Школа. Повести и рассказы о любви

Член входил всё глубже и глубже, и Сюзанна дышала всё глубже, и сжимала мне шею обеими руками всё сильнее. Когда она сочла, что достигла максимальной глубины, то проникновение остановила. Просто перестала соскальзывать по моему туловищу вниз.

Я стал раскачивать ее из сторону в сторону, в результате чего член стал менять свое положение в ней и по отношению к ней. Ощущения весьма специфические еще и потому, что есть опасность, что член выскочит (выскользнет) из нее и невольно так сильно упрется в пах, что возникнет не только сильная боль. Но и риск его сломать.

Но длительная прошлая тренировка давала надежду, что это не случится.

Ее руки устали висеть так на моей шее, и я сел на кушетку. Упершись в кушетку пятками, Сюзанна стала исполнять танец наездницы: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… В какой-то момент я развернулся и лег на кушетку спиной и игра в наездницу стала для нее значительно удобнее.

Я всегда пропускал тот момент, когда у нее начинали туманиться глаза. Она при этом не ускоряла дыхание, только вдруг вздрагивала и останавливалась. Чтобы она не остыла окончательно, я спустя несколько секунд начинал шевелиться под ней и даже как-бы подбрасывать ее своим тазом вверх. Тогда Сюзана приходила в себя и начинала новый танец наездницы до следующего оргазма. Потом следующий.

Нам никогда не удавалось поиграть, что называется «до упора», когда надоесть обоим или когда оба максимально удовлетворятся. Вот и в этот раз зазвонил телефон.

– Коллега, а инспектор еще у Вас?

– Да, мы пьем чай. Она закончила и согласилась чаем восстановить свои силы.

– Попросите ее зайти ко мне перед уходом, – мне не терпится прочитать ее заключение.

Хотя мы и старались не изменить темп и амплитуду движений во время моего разговора с директором, Сюзана всё же потеряла настрой и остановилась.

– Ну, что ж. Теперь ты, – просто сказала она и встала на кушетке в мою любимую позу «раком»

Я поспешил этим воспользоваться и на космической скорости полетел к оргазму.

Я не стал провожать ее к директору в кабинет. Когда они закончили, и Сюзанна ушла, директор позвонила и попросила меня зайти.

– Я не знаю, что Вы говорили ей, но столь лестного отзыва я не читала о нашей работе никогда в жизни. И вообще такого не читала никогда и нигде.

– Я рад. Поверьте, что мне не пришлось ее ни уговаривать, ни умасливать. Мы просто попили с ней чай. А, и еще она унесла с собой коньяк. Сказала, что ей тоже надо что-то ставить своему начальству.

Директор вынула из шкафа три бутылки коньяка, положила его в пакет и протянула мне. Как я ни отнекивался, пришлось его забрать.

– Я рада, что Вы у нас работаете, – сказала она, вручая пакет одной рукой, а второй ощупывая мне гениталии. – Но думаю, что Вам сегодня надо отдыхать. До завтра, – каким-то многообещающим голосом попрощалась она у дверей кабинета.

Отец ученика

– Здравствуйте. Можно войти?

В дверях стоял презентабельный мужчина в костюме и шляпе.

– Доброго дня. Проходите, конечно. Вы же папа…

– Да, я отец Виктора, меня звать Сергей Васильевич. Вы просили передать мне, чтобы я пришел. Что-то случилось?

Немолодая учительница Татьяна Петровна всем телом повернулась на вертящемся стуле к нему, когда он стоял в дверях, а теперь смотрела на него в упор, когда он сел за парту напротив. Тот тоже смотрел на нее со столь близкого расстояния почти в упор. Лет под сорок или чуть больше, женщина была чуть полновата, но не расплывчата, стройная, следила за собой без излишеств косметики и без фанатизма в прическе. Ее больше интересовало то, что она смогла вложить в голову своих учеников.

– Понимаете, Сергей Васильевич, – начала учитель, когда отец ученика присел перед ней за парту. – Ваш сын стал очень развязано себя вести и на уроках, и во время перерывов. Со всеми, с кем общается: одноклассники, персонал школы, учителя.

– Хорошо, я переговорю с ним. Думаю, что он исправит свое поведение. Предполагаю, что это возрастное, – переходной возраст, как говорят в народе.

– Но это не все проблемы. Он не только своим поведением стал другим. Он стал просто элементарно плохо учиться. На уроках отвечает всё хуже и хуже. Домашние работы выполняет спустя рукава. На контрольных… Знаете, давайте я просто покажу Вам, что он написал в последний раз во время проверочного диктанта.

Татьяна Петровна встала из-за стола и подошла к полкам и шкафам и некоторое время смотрела вверх. Судя по ее взгляду, нужная ей тетрадь была высоко над партами. Она оглянулась украдкой на Сергея Васильевича и встала на сиденье парты, чтобы достать. Ему стало понятно, что она так смутилась и оглянулась перед этим. При подъеме рук вверх ее коротковатая юбка поднималась выше, чем ей бы хотелось, и предоставляла обзор ее колготок, обтягивающих тугие ягодицы.

Сергей Васильевич отвел глаза в сторону, но в этот момент раздалось какое-то резкое шуршание и сдавленный вскрик. Мужчина рванулся в сторону звука и успел подставить руки падающей учительнице, подхватив ее под спину и колени. И застыл в этом монументальном положении. Женщина лежала на его руках с откинутой назад головой. Ее блузка распахнулось на груди, юбка задралась почти до пояса.

– Вы в порядке? – спросил он, глядя ей в глаза.

– Я пока на знаю, – ответила женщина и расплакалась.

Сергей Васильевич аккуратно положил ее на покатую поверхность парты и стал обмахивать ее побледневшее лицо одной из тетрадок в ее руке. Но учительница вдруг обхватила его обеими руками и ногами и прижалась к нему всем телом.

– Спасибо, – прошептала она ему на ухо, обжигая выдыхаемым при этом воздухом.

От неожиданности Сергей Васильевич рухнул на сиденье парты, так и не выпуская ее из своих объятий. Когда он опасливо оглянулся на входную дверь в класс, то услышал шепот у своего уха.

– Дверной замок захлопнулся, когда Вы вошли. Надеюсь, Вы сделали это специально?

И в его губы впились жадные женские губы, которые стали высасывать из них все соки. Так они наслаждались некоторое время, но потом этого стало мало. Вскочив, они стали беспорядочно раздеваться, кидая свои вещи на соседние парты. Устроившись опять на сиденье парты, Сергей Васильевич посадил Татьяну Петровну к себе на колени лицом к лицу, а она обняла его ногами.

– Можно сегодня не предохраняться, – снова на ухо шепнула учительница. Он кивнул.

Во время продолжения поцелуев они хорошо чувствовали, как их половые органы соприкасались, терлись друг о друга по все более влажной поверхности. В какой-то момент чуть отодвинув свой таз назад, Татьяна Петровна поймала его конец своими половыми губами и стала медленно продвигать его внутрь. Всё глубже и глубже мужской орган продвигался в женский по хорошо орошенному пути. Не дожидаясь максимального проникновения в нее, Татьяна Петровна всем телом отпрянула и опять начала погружать в себя частицу мужчины, – медленно, не переставая целоваться с ним. Потом снова отпрянула, и снова, и снова стала мучительно медленно погружать его в себя. Сергей Васильевич пробовал удержать ее от этих рывков о него, но у него ничего не получалось, – она использовало свое положение сверху и хороший упор ногами спинку сиденья. Тогда он тихонько зарычал, приподнял ее за таз и, подсадив ее ягодицами на грушку парты резко вошел на всю глубину одним сильным и стремительным толчком. И прижал ее все своим весом к холодной поверхности. Получив столь глубокое проникновение в себя, Татьяна Петровна выгнулась и сдавленно застонала. Чуть отпрянув от нее, Сергей Васильевич снова повторил свой толчок, словно бы снизу верх, потом снова подтолкнул и… И они одновременно кончили.

Отдышавшись, Татьяна Петровна приподняла голову, закинутую аж за передний край парты и повела взглядом из стороны в сторону. Они отсоединились друг от друга. Татьяна Петровна соскользнула ногами, с которых так и не были сняты туфли, на пол, прошлась к окну, выглянула через занавеску, посмотрела на часы. Ей не хотелось одеваться, и своего партнера она почему-то совершенно не стеснялась. Рассыпанные по полу около парты тетради надо было собрать, она на слабо гнущихся ногах наклонилась над ними и стала складывать их в стопку.

Сергей Васильевич до того времени вяло наблюдал за ней, – словно сквозь сон, – но при очередном повороте женщины к нему тазом вскочил и в этой позиции снова с размаху вошел в нее на всю глубину своего органа. Татьяна Петровна вздрогнула, но не только не отстранилась, но постаралась сильно прижаться к нем ягодицами. Они начали медленные возвратно-поступательные движения навстречу друг другу, но при каждом проникновении учительница словно-бы продвигалась на несколько сантиметров вперед, пока не уперлась руками в край парты напротив нее. И тогда он убрал ее руки ей за спину и повалил ее животом на эту так кстати оказавшуюся рядом парту.