Эвтаназия экономики коммунизма 1917-2017

В. И. Ульянов (Ленин), вслед за А. Смитом, Д. Рикардо[12 - Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения. / Избранное / Д. Рикардо. – М.: Эксмо, 2008.], К. Марксом[13 - Маркс К. Капитал. – М.: Издательство политической литературы, 1979. Т. 1.] и другими менее известными в России учеными, продолжил свои попытки изучения состояния и результатов развития капитализма в первые десятилетия ХХ века в русле своего политического вектора, определяемого ленинскими представлениями, созданными на основе устаревших марксистских идей.

Для российской интеллигентной публики, к сожалению, до сего дня верна формула русского гениального писателя о том, что «на западе… теория – гениальная гипотеза, а у нас давно уже аксиома»[14 - Достоевский Ф. М. Указ. соч., с. 105.].

Во второй половине 1916 года, в своем популярном очерке «Империализм как высшая стадия капитализма» вождь российских социал-демократов на основе исследований Р. Гильфердинга, Д. Гобсона, К. Каутского, Я. Риссера, Г. Шульце-Геверница[15 - Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Империализм, как высшая стадия капитализма (Популярный очерк). – М.: Издательство политической литературы. 1977. Т. 27, с. 299–426; Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Тетради по империализму. – М.: Издательство политической литературы, 1977. Т. 28.] усмотрел в тенденциях развития новое состояние экономики, которое он квалифицировал как империалистическую стадию капитализма, как конечный этап развития капитализма и основную предпосылку мировой социалистической революции, открывающий путь для развития новой экономической формации.

В популярном очерке, содержание которого стало альфой и омегой ленинского понимания динамики развития капиталистических экономических отношений, при измерении степени интереса В. И. Ульянова (Ленина), показало, что фундаментом ленинских представлений об империализме стали следующие категории: дороговизна, концентрация производства в форме картелей, синдикатов и трестов, крупные предприятия, финансовая олигархия, «переплетение» владения промышленным и финансовым капиталом, тенденция к «загниванию», монополия, империализм, оппортунизм, авторы-исследователи оппортунистического направления (Ю. О. Мартов, Я. Риссер, Г. Шульце-Геверниц), связь борьбы против империализма с борьбой против оппортунизма.

Еще более интересными являются ленинские структурные представления об «империалистической» экономике начала ХХ века.

Начальной ленинской семантической структурой, с которой собственно говоря формируются все остальные структурные представления вождя социалистической революции, является система взаимосвязанных категорий таких как финансовый капитал, монополия, эпоха империализма, и литераторы и ученые, исследующие феномены капитализма в начале ХХ века.

Как показывает анализ взаимосвязанных категорий, ленинские умозаключения относительно новых тенденций развития капитализма основывались на разномасштабных выводах исследователей, которые главным образом регистрировали факторы динамичного развития экономики в конце ХIХ – начале ХХ века.

Следующая структура взаимосвязанных категорий представляет собой ленинские оценки и прогнозирование тенденций развития капиталистической экономики: тенденция к загниванию капиталистической экономики на этапе развития империализма, «переплетение» владения акционерным капиталом банков и промышленности, частнособственнические отношения в промышленности, как оболочка, которая «будет устранена»[16 - Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Империализм, как высшая стадия капитализма (Популярный очерк). – М.: Издательство политической литературы. 1977. Т. 27, с. 425.].

На самом деле там, где В. И. Ульянов (Ленин) определяет свою оценку развивающегося капитализма как загнивающего, исследователи на основании данных, которые вождь партии использовал для формулирования своих экономических оценок, только сделали вывод об усложнении экономических процессов, которые требовали эффективного управления.

У исследователей речь шла о новом этапе развития промышленности, который определился в связи с интеграцией финансового капитала и достижений науки и техники в различные отрасли экономики при развитии акционерных форм собственности.

Иррациональные оценки В. И. Ульянова (Ленина) были основаны не только на классовых фантазиях лидера радикальных российских социал-демократов, но и на ленинской вольной содержательной интерпретации категорий, отражающих определенные и однозначные экономические процессы, имеющие преходящий характер.

Два замечательных примера. Во-первых, практически на одной и той же странице популярного очерка об империализме у автора при первом упоминании монополии она вырастает на «почве свободной конкуренции»[17 - Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Империализм, как высшая стадия капитализма (Популярный очерк). – М.: Издательство политической литературы. 1977. Т. 27, с. 421–422.] и здесь же «монополия выросла из концентрации производства на очень высокой ступени ее развития»[18 - Там же.].

Тот или другой экономический процесс могли бы быть генетическими корнями монополии при единственном допущении для литератора, претендующего на абсолютную научность, если этот факт должен быть подтвержден реальными исследованиями как по процессам свободной конкуренции на рынке, так и по явлениям развития концентрации производства в промышленности. Но этих исследований в арсенале В. И. Ульянова (Ленина) нет.

В. И. Ульянов (Ленин) в своем популярном очерке просто заключил, что монополия – это очень плохо, потому что очень хорошо ведет к развитию предпосылок к социальной и экономической революции.

Но для монополии всегда существуют свои значимые временные рамки, которые могут осознанно управляться социумами с помощью рыночных отношений или ресурсов государственной власти[19 - См.: Невинс Аллан. Джон Рокфеллер: Промышленник и филантроп. – М.: Центрполиграф, 2014.].

Возникновение, развитие, стагнация и исчезновение рынков, в том числе и монополистических может происходить как путем трансформации, так и способами революционного влияния на них, включая и уничтожение. Исчезновение рынков или их уничтожение – не одно и то же. Если развитие, стагнация и исчезновение рынков определяются эволюционными экономическими процессами, то их уничтожения – это практически всегда носит революционный характер.

В России путь тотального уничтожения земельного рынка определил большевистский менталитет о «феодальной» дворянской монополии на земельные ресурсы как важнейший компонент коммунистического мышления и действия.

Поскольку при системном качестве капитала как самовозрастающей стоимости не реформируемая монополия земельной собственности, по сути дела, поставила конечный предел расширенному воспроизводству сельскохозяйственных продуктов, изымая из расширенного аграрного производства денежные ресурсы на приобретение земли, которые могли бы быть применены для улучшения агротехники и производительности труда в преимущественно крестьянской стране, какой была Российская империя в первой четверти ХХ века.

Не реформируемая монополия на земельную собственность, в числе других причин, не оставила выбора сельскохозяйственному населению и привела крестьян к поддержке революционного передела основного ресурса производства, начиная с февраля 1917 года[20 - См.: Литуев В. Н. Земельная собственность как дворянская монополия в капиталистической России. – М.: ТОО ИИК «Калита», издательство «Собрание», 1997.] в условиях Первой мировой войны.

В конечном итоге монополия имеет конкретно-исторический характер, границы которой практически всегда определяются политическими причинами. Монополия не всегда вредит любой хозяйственной деятельности потому, что установленная высокая норма прибыли с помощью развития экономической эффективности, административного ли ресурса, благоприятных или неблагоприятных социально-экономических обстоятельств генерирует единственный и мощный вектор – капитал, который как инвестиционный ресурс, определяемый размером прибыли, притекает главным образом к той или иной монополии.

Совсем другая экономическая история развивается тогда, когда монополия на тот или иной вид деятельности развивается при ликвидации системных отношений собственности, в которой государственная собственность становится главной как по значению, так и по удельному весу в народном хозяйстве страны.

Таким образом, рассмотренная ленинская семантическая структура определяет экономический аспект империализма только как гипотетические представления о современных ленинцам экономических процессах как об империализме, загнивающем капитализме, оставляя в тени реальные успехи развития и противоречия в экономике Российской империи в начале ХХ века, формирующиеся в хозяйственной деятельности.

Другим измерением ленинского типа мышления стали две структуры взаимосвязанных категорий, которые являются как бы продолжением рассмотренной выше системы взаимосвязей.

Одна из структур состоит из четырех взаимосвязанных категорий: тенденция к загниванию, Германия, США, Англия. Так, ленинское мышление определило географические центры образовавшегося империализма с сильными государственными властями, которые исполняли волю финансовой олигархии. Понятно, что Российская империя, где по мысли марксистов-ленинцев империалистическая стадия развития капитализма была на начальном этапе, во?первых, могла быть слабым звеном в системе империалистического государственного управления, а во?вторых, на российских просторах сложились все предпосылки для революционного преобразования общества.

Проблема для В. И. Ульянова (Ленина) была только в одном – в дееспособной партии революционеров, которая должна была стать и разрушителем консервативной социальной системы и созидателем, конкретным инициатором создания нового типа общества.

В другой структуре, которая очень развита и состоит из более чем двадцати взаимосвязанных категорий, впервые в ленинской системе мышления ясно проступают контуры конструкций нового общества.

Эта структура, связанная с предшествующей структурой, имеет четыре взаимосвязанных категории: В. И. Ульянов (Ленин) с ближайшими соратниками, А.-К. Сен-Симон, как представитель социалистов-утопистов, Центральный комитет, синдикаты. Внутри этой системы категорий, через термин «синдикаты» сосредоточены взаимосвязанные другие термины ленинского текста популярного очерка об империализме. Впервые содержательно термин «синдикаты» отражает ленинскую идею использования буржуазного монопольного права собственности применительно к строительству социалистической экономики на основе государственной монопольной собственности.

В соответствии с ленинскими планами будущее социалистическое общество должно было быть создано по типу синдикатов, картелей, трестов, т. е. экономической системы, состоящей из монопольных прав собственности пролетарского государства на различные хозяйственные виды деятельности. Основу будущей социалистической экономики должны были составить крупные государственные предприятия, объединенные в монополистические предприятия при помощи единого государственного банка.

Концептуально в этой социально-экономической структуре, по структурной мысли В. И. Ульянова (Ленина), совсем не было места для обсуждений, которые вождь мирового пролетариата квалифицировал как оппортунизм.

К сожалению, проектирование будущего общества по типу монополий несло в себе грозные ошибки, которые могли возникнуть по той простой причине, что тип монопольной экономики в условиях господства государственной формы собственности и возможные последствия ее существования не были исследованы достаточно ни оппортунистами, ни ортодоксальными марксистами-ленинцами.

Для компенсации неполного знания в качестве истины в последней инстанции были процитированы В. И. Ульяновым (Лениным) гениальные догадки великого социалиста-утописта А.-К. Сен-Симона о возможном направлении строительства нового общества[21 - Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Империализм, как высшая стадия капитализма (Популярный очерк). М.: Издательство политической литературы. 1977. Т. 27, с. 426.].

Повторюсь, на самом деле там, где В. И. Ульянов (Ленин) определяет свою оценку развивающегося капитализма как загнивающего, исследователи на основании данных на которых сформулирована его оценка, сделали вывод об усложнении экономических процессов, повышении эффективности, росте производительности труда, увеличении эффективности управления предприятиями и о новом этапе развития промышленности, который определился в связи с интеграцией финансового капитала и достижений науки и техники в различные отрасли экономики.

Важно сказать, что в популярном очерке В. И. Ульянова (Ленина) нет определения, что такое монополия, какое значение этот тип хозяйственной жизни оказывает на развитие общества. И это при том, что тема монополии в экономике достаточно хорошо была разработана представителями классической политической экономии и современными В. И. Ульянову (Ленину) экономистами.

Понятно, что в контексте развития монополий в эпоху новой и новейшей истории сформировался целый список признаков и характеристик, характеризующих монополию в различных сферах экономики. Ниже представлены характерные черты хозяйственных монополий в тех содержательных значениях как они определены экономистами.

Во-первых, монополия генетически возникает из-за разницы состояния фауны и флоры в различных почвенно-климатических условиях. К примеру, культура чая никогда не произрастала в Великобритании, а начала продаваться в торговой сети Англии.

Во-вторых, монополия развивается на основании решения государственной структуры о предоставлении той или иной компании какого-либо преимущественного права, например, в сфере торговли. Другими словами, административный ресурс государства в лице чиновников является одним из источников монополии. Великий А. Смит показал это на примере изучения Ост-Индской акционерной компании.

В-третьих, монополия существует и развивается на основе абсолютного права собственности на средство производства, которое не создано трудом и предоставляется природой – это продукты недропользования и земля. Земля-то ведь ничья, как считали и говорили глубоко верно российские крестьяне, она Божья. Но при этом прибыль от использования этого права собственности, при соответствующем спросе на рынке, распределяется только исключительно в пользу того или иного собственника, включая государство в форме владения тем или иным предприятием.

В-четвертых, создание монополий может стимулировать политическая ситуация для усиления властных полномочий и создания вертикали власти. В этом случае монополии создаются на основе принадлежащих крупному собственнику, в том числе и главным образом в современных условиях – государству, владеющим абсолютным правом на недра – природными ресурсами.

В-пятых, при достаточно высокой степени развития производства для уменьшения издержек производства и логистики, увеличения прибыли создается монополия в производстве на основе создания вертикально интегрированных производств от, к примеру, добычи нефти до структур ее переработки и создания целого спектра нефтехимических продуктов.

В-шестых, монополия может возникнуть, когда создается определенная экономическая ситуация, например неуправляемая конкуренция, которая резко ограничивает инвестиционный процесс в пределах парадигмы эффективной экономики.

В-седьмых, известной монополией обладают люди, имеющие высокую квалификацию, или ученые, генерирующие уникальные знания, определяющие возникновение уникальных товаров или услуг.

В-восьмых, монополией на известное время обладают предприятия, имеющие правом собственности на уникальный и общественно значимый продукт.

В-девятых, для монополии становится возможным временно использовать цены на свои продукты не на основе закона стоимости, а исключительно на основе своих локальных издержек в форме тарифов, скидок и других экономических преференций.

В-десятых, любая развитая монополия осуществляет общественные функции типа совокупности филантропических и благотворительных акций.

Великолепный пример участия в развитии рынка представлен на примере деятельности монополии, созданной группой физических лиц, – «Стандарт ойл»[22 - Невинс Аллан. Указ. соч.].

Сами процессы динамики развития совокупности рынков, их трансформации, стагнации и исчезновения рыночных отношений в сфере производства и обращения вообще были не понятны ни В. И. Ульянову (Ленину), ни его соратникам, ни, вообще, одному революционеру. Они просто решили, что монополия это последняя стадия воплощенного зла, которое необходимо уничтожить.

Экономические отношения, которые В. И. Ульянов (Ленин) характеризовал как империализм, оказались на порядки сложнее, чем представлял их себе в ауре линейной революционной целесообразности вождь мирового пролетариата. Выявленная система взаимосвязей между экономическими категориями, отражающими реальные явления и процессы, только подтверждает сделанный выше вывод.

В Российской империи замедленное, мучительное для населения, развитие аграрного рынка сельскохозяйственных продуктов было интегрально определено дворянской монополией на земельные ресурсы. Поскольку при системном качестве капитала как самовозрастающей стоимости монополия земельной собственности при высоком спросе у российских крестьян на этот ресурс обусловила высокие темпы роста цены земли и, как следствие, изъятие громадных финансовых ресурсов из главнейшей сферы аграрного производства, так как Россия была преимущественно сельскохозяйственной страной к началу ХIХ века.

По сути дела, сформировавшаяся под воздействием товарно-денежных отношений монополия на земельную собственность у дворян, как и у любого другого крупного собственника, без различия сословий, поставила конечный временной предел расширенному воспроизводству сельскохозяйственных продуктов и их рынков в географических пределах Российской империи до момента мобилизации земельной собственности в руках непосредственных производителей.

Из экономической практики начала ХХ века земельная монополия, которая имела свой преходящий характер, была персонифицирована революционерами как вечное высшее зло, и как главная причина не оставила выбора населению, поскольку капиталистическая система экономических отношений только укрепляла экономические позиции крупных земельных собственников и из-за жизненных потребностей выживания не оставила крестьянству выбора. Крестьянство поддержало революционеров, которые вместе не смогли понять экономической природы земельной собственности и значения собственности вообще в системе экономических отношений. Это конкретное состояние российской аграрной экономики было использовано большевиками-коммунистами в переделе основного ресурса производства – земли в начале ХХ века.