Золотая Цепь

И горек земной простор.
Лишь я берегу твой час,
Спи кротко, лилия гор!

Спи, спи, мотылек, усни.
Цвет крыльев твоих измят…
Мы в дальнем плену одни…
Лишь трепет сердечный свят…

* * *

Избавьте меня от разлада
И мыслей, и слов,
От долгого, долгого ада
Болезненных снов.
Душа побывала в зените,
А ныне скорбит.
Любовью меня исцелите
От горьких обид.
Как радость приемлю мученье —
Таков мой обет.
И все-таки нет излеченья
От муки и бед.
Сраженный обманом и ложью,
Объятый тоской,
Не верю ни истине божьей,
Ни правде людской.

* * *

Сжигали тебя беспощадно
Пустой суетой,
Любовной тщетой
И злобностью жадной.
И вот, как ребенок открыт,
Выходишь ты снова
К ударам готовый…
Твоя беззащитность – твой щит…

О шкипер, отважный и мудрый,
Тебе я сдаю
Лодчонку свою —
Кораблик свой утлый.
Один только ты, капитан,
Недремлющий, строгий,
Все знаешь дороги
Сквозь этот кромешный туман…

* * *

В златотканой одежде явилась ты,
Грустноокая осень… В туманной мгле
Листья тихо падают с высоты
И шуршат, как шелк, скользя по земле.

Всепрощающе ясен, глубок твой взгляд,
Ты пленяешь таинственностью меня.
Тихой кротостью вздохи твои звучат, —
Колыбельная на исходе дня.

Солнцу гаснущему, и песне твоей,
И шуршанью, и грусти твоей – привет.
О любимое время души моей,
Моя нежная осень, закатный свет…

* * *

Ты видишь, как уходят дни, как скор,
Как скор их шаг, а память ненадежна?
Кто обнимает нежно, осторожно
Твой тонкий, тонкий стан с недавних пор?

Кто слушает твой сладкий, сладкий вздор,
Глядит в глаза и – думать невозможно! —
Подмешивает свой огонь тревожно
К огню, которым твой исполнен взор?

Бывало, я встречал весну зимой,
Ну а в апреле – зимнюю усталость.
Но что теперь в моей душе осталось
От этих дней? Пожалуй, лишь немой,
Беспомощный, непреходящий бред,
Что на тебе сошелся клином свет.

ГАЗЕЛЛА

Дорогому Паоло Макинцяну

Дни прошли, эти дни, для меня ничего не осталось.
Дуги радуг, огни да огни, – для меня ничего
не осталось.

Как весенних цветов лепестки и как чаши пылающих роз,
Ветер всё разметал, о, взгляни! – для меня ничего
не осталось!
И меня кто любил, но кому я не отдал, не отдал души, —
Все исчезли, исчезли в тени, для меня ничего
не осталось.
И кого я любил, ах! любил – болью сердца, безумьем моим
Опьянясь, отошли и они, для меня ничего не