Год Дракона

– Наши люди, которых какие-то упыри пытаются убить посредством этих мальчишек, виноваты ещё меньше, – прищурился Майзель. – Дубровник, который они хотят превратить в гниющую яму на многие годы. Санитарные кордоны по всей стране, нарушенные коммуникации, закрытые для туристов пляжи – десятки миллионов крон ущерба, исчезновение с таким трудом созданных рабочих мест. Если придётся выбирать между нашими и не нашими – думаю, не нужно быть гением, чтобы понять, какой выбор я сделаю.

– Но ты ещё не решил, – полуутвердительно-полувопросительно произнёс Корабельщиков.

– Сейчас от меня уже ничего не зависит, – Майзель смотрел вперёд, на дорогу. – Будет, как решат специалисты – военные, медики, дипломаты. Вацлав и Александр. А я – всем, что у меня есть, поддержу их решение, обеспечу его. Вот так, Дюхон.

Майзель умолк, явно задумавшись.

Андрей покачал головой и уставился в экран. Он увидел, как жёлтая точка, стремительно нагоняя их, превратилась в плоскую, словно воротник очковой змеи, «Феррари». Повисев у них на хвосте не больше пяти секунд, «Феррари» заморгала дальним светом, и Андрей увидел разевающего рот водителя, давящего на клаксон. Вот болван, с беспокойством подумал Корабельщиков. Сейчас Дракон…

Додумать он не успел.

– Следующее позади транспортное средство нарушило условия соблюдения безопасности движения. Дистанция сближения критическая. Прошу дальнейших указаний, – сообщила «Божена».

– Во только этого мне сейчас не хватало, – сердито поморщился Майзель. – Совсем страх потеряли. Полицейский режим, немецкий язык.

Шоссе вокруг озарилось яркими, словно молнии, красно-синими сполохами невесть откуда взявшихся проблесковых маячков. Раздался сильно заглушённый, но всё же хорошо различимый звук – даже не сирены, а баззера боевой артиллерийской тревоги линкора, – у пассажиров машин, не оснащённых потрясающей звукоизоляцией драконьего болида, наверное, кишки через нос полезли, решил Андрей. Он бросил взгляд на заднее стекло, где мигала рубиновая надпись «Bitte folgen»[17 - Следуйте за мной (нем.)]. Водитель «канарейки», явно не ожидавший такого поворота событий, закрыл рот, вытаращил глаза и завертел головой, словно ища, куда бы спрятаться. Увы, – прямой, словно стрела, автобан, по которому, как назло, всё по эту сторону разделительного заграждения двигалось строго в одном направлении, не мог предоставить ему такой возможности.

Автомобили поспешно уступали дорогу их импровизированному кортежу. Остановившись на обочине, Майзель посмотрел на замершую позади «канарейку» и кивнул Андрею:

– Посиди. Я мигом.

И, прежде, чем Корабельщиков успел ответить, оказался снаружи.

Гадая, что же сейчас произойдёт, Андрей впился глазами в панорамный экран с удивительно чёткой, хорошо сфокусированной картинкой, на которой отлично просматривались даже незначительные детали. Ему было и любопытно до чёртиков, и стыдно за это любопытство. Андрей уже догадался: раздачи ирисок на этот раз не произойдёт.

Идущий стремительно, надвигающийся неумолимо, в своём потустороннем мундире, переливающемся в сполохах мигалок всеми оттенками воронёной стали, Майзель был реально, осязаемо страшен, – казалось, в нём не два метра росту, а сто. С развевающимися в порывах ветра от проносящихся мимо машин полами плаща-пиджака, напоминающими крылья, он был похож… Нет, был – Драконом. Представив себя на месте того, кто сидел в «канарейке», Андрей содрогнулся. Если бы Майзель, разорвав руками крышу «Феррари», достал водителя и откусил ему голову, Корабельщиков совершенно не удивился бы.

Однако, похоже, планы Дракона оказались не столь кровожадными. Он обошёл «Феррари» кругом, заложив руки за спину, и остановился прямо перед ней. Затем, раскрыв телефон, начал что-то говорить. Водитель «канарейки» сидел смирно, наверняка осознав, какие серьёзные неприятности сподобился огрести.

– Данные о нарушителе и видеоматериалы отправлены в КВА[18 - КВА (Kraftfahrt-Bundesamt) – федеральное агентство, отвечающее за безопасность движения на дорогах ФРГ.], – сообщила «Божена».

Интересно, он нарочно ей голос не выключил или забыл, усмехнулся Корабельщиков. А может, это системная функция? Бог ты мой, да он по телефону с ней общается! Ну-ну. Что это за ка-бэ-а такое?

– Блокировка системы управления автомобиля нарушителя завершена, – продолжил отчитываться компьютер. – Произвожу обновление программного обеспечения.

Минута – Андрей следил за отсчётом времени по секундомеру на экране – показалась ему страшно долгой. Как удалось этой «сладкой парочке», Дракону с «Боженой», не вступая в физический контакт с «Феррари», взломать её бортовой компьютер, Корабельщиков себе не представлял.

– Обновление завершено. Двигатель автомобиля нарушителя запущен в холостом режиме. Жду дальнейших указаний.

Видимо, таковые последовали, потому что «Божена» снова ожила:

– Буксировочная система включена. Начинаю процедуру подготовки к транспортировке автомобиля нарушителя.

Андрей увидел две «лыжи», выдвинувшиеся откуда-то сзади и заползающие под «канарейку».

– Фиксация завершена. Начинаю сближение.

Корабельщиков различил еле слышное жужжание сервомоторов и увидел, как «Феррари» подтягивается к заднему бамперу машины Майзеля.

– Сближение завершено. Подготовка к транспортировке завершена.

Чмокнула, приоткрываясь, водительская дверь. Майзель скользнул в салон и подмигнул Корабельщикову:

– Не кони, Дюхон. Сейчас поедем.

– А…

– Божена, – произнёс Майзель. – Достижение предельной скорости с максимальным ускорением. Движение по резервной полосе с предельной скоростью – сто двадцать секунд. Резкое торможение до скорости шестьдесят, плавное торможение, остановка.

– Произвожу расчёт параметров движения, – откликнулась «Божена».

Воображение услужливо подсунуло Андрею картинку, достойную какого-нибудь космического боевика: группировки спутников, нацеливающие усы и тарелки антенн в точку на карте, разворачивающиеся к Земле орбитальные телескопы, жужжащие передвигающими линзы моторами; незримые потоки электронов, проносясь по решёткам силиконовых кристаллов, доставляют процессору сведения о рельефе покрытия, скорости ветра, плотности загрузки шоссе и ещё тысячи тысяч нюансов, которые под силу зарегистрировать и систематизировать лишь вычислительной машине. Не может же всё это происходить со мной на самом деле, решил он. Сейчас я проснусь, и…

– Расчёт завершён. Прошу подтвердить исполнение команды.

– Подтверждаю, – кивнул Майзель.

Корабельщиков почувствовал, как углубляется сиденье, втягивая его в себя, и усиливающееся натяжение ремней безопасности.

– Что ты творишь?! – попробовал возмутиться Андрей, но ответа не получил. Ему оставалось лишь наблюдать – ничего больше.

Руль сложился куда-то под «торпеду», педали скрылись в полу, приподнялась центральная разделительная консоль, ушёл внутрь пассажирский экран, и захлопнулась приборная панель на водительской стороне. Андрею сделалось окончательно не по себе.

Только теперь он услышал низкое, басовитое гудение мотора, уже не сдерживаемое невероятной звукоизоляцией, и сумасшедшее ускорение вдавило его в спинку пассажирского кресла.

В нижней трети лобового стекла появилось изображение, транслируемое с камер обзора. В углу замелькали цифры, отсчитывающие набор скорости. 220. 260. 310. 360. На цифре «378» рост остановился.

Две минуты показались Андрею вечностью. Управлять машиной, да ещё с прицепом, на обычной дороге при такой скорости человек – даже Дракон – не мог, это делал компьютер. «Канарейке», не обладающей и долей запаса прочности, свойственной чудовищу, к которому она оказалась принайтовлена, пережить эти две минуты было не суждено: сначала превратился в пластмассовое мочало передний спойлер, затем покрылось трещинами лобовое стекло. Подпрыгнув на очередной неровности – невероятная скорость превращала любой дефект дорожного покрытия в опасное препятствие – «Феррари» приземлилась так неудачно, что лопнули три из четырёх покрышек, и колёсные диски, разрушаясь, высекли из асфальта потоки искр.

Кресла и ремни непостижимым для Андрея образом погасили эффект от торможения до скорости в шестьдесят километров в час. Корабельщиков пожалел владельца «канарейки»: если дело ограничится огромным синяком от левой ключицы до печени, без перелома рёбер, можно считать, в рубашке бедняга родился. Подсчитав в уме, сколько километров проехали они «паровозиком» по обочине трассы, Андрей покрылся холодным липким потом: ничем, кроме непостижимого везения, нельзя было объяснить, почему им не встретилось никаких преград. Не могла же «Божена», в самом деле, такое просчитать! Или – могла?!

Когда машина остановилась, все элементы управления уже пребывали на привычных местах. Перед тем, как снова покинуть кресло, Майзель заговорщически подмигнул Андрею:

– Давай, Дюхон, выходи. Надо размяться.

Чувствуя противную дрожь в коленках, Корабельщиков выбрался на свежий воздух и прислонился спиной к двери. Какой же русский не любит быстрой езды, криво усмехнулся он. Я вот, оказывается, не люблю. Повернув голову, Андрей смотрел, как Майзель наклоняется к окну водительской двери «канарейки»:

– Willst du noch einmal mit mir Fangen spielen, du, Arschloch?[19 - Будешь ещё в догонялки со мной играть, говнюк? (нем.)] – Он бросил в проём бумажный платок: – Wisch dich auf, du stinkst zum Himmel![20 - Подотрись, воняешь (нем.)]

Вернувшись, Майзель махнул Андрею рукой, – садись. Корабельщиков подчинился, и через несколько секунд они уже снова мчались в третьей полосе движения с крейсерской скоростью за двести.

– Он выживет?

– Да брось ты, – хмыкнул Майзель. – Это же новёхонькая «Феррари», её хоть и итальянцы собирают, но электронику и системы безопасности им продаём мы.

– А наше – значит отличное, – вздохнул Корабельщиков, теперь понимая, почему взлом борткомпьютера «канарейки» так играючи удался его спутнику.

– Верно, Дюхон.