Родная старина

Нашествие татар на Южную Русь

В следующем, 1239 г. татары совершили нашествие на Южную Русь. Пошли они тем же путем, каким обыкновенно делали свои набеги половцы.

Взят был город Переяславль и опустошен. Церковь Св. Михаила, великолепно украшенная золотом и серебром, была разграблена и разрушена до основания. Большая часть жителей беспощадно истреблена… Затем татары осадили Чернигов, но здесь встретили сильный отпор. Город стоял на высоком берегу реки Десны, и жители отчаянно оборонялись, поражали неприятелей с высоты большими камнями. Наконец татары осилили, сожгли Чернигов и направились к Киеву. Батый слышал давно уже о богатстве и красоте древней русской столицы. Он послал с передовым отрядом своего родича Менгу, внука Чингисхана, осмотреть Киев. Увидал Менгу город с левой стороны Днепра.

На противоположном крутом берегу величественного Днепра красовался город. Гористый и обрывистый берег с его лесами и садами, белеющие стены, сверкающие главы многочисленных церквей – все это вместе представляло необыкновенно красивую картину. Менгу, по словам летописца, не мог надивиться красоте местоположения древней русской столицы…

В 1240 г. Батый явился под Киевом. Несметные полчища татар со всех сторон облегли город. От скрипа бесчисленных телег, рева верблюдов, мычания быков, ржания лошадей и свирепых криков татар такой гул стоял над Киевом, что, по словам летописца, жители, разговаривая между собою, едва могли слышать друг друга. Киев тогда был в руках Даниила Романовича Галицкого, но самого князя в городе не было. Для защиты его был оставлен воевода Димитрий. От одного взятого в плен татарина он узнал, что Батый стоит под стенами Киева со всеми важнейшими своими ханами и что вражьей рати нет числа. Но русский воевода выказал замечательную неустрашимость: он решился защищать город до последней крайности. Татары с той стороны города, где лес близко примыкал к городским воротам (Лядским), день и ночь били стены стенобитными орудиями (пороками). Наконец стены рухнули, и татары ворвались в город. Тучи стрел летели на защитников города. Загорелся отчаянный рукопашный бой… Треск ломающихся копий, щитов, лязг мечей и сабель, дикие вопли татар, стоны раненых, попираемых ногами, крики сражающихся – все это вместе сливалось в тяжелый, страшный гул. К вечеру татары овладели стеною. Утомленные мужественным сопротивлением, остановились они на отдых. За ночь русские устроили наскоро тын вокруг Десятинной церкви и готовились снова к борьбе. Множество жителей с пожитками своими заперлись в самой церкви. Спасения не было… Но никто и не думал умолять лютого врага о пощаде. Воевода Димитрий, страдая от раны, мужественно готовился к новому бою. Утром татары начали битву. Слабая, наскоро устроенная ограда не долго сдерживала их напор; но русские бились так отчаянно, что татары, хотя и достигли до церкви, но устлали весь путь своими трупами. Димитрий был схвачен татарами. Батый, беспощадно истреблявший пленных, уважал воинскую доблесть, и мужественному воеводе была дарована жизнь.

Несколько дней дикие победители торжествовали свою победу. Совершались всевозможные ужасы истребления и разрушения. Древний Киев исчез, и исчез навеки! Десятинный храм был разрушен до основания. Та же участь постигла Печерскую лавру и другие здания. (Хотя впоследствии Печерская лавра и была восстановлена, но, по словам позднейшего летописца, прежнее строение лавры было величественнее и красивее, чем новое.)

Весть о гибели Киева нагнала страх и на западных соседей. Даниил Галицкий поспешил в Венгрию просить помощи. Батый шел дальше на запад. Города Каменец, Владимир, Галич и много других были взяты, разграблены и разорены. Тогда пленный Димитрий, по словам летописи, желая спасти русские земли от окончательной гибели, стал говорить Батыю:

– Будет тебе здесь воевать; время идти на венгров. Если станешь еще медлить, то там соберутся с силами и не пустят тебя в свою землю!

Батый, конечно, и сам это понимал и двинулся к венгерским границам.

Ужас охватил Западную Европу, когда разнеслась повсюду грозная весть о приближении татарских полчищ. Рассказы о жестокостях их на Руси, о свирепой кровожадности их разносились по всей Германии. Суеверны и невежественны были тогда европейцы: рассказывали, будто войско татар так громадно, что занимает пространство на двадцать дней пути в длину и на пятнадцать в ширину, будто огромные табуны диких лошадей следуют за полчищем татар, будто татары вышли прямо из ада, ужасны своим наружным видом и не похожи на других людей…

Германский император Фридрих II рассылал повсюду воззвания, чтобы все вооружались и готовились к отпору.

«Настало время, – писал он, – пробудиться от сна! Лежит уже секира при дереве, и по всему свету разносится весть о враге, который грозит гибелью всему христианству. Давно уже слышали мы об ужасном враге, но считали опасность далекою, так как между врагом и нами было столько храбрых народов и князей. Теперь, когда одни из этих князей погибли, а другие обращены в рабство, настала пора стать всему христианству против свирепого врага».

Но воззвание это не привело ни к чему – в это время и в Германии не было единодушия: император сильно враждовал тогда с папою, а без благословения его многие подчиненные императору князья и бароны не хотели идти в поход.

Весною 1241 г. перешел Батый Карпаты, разбил венгерского короля, потом поразил двух польских князей. Затем татары вторглись в Силезию; здесь разбили герцога силезского. Путь в Германию был открыт. Спасли ее войска чешского короля. При осаде города Ольмюца в первый раз татары потерпели поражение; разбил их здесь чешский воевода Ярослав из Штернберга. После этого орды татар скоро отхлынули снова на восток, и Западная Европа была спасена. Весь тяжкий гнет дикой орды пришлось выдержать только нашему отечеству…

* * *

Ужасное зрелище представляла Русская земля после татарского погрома. Словно моровая язва, землетрясение и лютые пожары – все вместе свирепствовали здесь… Груды обгоревших развалин вместо городов и сел, белеющие кости не погребенных людей, поля, заросшие сорной травой, – вот что представляла Русская земля в тех местах, где проходили дикие орды татар!

«Когда мы проезжали по Русской земле, – говорит путешественник Плано Карпини, видевший ее через пять лет после татарского погрома, – то видели бесчисленное множество черепов и костей человеческих в степи. Киев был прежде и велик и многолюден, а ныне в нем едва ли 200 домов».

Многие храбрые князья пали в битвах, другие скитались в чужих краях – искали помощи у иноземных государей – и не находили. Запустела земля Русская. Сотни тысяч людей были избиты, десятки тысяч уведены в плен. Редкая мать, оставшаяся в живых, не оплакивала участи своих детей, или погибших в бою, или замученных татарами, или уведенных в тяжелую неволю. Успевшие скрыться от свирепости врагов хотя и возвращались на родные пепелища, но что была им за жизнь, когда приходилось быть постоянно в страхе, чтобы не попасть в руки врагов?! Живые завидовали спокойствию мертвых…

Поездки русских князей в Орду

Узнав о гибели Юрия, следующий за ним по старшинству брат – Ярослав прибыл княжить во Владимир. Он оказался князем твердого нрава, очень деятельным и распорядительным. Дела было много. Приходилось восстановлять из пепла города и села, собирать рассеявшихся жителей, ободрять их – словом, обновить государство. На дорогах, на улицах, в развалинах домов, в обгорелых церквах тлело множество не погребенных тел. Ярослав приказывал немедленно убрать их и схоронить, чтобы отвратить заразу. И мало-помалу на севере восстановился порядок благодаря распорядительности великого князя. Раздал он братьям своим волости в управление и восстановил правосудие.

Татары оставляли в покое только те народы, которые показывали им полную покорность. О сопротивлении хану, конечно, Ярославу нечего было и думать: одна мысль о новом вторжении дикой орды приводила всех в трепет. Приходилось смириться и выразить покорность пред самим ханом, и великий князь отправился к Батыю, который стал станом на берегу Волги. Хан, по словам летописи, принял Ярослава с честью и сказал ему:

– Будь ты старшим между всеми князьями в Русской земле.

За великим князем отправились в Орду и все родичи его, и другие князья. Но этим дело не ограничилось: пришлось Ярославу ехать в Татарию (т. е. Монголию) к самому великому хану с изъявлением покорности. Здесь Ярослав в 1246 г. и скончался.

Князьям приходилось в Орде подвергаться разным унизительным обрядам: проходить между пылающими кострами, разложенными подле ханской ставки, преклоняться пред изображением великого хана, становиться на колени, пить кумыс и прочее.

Вот как описывает свое представление Батыю папский посол Плано Карпини:

«Когда мы прибыли к хану, нас поместили в расстоянии одной мили от жилища его.

Прежде чем вести нас в палатку Батыя, нам объявили, что мы должны пройти между огней. Сначала мы не соглашались, но нам сказали: «Не бойтесь! Мы требуем этого лишь потому, что огонь уничтожит зло, если оно есть в намерении вашем против нашего повелителя или если вы несете с собою яд». Тогда мы ответили: «Мы готовы пройти меж костров, чтобы не дать повода подозревать нас в чем-либо подобном».

Когда пришли мы в Орду, чиновник Батыя спросил, чем мы намерены ему ударить челом, то есть какие поднесем подарки. Когда подарки были даны, тот же чиновник спросил нас о причине нашего приезда. После этих переговоров нас повели в юрту. На пороге ее сделали нам наставление, как вести себя. Вошедши в юрту хана, мы стали на колени и сказали нашу речь, затем подали письмо и просили дать нам переводчиков для перевода его.

Батый окружает себя большим великолепием, имеет телохранителей и разных придворных чиновников, как император. Садится он на более возвышенном месте, как бы на троне, с одною из жен; другие жены, братья, сыновья и прочие младшие родичи садятся ниже на скамьях; остальные же лица за ними, на земле, мужчины вправо, женщины влево. Палатка Батыя просторна и очень красива. Мы, объяснив наше дело, сели по левую сторону, так как обычай требует, чтобы приезжающие послы садились по левой стороне, а отъезжающие по правой. Среди палатки, ближе к двери, поставлен был стол с напитками в золотых и серебряных сосудах. Ни хан, ни вельможи его, особенно в собрании, не пьют без пения и музыки.

Когда хан едет на лошади, над головой его несут всегда зонтик на длинной палке; такой же обычай соблюдается и всеми более знатными татарами и женами их».

Золотые пайцзы – знаки представителей ордынской власти на Руси. XIV–XV вв.

Татары в то время, как настоящие кочевники, не имели еще домов, жили в юртах, хлебопашества не знали, а кормились одним скотоводством. Постоянных мест поселения у них не было, а были как бы подвижные огромные города: состояли они из множества юрт (кибиток). Где пожелает хан, там и устраивали кочевой город. Потом по приказу хана все укладывалось на телеги, навьючивалось на верблюдов, и огромный обоз из нескольких тысяч телег, запряженных волами и лошадьми, со стадами овец и другого скота, с табунами лошадей несколько дней шел по степи и располагался станом на новом месте, где приказывал хан.

Все князья, которые хотели сохранить свою волость, должны были ехать в Орду на поклон хану и получить от него ярлык, то есть утвердительную грамоту. Тем из них, которые не выказывали хану полной покорности, грозила большая беда.

В летописи сохранилось следующее сказание о смерти в Орде черниговского князя Михаила и боярина его Феодора.

Ханские сановники стали делать на Руси перепись оставшимся в живых жителям, налагали тяжкую поголовную дань на всех, – от крестьянина до боярина.

Прибыли они между прочим и в Черниговскую область и велели князю черниговскому Михаилу уехать в Орду на поклон к хану. Нечего делать – надо было повиноваться.

Когда князь Михаил прибыл в Орду, от него потребовали, чтобы он исполнил все обряды: прошел бы между огнями, поклонился бы изображениям умерших ханов. Михаил воспротивился и сказал:

– Недостойно христианам исполнять языческие обряды и поклоняться идолам, которым кланяются язычники. Вера христианская заповедует не кланяться ни тварям, ни идолам, но чтить святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа.

Сильно разгневался Батый, когда узнал, что князь не хочет исполнить требуемых обрядов, и велел сказать Михаилу:

– Если ты исполнишь волю мою, то и жив останешься, и всю область свою получишь; если же не исполнишь, то погибнешь лютою смертью!

На это князь ответил:

– Тебе, царю, кланяюсь, так как Бог дал тебе царство и славу мира сего; но тому, чему кланяются язычники, не поклонюсь.

– Но знай, – говорили ему татары, – неминуемая смерть ждет тебя!

– Хочу я пострадать за Христа и за истинную веру кровь свою пролить! – отвечал твердо Михаил.

Он достал запасные дары, которые были при нем, причастился Святых Тайн, читал молитвы и пел псалмы. Любимый боярин его Феодор пожелал разделить участь своего князя, пострадать вместе с ним. Напрасно внук Михаила, Борис Василькович, бывший с ним, и бояре уговаривали его подчиниться требованию хана.

– Все за тебя епитимию примем, князь, – умоляли они, – со всею областью твоею; подчинись воле хана!

– Не хочу я, – возразил князь, – быть только по имени христианином, а творить дела язычников… Для вас не погублю души своей!

Затем он сорвал с себя княжескую мантию, бросил ее и сказал:

– Возьмите славу сего мира, хочу славы небесной!

Б. А. Чориков. «Кончина Михаила Ярославича в Золотой Орде». Середина XIX в.