Псалтырь русского философа

И вот всматриваюсь я в смертность свою,
И что я вижу!
Ничего не вижу, Господи, ничего!
То-то и плохо, что ничего.
Видел бы я свет,
Видел бы Рай,
Видел бы Тебя, Господи!
Тогда другое дело.
Но ничего не вижу и знаю, что ничего не вижу.
Что значит это ничего, этот темный мрак!
Значит ли это, что мрак и есть моя суть,
И мрак во мне, и вне меня тоже мрак.
Что за мрак эта смертность моя!
Что за мерзкий паук,
Пьющий соки моей жизни,
Оставляя меня в немощи и беде.
Горе нам смертным, горе.
И горе это столь велико, что его не залечит ничто,
Ибо уже залечило бы.
И вот бредем мы по свету,
облаченные в смертность свою,
Бредем в никуда.
И хотя знаем конец свой внезапный,
стараемся не верить в него,
Не думать о нем.
Утешаем и развлекаем себя пустотой,
Обманываем себя и других,
Лицемерим и лукавим,
Притворяемся добрыми и счастливыми,
А мы ведь злые и несчастные.
И во всем виноватасмертность наша,
Виноваты ли мы, что смертны!
Ничего не вижу, всматриваясь в смертность свою.
То-то и плохо, Господи, что ничего не вижу.

Псалом 54

Уничтожь нас, Господи, уничтожь.
Боль и страх – сущность наша,
Неужели Ты не знаешь об этом!
Сколько Ты еще будешь терпеть нас!
Почему не уничтожишь нас, Господи!
Уничтожил бы уже нас давно.
Мы мучаем и Тебя и себя.
Не может тварь быть доброй и свободной,
Искренней и нелицемерной.
И не будет тварь любить всех тварей,
Не будет тварь верить в нетварное,
оставаясь нетварной,
Ну а если она перестанет быть тварью,
То зачем все!
Нет исхода из тьмы нашей жизни.
Уничтожь нас, Господи, уничтожь,
Мы не станем другими никогда.

Псалом 55

Вижу, вижу дней своих скорбь,
Вижу скуку и муку свою,
В мареве лет, грядущих в ночи.
Пыльное небо пахнет дождем.
Мглистый воздух,
Серые стены
Стоят недвижно.
Люди ходят —
Опущены руки.
Лай собаки
Всегда ночью слышен.
Кто-то бродит всегда возле дома,
Смотрит странно,
И взгляд его страшен,
И голос неслышен.

Псалом 56

Почему смертные не противятся
смертности своей, Господи!
Почему мирятся с ней!
Почему так беспечны!
Живут как бессмертные.
Только некоторые из смертных восстали
против смертности своей,
Только некоторые.
И не для себя восстали, но для Тебя.
Ибо не нам нужна вечность, но Тебе.
И невечные мы Тебе не нужны.
Но для себя, что вечны, что невечны —
Все едино.
Нам бы, Господи, пожить, да потлеть,
И как дым исчезнуть вовек,
Без следа и памяти.
Задавлены мы смертностью своей,
И вседни свои проводим в пустоте,
И ничегоне стоят дела наши в мире.
И жизнь как тьма проклятия —
«Лучше б и не родиться тебе вовек,
А если и родился, то лучше сгинуть».
Кто же усыпил человека, Господи,
Чтоб не стал он противиться своей смертности!
Кто отравил его ядом соблазна!