Мир, в котором мы живем

В общем, в начале февраля я поняла, что беременна, как раз в момент, когда Алексей подписывал первый чек. Точнее, закралось подозрение, уже ведь задержка была, поэтому мы тут же отправились в женскую консультацию, расположенную в нашем квартале в двадцать седьмом доме, в третьем подъезде. Там вообще расположилась целая поликлиника номер восемь. У каждого большого квартала были своя поликлиника и обязательная женская консультация.

Ну а после в Париж. Вот не смогла себя ограничить. А ночью секс, потом еще секс. И еще секс, постоянно секс.

Мы немного сошли с ума, но Лешка держался молодцом. Настоящий мужчина!

Правда, мне в какой-то момент стало плохо, беременность и мой возраст – не время для шуток. И я оказалась в женской консультации, пожаловалась на свое состояние, а Лешка услышал! Он как-то сказал, что не специально смотрит и слушает, а просто так получается, как током бьет и он слышит что-то важное. Так и сейчас, не будь этого тока, он бы и не знал о моем состоянии. Но узнал…

Как он на меня смотрел после этого. Он минут десять меня выговаривал, себя выговаривал, слал на себя какие-то проклятия только из-за того, что, не понимая моей беременности, оставался со мной таким же, как и всегда. Я сама любила небольшую или нежную грубость со стороны мужчины, вот он и утолял мою жажду моих странных желаний. А надо было или быть ласковее, или вообще прекратить со мной секс!

Ну я возьми и брякни, что с беременными это этакий экстремальный секс. Так, просто, с улыбкой сказала. А он взъелся, никогда его ни до, ни после таким не видела. И такой: я что, мерзавец, что ли? Или извращенец?

И возложил на меня табу: не приближаться к нему ни телесно, ни ментально, ни даже орально. Сказал, что, когда рожу, он будет моим неделю без остатка, но до этого момента никакого секса вообще!

Этот разговор, финал его слышали все девчонки, квартира Лешки ведь без дверей, не запрешься на тет-а-тет.

И, казалось бы, всем девчонкам по серьгам дополнительным. В сексе…

Но не совсем. Настя для Лешки была самой любимой и желанной, и именно она получила всю ту любовь, которую Алексей тратил еще и на меня.

В общем, Алиса и Таня хоть и приняли поначалу Алексея, но почувствовали, что он больше времени с Настей проводит, да и меня не забывает. Видимо, наш поход в Пустошь оставил неизгладимый след в наших отношениях. И в тот день, когда он отставил меня от своего тела, они решили выяснить отношения с ним.

Кричать не кричали, но как-то жестко на него насели, что мы все достойны одинакового внимания, и вообще не совсем понятно, что там у вас в Пустоши произошло и что на самом деле случилось с Кириллом. Это Алиса так на него наехала. А он взял и недолго думая подошел к двери входной, открыл ее и так:

– Вон пошли!

Ну, девчонки нет чтобы задний ход дать, плюнули и так гордо и вышли из квартиры. А он закрыл дверь и проговорил:

– Я никого не держу, – и в дальнюю комнату ушел.

Вот так нас осталось только трое девчонок – я, Настя и Света. Причем всю страсть Лешки на себя Настя приняла. Что касается Светки, то она всегда довольствовалась малым, больше любила на кухне творить, превращая обычную чечевицу в нечто умопомрачительно вкусное. Это, видимо, ее дар. А секс, как она говорила, так просто зарядка для тела и польза для мужчины. Она вообще юмористка у нас…

Это было в начале марта, а в последних его числах…

Четверо нас, но мы счастливы.

Раз в неделю обязательно большой марафет в Париже. И вот перед всеми процедурами обнажились, расслабились и в сауну, чтобы все тело отдохнуло и легче приняло все…

Сели, в пару отдыхаем, и тут я вижу, что у Насти синяки по всему телу! Так не очень были заметны, а на сухом пару прямо так выступили, как обвинители преступления! Это же надо! У нее – и синяки!

– Откуда синяки у тебя?

– Лешка задумался… – задумчиво так Настя произнесла.

– Задумался? Да за эти синяки его надо… – я аж дар речи потеряла.

– Что его надо? – Настя выпрямилась и на меня так в упор. – Что надо? В суд подать или высечь розгами, что ли? Ты сначала о себе подумай, а потом уже на других наезжай и учи!

Я второй раз потеряла дар речи, но все же произнесла:

– А что со мной?

– Что с тобой? Кого Лешка в три погибели скрутил, какую-то там позу из гребаной Камасутры исполняя? Давай пожестче! Бери меня страстно! Люби всю и во все! Это у тебя тело синяки не воспринимает, поэтому и не задумываешься порой, что и как. А саму потом вырвало, хорошо, что не у него на глазах. Плохо стало? Плохо. А ты еще умудрилась его вообще в стыд вогнать, заявив про экстремальный секс с беременной! – она постучала по голове. – Ты хоть подумала, что сказала? Ты его обвинила в насилии над беременной! А это преступление, караемое…

– Да не обвиняла его я… – я даже испугалась… за себя.

– Ты не забывай, он мужчина, а они порой все воспринимают слишком прямолинейно! Ты его пристыдила! Испугала! Потому что он два месяца занимался любовью с беременной женщиной!

– Да вроде можно еще, – промямлила я.

– Можно. Но спокойно, а не в разнос идти, чтобы плохо становилось! А когда он тебя до тела своего решил не допускать, ты еще и разозлилась на него. И девчонки туда же. Да еще и обвинять принялись, в том чего он никогда не совершал и наоборот, спас нас с тобой! – кажется, Настя выдохлась.

И тут я немного вспылила, ну да, некоторая злость на Алексея была:

– Но он должен хотя бы нас всех привечать, ласкать почаще и любить поярче, а не только на тебя одну заглядываться!

Зря я это сказала. С дуру и сгоряча…

– Он никому ничего не должен! – у Насти как второе дыхание открылось. – Он совершил ошибку, из-за которой погиб Костя Страхов. Но он не думал, что все будет именно так. И что он останется один. Один! Все его бросили. Никто к нему не пришел, кроме людей его квартала. Ни девчонки, ни друзья, ни коллеги по работе. Шестьдесят пять дней в одиночестве! Как будто он перестал существовать. Макал свой член в гребанный спирт с зеленкой чтобы не сойти с ума! А ты про долги какие-то вспоминаешь, – и хныкнула.

– Но ты к нему пришла… – примирительно сказала я, но Настя неожиданно снова взорвалась:

– Через шестьдесят пять дней после того, как мы его подставили со Светкой! Через восемь дней, как Светка погибла! И через пятьдесят, как появилось желание прийти к нему и попросить прощения. Светка все порывалась сходить, но на ночь всегда уходила не к Алексею просить прощения, а на какие-то вписки, встречи, оргии. А утром совесть просыпалась и она снова хотела к Лешке. Но пока она – мы – думали, наступала ночь и все начиналось сначала. А когда она погибла, я ведь не пошла к нему, я убежала в общежитие. И только на восьмой день, когда мне плохо стало с очередным кошмаром, я пришла к Лешке. И он защитил меня от моих демонов, а я помогла ему избавиться от его одиночества. Поэтому не говори, что он что-то кому-то должен. Это мы ему должны, хотя бы за то, что он просто есть и не требует чего-то сверх того, что мы ему даем. И он любит всех нас так, как может и видит, и если кому-то достается меньше любви, то не потому, что он хочет меня больше остальных, а потому, что мы с ним стали чем-то большим, чем просто мужчина и женщина. И когда мы все поймем, что нас объединяет не просто секс, а единая судьба, то тогда каждая из нас получит столько любви сколько желает. И мы наконец перестанем ревновать друг друга к НАШЕМУ единственному мужчине. А синяки, они пройдут, в первый раз, что ли…

А ведь она права. Мы слишком многого требуем от наших мужчин. А они хоть и сильный пол, но всегда слабы перед нами…

Я прослезилась, подсела к Насте поближе и обняла ее, и Света с другой стороны. Так и просидели оставшееся время процедуры.

А когда вернулись домой, то наш мужчина спал. Лежал на животе, уткнувшись в подушку. Мы так тихонечко присели рядом, просто без всяких желаний. Ну почти…

– Солнце мое, надеюсь, твоя ручка не станет опускаться ниже, иначе мне придется запретить тебе вообще бывать в этой комнате. Не вынуждай меня злиться, – проговорил Алексей и перевернулся на спину. Он еще и злился?

– Но хотя бы поцеловать тебя можно?

– Можно… только осторожно…

И мы все дружно рассмеялись…

А через два дня после монолога Насти и моего осторожного поцелуя к нам вернулись Алиса и Таня, и история эта была довольно эпична.

Представьте картину, где на диване в гостиной сидит беременная женщина, правда, мой животик еще не округлился, и вяжет очередные носочки для младенца.

Это Алексей мне нашел подшивку журналов про вязание, какого-то жутко дремучего века, и как научиться и что вязать. Спасибо ему за это, вязание оказалось удивительно одухотворяющим занятием, даже о сексе перестаешь думать. И шерсть где-то в Пустоши раздобыл. Но училась я все-таки на чечевичных нитках, их намного больше в нашем мире, и сейчас вязала именно из них.

Так вот представьте эту картину. Представили? Теперь представьте, как в квартире совершенно неожиданно появляются гости. Много гостей!

И первыми – появились девчонки, бывшие еще месяц назад в этой квартире хозяйками, одними из хозяек.

Алиса и Таня, причем у Алисы жутко распухшая нога, и как она вообще дошла, пусть и с помощью подруги, уму непостижимо.