Рассказики

– Дай Наташке рецепт. Она тебе завтра позвонит, а ты продиктуешь.

– Так она ничему не научится, уверяю тебя. Я вот тоже думала, что смогу печь такие же блины, как твоя бабушка. Помнишь ее блины?

– А как же!

– Во-о-от! У матери родной не научилась – вот чем дело кончилось! А ведь столько раз на моих глазах эти самые блины делались! Сколько раз я стояла у сковородки и ждала очередной блин с пылу с жару. Тут ты в меня, тоже горячие любишь. Помогала ей: мазала сковородку растительным маслом, а блины – сливочным… если удавалось его достать. Какие пирожки с капустой она делала, боже мой! Они мне снятся иногда.

– Ну, приедем, мам, как-нибудь и все покажешь, расскажешь. Наташка будет только рада.

– Еще бы не рада!

– Даже не сомневайся.

– А никто, молодой человек, и не сомневается. Я во всяком случае. У Натальи твоей, конечно, недостатков хватает, чего греха таить, но в целом она девочка неплохая, лишнего не скажу. Только малину я сама куплю, пусть, скажи ей, не обижается, а то обязательно что-нибудь напутаете и возьмете дрянь. Помнишь, как в прошлый раз с грушами получилось?

– Деньги мы тебе…

– Еще чего! Чтобы я от вас этого не слышала!

– Что тут такого!

– Никаких денег, я сказала! Или совсем тогда не приезжайте! Чего выдумал! Пенсия у меня, между прочим, побольше, чем у некоторых, ты не думай! Сама по магазинам хожу, сама стираю, сама в квартире убираю. Силы еще есть, не беспокойся. Ишь!

– Молчу, молчу, – улыбается Федя и смотрит, как мать грохочет грязной посудой и ищет под раковиной моющее средство.

– Ты бы лучше, пока я тут вожусь, посмотрел, что на балконе творится.

По интонации Федя понимает, что гроза прошла стороной, и, чтобы мать остыла еще быстрее, встает из-за стола, изображая готовность номер один.

– Все, как всегда, выкинуть?

– Я тебе выкину! Там увидишь два мешка и полиэтиленовые пакеты с ручками. Вот их – на помойку. Заодно, чуть не забыла, и черную краску купишь. Если кто из знакомых спросит, что купил и где, не говори, а то потом замучают разговорами, мол, где ж ты раньше была, да что так дорого, да не там покупать надо было. Еще и дурой выставят!

– Понятное дело.

– Что тебе понятно?

– Что могут выставить.

– Вот то-то, что могут. Мне тут недолго. А ты иди, иди.

– Иду, иду.

Федя направляется в прихожую.

– Мерзавец, – с улыбкой говорит Александра Ивановна еще непочатой бутылке «Фейри», которая нашлась между мусорным ведром и ящиком для посылок со всякой хозяйственной чепухой. – Уже не переделаешь. Сама виновата.

* * *

– Я уж думала ты домой подался.

– Черной краски в вашем магазе не оказалось. Пришлось побегать.

– Нашел свой горошек?

– Нашел.

– Ну, тогда поставь его пока в тумбочку на балконе.

– Ваше слово, миссис, для меня закон, вы это прекрасно знаете, – без должного уважения бросает Федя и отправляется ставить краску на свежий воздух.

Тут следует оговориться. Воздух, конечно, далеко не свежий. Скорее, наоборот. Близко от дома находится вечно гудящее шоссе. Когда-то, лежащему в кроватке младенцу Феде оно представлялось тоннелем, по которому в одну сторону колоннами летели громадные злые осы, а в обратную, таким же порядком, – добрые пчелы. Иногда среди них появлялись шмели. Они были сами по себе и вели себя независимо. Про тех и других Феде рассказывала мама, листая какую-то детскую книгу. Александра Ивановна даже пыталась изобразить, как пчелы или осы общаются между собой. Таким мальчику представлялось движение на шоссе до тех пор, пока он не подрос настолько, что мог самостоятельно подходить к окну и наконец увидеть бывший до того загадочным путь сказочных насекомых. Пчелы и осы превратились в легковые автомобили, а шмели в пассажирский и грузовой транспорт. Оказалось, что легковых автомобилей полным-полно во дворе, а некоторые из Фединых игрушек были уменьшенными во много раз копиями гудящих монстров. Этот факт вдохновил их обладателя. Радость омрачало лишь то, что копии не желали общаться ни с любопытным мальчиком, ни между собой. Федя решил самостоятельно освоить их язык и научить ему несчастные копии. На решение этой задачи ушло несколько лет. В результате бесплотные попытки были оставлены. Стало ясно, что копии никогда не заговорят и взаимностью не ответят.

За первым серьезным разочарованием последовало много других. С каждым днем их становилось больше, с каждым годом они становились только глубже и шире.

* * *

Федя стоит на балконе и разглядывает двор.

Несмотря на то что многие жители дома находятся либо на работе, либо за городом, машин много. Играющие неподалеку от детской площадки дети то и дело вытаскивают мяч из-под них – с тем чтобы тут же зафутболить его как можно выше и дальше. Мяч раз за разом попадает не туда, куда следует. Федя уже через минуту становится свидетелем того, как средних лет мамаша – а скорее всего молодая бабуля – в ярости преследует мальчишек за то, что мяч угодил в коляску с ребенком. Испуганное дитя верещит на чем свет стоит, а мамаша-бабуля безуспешно пытается огреть увесистой книжкой, которую только что читала, хоть одного из провинившихся. Мальчишки с азартом увертываются от ее неуклюжих ударов, а в ответ на эпитеты, которыми их награждают по ходу дела, только в восторге прыгают и смеются. Апогей веселья наступает в момент, когда книжка не долетает до адресата и попадает в ту же самую коляску. За считанные секунды мальчишки из просто провинившихся мальчишек превратились в грязных скотов и законченных подонков. Тем не менее столь стремительное перевоплощение никак на них не сказывается. Они с шутками и гоготом перебираются в соседний двор, а мамаша-бабуля, отчаявшись успокоить ребенка, катит коляску прочь.

Федя вздыхает и смотрит в другую сторону.

Его взгляд останавливается на трансформаторной будке. Она стоит почти напротив их подъезда и портит весь вид. Сто раз крашенное сооружение во многих местах проедено ржавчиной. Кроме этого, его многострадальные бока щедро украшены творениями мастеров художественного слова, которые предпочли сомнительного рода известности горькое забвение. На двери висит замок, но кажется, что стоит только хорошенько плюнуть на всю эту красоту и она рухнет.

Федя прекрасно помнит, как однажды – ему было лет шесть – он решил проникнуть внутрь будки. Толчком к этому стал просмотра фильма «Тайна железной двери». В нем отрицательный и положительный герои развлекались тем, что решали свои проблемы с помощью волшебных спичек. Шутка ли! Достаточно было загадать любое желание и сломать спичку, как желаемое в то же мгновение исполнялось. Это было гораздо удобнее, чем помогать матери убираться в доме (ужас!), учить цифры (легче повеситься!), буквы (чтоб им!), делать никому не нужную зарядку (лучше уж тогда совсем не просыпаться!) и так далее.

Пара-тройка круговых движений гвоздем внутри замка – и Сезам со скрипом открылся. Федя в глубине души надеялся, что именно стоящая в их дворе трансформаторная будка может круто изменить его серую жизнь. Никакой альтернативы на тот момент не было, и он поэтому не просто надеялся, а мечтал о чуде. С начала, когда пришла сама мысль провернуть операцию «будка», он всерьез рассчитывал стать властелином мира. А чего мелочиться! Такую чепуху он мог решить преломлением одной спички. Другие спички пошли бы на уточнение менее значительных деталей его светлого будущего, таких как: обслуживающий персонал, личная охрана и тому подобное. Все было ясно как божий день. Подходя к будке, Федя вел себя уже намного скромнее – сказывалось волнение перед возможной неудачей – и был готов взвалить на себя бремя простого президента всея Земли: не так почетно, зато не надо то и дело мотаться по всяким там планетам на раздачи подзатыльников. Да и сколько времени на перелеты придется угрохать! Кошмар, даже думать не хочется! Где ж его столько взять, когда весь день в трудах да заботах! Нет, только не это! Однако, с последним щелчком замка, Федя решил, что не будет ничего зазорного в том, что он на какое-то время пойдет на понижение – примет, к примеру, на себя управление родным городом. Папа всегда говорил, что все начинается с малого. Хотя речь и шла почти во всех случаях о хроническом вранье Феди, последний решил, что маме с папой будет спокойнее видеть его чаще и ближе к дому.

Послушный сын перво-наперво посадит в тюрьму Веру Сергеевну, одну из воспитательниц детского сада, который посещал будущий глава городской администрации. Она слишком много знала. Кроме того, Федины одногруппники, как и сам Федя, ненавидели простоквашу, а именно этим мерзким напитком их травила мерзкая Вера Сергеевна на завтрак и обед. Оставить такой беспредел без внимания означало признать поражение в войне, негласно объявленной воспитанниками ничего не подозревавшей воспитательнице.

Итак, что там дальше? Навскидку: прямо напротив их дома он построит небольшой такой замок комнат на пятьсот. Это ясно. Без него нельзя – не поймут. В нем можно будет принимать друзей. В первую очередь Серегу Кувырыка, Бана и Куксу. Они по достоинству оценят все его начинания и возражать не станут. Несколько игровых залов, бассейн, хоккейная коробка (разумеется, снаряжение для себя и остальных участников), телики во всех комнатах и на кухне (радио везде убрать), несколько мотоциклов, штук пять машин (Rolls-Royce, Bentley… ну, и еще какие-нибудь) – это для начала, просто, чтобы было от чего оттолкнуться. Остальное вырулится. И советчики найдутся. Их, пожалуй, придется держать на тот случай, если самому будет недосуг заниматься домашним хозяйством. Те же Серега и Кукса вполне могли бы работать на подхвате да следить потихоньку за теми же советчиками, чтобы носы не задирали. Верить никому, мама говорит, нельзя, за всеми нужен глаз да глаз. Тут с ней можно согласиться. Но только в этом.

Бан станет его генеральным заместителем. Он вроде не глупый. Но без испытательного срока не обойтись. От греха, как мама говорит, подальше. Опять мама!

– Ты меня слышишь?

– Что? – «Легка на помине!» – думает Федя. – Прости, я не расслышал.

– Говорю, блины, пока то да се, тебе поставила. Спишь на ходу?

– Блины?

– Ну-у, потек парень. Может, поспишь? – спрашивает Александра Ивановна и поджимает губы.

– А блины здесь при чем?

– Да вот решила тебя порадовать – замесила на скорую руку. Тесто постоит чуть-чуть и начну, если, конечно, не заснешь.