканию безнадёжных долгов, удержанию в узде распоясавшихся «быков» , понимающих только бОльшую силу и железный кулак старшОго, да и собственно самую важную работу, по обеспечению безопасности личности дона, Шрек осуществлял контроль за принадлежащими дону продуктовыми магазинами. Эта лямка была ничуть не легче. По правде сказать, он с удовольствием выкинул бы к чертям магазины из головы и поручил бы их кому другому, ибо торгашом сроду не был, скорее наоборот, был из числа тех, с кем торгаши желали бы встретиться в последнюю очередь. А лучше всего и никогда не встречаться.

Он охотно разделял эту их точку зрения, правда, со своей стороны. Но – работа есть работа – выбирать не приходится.

Стас был философом, в глубине своей железной души.

Приехав в головной магазин всей сети, и проверив наличие личного состава колбасно-рыбно-молочных продавщиц, произведя придирчивый личный осмотр, лениво пролистав приходные книги, Шрек совсем было затосковал. Суета и снование не трансформировалась в подвиг. Что может быть скучнее, чем считать деньги ?

Он решил поработать с кадрами. Это всегда не повредит, авось и узнаешь что-то полезное. И потянулись в его кабинет сотрудники вереницей, жаждущие отвести гнев от себя, а для этого было необходимо поведать шефу тайной службы что-то существенное о товарищах и товарках. И вновь ничего достойного немедленного ответа не было добавлено к багажу его знаний.

И лишь последняя, завотделом Неля, открыла великую тайну, что Мишаня-грузчик, как бывший подводник, нагрузился с раннего мартовского утра по случаю этого самого Дня Подводника. После чего и произвёл внеплановое погружение. В пучину грёз, низину снов. И на команды всплытия из оной не реагирует. Посылая всех командующих отнюдь не в Красную Армию. Старая русская традиция. Радость за отчизну, и солидарность моряков. Ну, вы понимаете, о чём я.

Настучавши на грузчика, заведующая опасливо удалилась в торговый зал. Всегда полезно наблюдать за боем находясь вне ринга.

Надо проверить её отдел, стопудово там не всё в порядке, машинально отметил про себя Стас, но ситуация, тем не менее, требовала незамедлительной реакции и показательной порки. Для поднятия соревновательного настроя в коллективе. Надо учесть, что густо сконцентрированные в одной точке идейные борцы за полные карманы не видят никаких моральных препятствий для достижения своих меркантильных целей. И что можно придумать для их мотивации лучше, чем живой пример с наглядной агитацией ?

Стас пошёл искать забуревшего грузчика, но найти его не удавалось. Наводящие вопросы к продавцам оставались без внятного ответа.

Руками разводили, глаза прятали, детьми клялись. То есть врали. Покрывали, значит, невзирая на ! Обезрассудел коллектив.

Квадрат чувствовал, как злоба постепенно захлёстывает его, клокочущей лавой выплёскиваясь в окружающих. Окружающим в такие минуты было полезно сохранять безопасную дистанцию. Желательно за горизонтом видимости. Чтобы не попасть под выброс лавы. Окружающие, не теряя времени даром, поспешно пропадали за горизонт, испытывая предоргазменное удовольствие по завершении скрытия.

Грузчик Миша работал третий год, и лучше других уже успел познать истину про горизонт видимости. Его не было ни на горизонте, ни за ним.

Русский мир построен на стукачестве. А мир торговли , особливо продуктовой – втройне. Продадут за полцены. И за половину от полцены охотно. Миша был выдан намекающим жестом вглубь тёмного угла. Выдавшая была вознаграждёна по заслугам. В качестве благодарности её перевёрнули обратно на ноги. Шрек славился справедливостью.

Грузчик был извлечён из-за углового холодильника, помогавшего ему сохранять вертикальное положение, отдалённо напоминающее хотя бы растение. Ибо животные – те хотя бы мычат. Мишаня же не мог соответствовать даже этому критерию. Только кивал, стало быть, – соглашался. Значит, растение. Такой вот экземпляр человекоподобного винограда, на зависть Лысенке. Судя по всему, Мише таки удалось воспоследовать заветам великого селекционера, и скрестить свой геном непосредственно с дрожжами.

Бить его здесь и сейчас не имело ни малейшего смысла. С таким же успехом можно было тренироваться на боксёрском мешке, ожидая от него (мешка) приступа просветления и осознания, с последующей рефлексией (мешка же) по поводу собственной ущербности и неправоты, с извинениями и заверениями – «Больше – ни глотка, кладу ухо на отрез !».

Крепко взяв пьяное тело за ухо, Стас волоком потащил его по лестнице в подвал. Ноги Мишани беспомощно колотились об ступеньки. Не оторвалось бы, – недовольно пробурчал он.

Всё пережившие бабы ахнули.

В подвале располагался алкогольный склад и мясной цех, где разделывали на гигантском пне привозимые мясные туши.

Предположений, что Мишу несут поближе к спиртному, чтобы попотчевать в виде премии добавочной рюмочкой, ни у кого, понятным образом, не возникло.

Шеф никогда не был жаден. Но мысль, что Мишу пригласили для продолжения банкета, находила явное опровержение в небережном способе доставки этого предполагаемого банкетёра до места гульбы.

Через десять минут Шрек поднялся из подвала и настрого рявкнул запрет на посещение нижнего этажа. В магазине установилась мёртвая тишина, в которой слегка сквозили обрывки похоронных ноток. Легковозбудимая женская интуиция рисовала кровавую картину ещё шевелящихся кусков Мишиной плоти, пытающихся отползти от разрубочного пенька, и зловеще хохочущего Шрека, с закатанными рукавами, в окровавленном кожаном фартуке, подхватывающего кончиком топора недорубленное и швырявшего обратно на пенёк для окончательного дорубания.

Рисовалось успешно. В красках.

Шрек, в роли неутомимой самоподзаводной гильотины ни у кого не вызывал ни малейших сомнений.

Топор, которым пользовались, и вправду был не мал, но в их фантазиях он напоминал о стрельцах, древних гигантах-викингах, и Зевсе с его двусторонним орудием, соответствующего его рангу размера, этак с пол-Олимпа. Конечно, это если бы они знали, кто такой Зевс с Олимпа. Они как-то больше слыхали про Вову Орла с Вокзала и про Саню Шрама с Юго-Запада.