По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга вторая)

А вечером, когда приходили усталые с работы в бараки, не хотелось думать ни о еде, хотя ужасно хотелось есть, ни о чем другом, кроме сна.

И, несмотря на такие сложные условия, ничто не могло охладить трудового порыва людей – ни дождь, ни снег, ни пронизывающий ветер, ни сильный голод. Враг в то время стоял на подступах к Москве, поэтому, чтобы отстоять столицу, не дать врагу войти в нее, на алтарь Победы было положено все.

Люди работали по четырнадцать – пятнадцать часов подряд, не зная ни отдыха, ни усталости. И в том, что фашисты так и не смогли пройти дальше тех рубежей, на которых они были остановлены, в этом есть и вклад черновского паренька Володи Воронина.

XХV. По чернотропу

Вслед за солнечным, приветливым «бабьим летом» пришла очередь затяжных проливных дождей.

Глядя на затянутое свинцовой броней небо, раскисшую, и, превратившуюся в сплошное месиво землю, на душе становилось так же тоскливо и пасмурно.

Грязь толстым слоем прилипала при ходьбе на подошвы наших промокших насквозь сапог, а бывало, и вовсе засасывала ногу так, что, не успев вынуть ее из жижи, следующий шаг другой ногой по инерции делали уже в одной портянке. Приходилось возвращаться назад и вытаскивать злополучный сапог из грязи, чертыхаясь и кляня все на свете: погоду, принесшую столько неудобств, Гитлера, а заодно с ним и Степку Бандеру, из-за которых мы вынуждены топать по колено в воде и грязи.

Идти становилось всё труднее. Ватники «дымились» от пота, отчего струившиеся вверх испарения человеческого тела создавали в воздухе густое облако. А дождь непрестанно лил и лил на нас сверху, выдавая очередные порции влаги. Мы настолько привыкли к дискомфорту, что уже не чувствовали разницы в том, что же для нас хуже: мокнуть изнутри или снаружи – всё уже было едино.

Колеса подвод утопали в жиже почти по самые оси, отчего у идущих рядом с ними людей складывалось впечатление, что они не крутятся, а медленно плывут, время от времени застывая, въехав в очередную яму, и вытащить телегу, пушку или машину из нее может только Солдат, с его мозолистыми, и натруженными, сильными руками, способными порой сделать невозможное, даже находящееся за горизонтом человеческих возможностей и способностей. Для солдата на войне нет ничего невыполнимого – был бы приказ, и дело будет!

Закончен очередной переход к новому месту дислокации части. Сколько таких мест мы уже поменяли за время войны, а сколько их еще будет впереди? Неизвестно, сколько времени мы там пробудем, но ясно одно – отсюда ни шагу до тех пор, пока не истребим в округе последнего бандита или не заставим их отказаться от своих преступных планов.

Пройдет совсем немного времени, и снег белым покрывалом оденет землю, заменит пожухлый ковер листвы на слой душистого белоснежного одеяла. Вначале он выпадет в горах, и затем оттуда начнет свое шествие зима. А пока было наше время. Мы как гончие псы шли по чернотропу, рыскали по полям и лесам в поисках зверя, срывались с места по первому сигналу, бросались навстречу опасности.

У бандеровцев, действительно, были волчьи повадки. Летом их невозможно было выманить из леса, зато зимой они все чаще подходили к человеческому жилью, словно изголодавшиеся дикие, лесные звери. Бандиты заходили в села в поисках продуктов, теплой одежды. Бывали времена, когда они везде чувствовали за собой силу и вели себя бесцеремонно и нагло: врывались в избы, требовали от хозяев выпивки, закуски, а затем начинали глумиться над теми, кто дал им кров, забирали из чулана последнее, что было оставлено рачительными селянами впрок на зиму, и уходили, не забыв поджечь на прощание хату. Не счесть случаев, когда в подозрении в содействии Советской власти вырезали всю семью – от мала до велика.

Но обстановка изменилась. Фронт ушел далеко вперед. И теперь местные жители все чаще стали информировать нас о появлении банд – недаром наши оперативники ели свой хлеб.

И вместе с тем нельзя было быть твердо уверенным в том, что абсолютно вся информация была достоверной. Каждый сигнал, сообщение приходилось перепроверять, прежде, чем принять какое-либо решение. И если они оказывались реальными – наступал наш черед действовать.

Журнал боевых действий 237-го Отдельного стрелкового батальона 23 стрелковой бригады ВВ НКВД был ярким тому свидетельством:

«…7 октября 1944 года.

По данным Черновицкого областного отдела НКВД стало известно, что бандгруппа численностью около 25 человек (главарь – по кличке «Андрей») движется на север. По показаниям одного из бандитов, захваченного ранее, выяснилось, что банда стремится прорваться за реку Днестр.

На рассвете 7 октября бандеровцы вышли к населенному пункту Юрковцы, где намеревались пополнить запасы продуктов.

Вооружение банды: 3 ручных пулемета, 5 автоматов, винтовки, гранаты. На поиски и ликвидацию банды выслана оперативная группа (40 чел.) во главе с командиром 3-го взвода I-ой стрелковой роты лейтенантом Пицык Я. А. В результате боя 9 бандитов уничтожено, остальные взяты в плен».

«8 октября 1944 года.

От органов НКВД были получены данные о том, что в населенном пункте Ропче бандитами ограблен один из домов. К месту происшествия выехала разведывательно-поисковая группа (22 чел) во главе с командиром взвода 50-мм. минометов лейтенантом Шмалаевым В. М.

При проческе села Ропче мл. сержант Логашин заметил, что из окна одного из домов выскочил мужчина с оружием в руках и побежал в сторону леса. На окрик: «Стой!» неизвестный в ответ прокричал: «Всех вас перевешаем, москали проклятые!» и открыл по бойцам огонь из винтовки.

Старший группы приказал задержать бандита. Наперерез ему была выслана группа бойцов. Бандит, видя, что его догоняют, изменил направление своего движения, побежал к оврагу. Еще немного и он был бы вне досягаемости преследователей. Тогда мл. сержант Логашин принял единственно верное решение: он открыл по беглецу огонь и убил его.

В результате прочески села с чердака дома и из ям, вырытых вблизи него, извлечено еще 11 бандеровцев, которые сдались в плен с оружием».

«9 октября 1944 года.

Во время несения службы в патруле в населенном пункте Бобовцы наряд в составе сержанта Клименко и мл. сержанта Молодкина был обстрелян 6андитами, прятавшимися в зарослях кукурузы. Между нарядом и оуновцами завязался бой. В то же время по бойцам был открыт огонь из дома, стоящего, напротив посева кукурузы. Старший наряда, не растерявшись, организовал оборону. Бойцы перебежками ушли из-под перекрестного огня. Окружив дом с двух сторон, они через окна проникли в него и уничтожили бандитов».

Эту быстротечную операцию можно было бы считать завершенной. В журнале боевых действий действительно на этом месте запись заканчивалась, но по рассказам очевидцев, история имела свое продолжение. И это тоже зафиксировано в архивных материалах в виде описания положительных действий:

«В это время в дверях хаты появился третий бандит, прятавшийся на чердаке дома. Он одной рукой схватил сзади за шею женщину – хозяйку дома, а другой наставил ей в спину пистолет. Времени на раздумывание у сержанта Клименко не было. Решение созрело мгновенно.

– Ложись! – крикнул он женщине.

Она поняла все мгновенно и правильно. Ее тело вдруг обмякло, и она, выскользнув из объятий бандита, упала к его ногам. Бандеровец теперь стоял один на один с сержантом. Короткая очередь из автомата прошила бандита в нескольких местах: пули попали в голову, грудь, прежде, чем он успел нажать на спусковой крючок пистолета.

В этот момент из соседних домов выскочили еще пятеро человек, вооруженных автоматами и винтовками, и побежали в сторону оврага. Младший наряда рядовой Молодкин стоял спиной к ним и не видел убегающих бандитов. А старший наряда Клименко не растерялся, открыл огонь по бандитам и уложил их наповал с первой очереди. Остальные бандиты, воспользовавшись тем, что основное внимание бойцов было обращено на тех, кто прятался в доме, постарались выйти из зоны огня и спустились в овраг, но там наткнулись на засаду. Группа сержанта Хамизлина с дистанции в 200 метров открыла огонь. Один бандитов был убит, а остальные взяты в плен».

При проческе леса, прилегающего к селу Бобовцы, группа бойцов, возглавляемая сержантом Беляк, заметила лежащего в кустах неизвестного мужчину. Увидев красноармейцев, он пустился наутек, но и его постигла та же участь, что и его приятелей по банде.

Кстати, фамилию Беляка еще не раз можно было встретить в описаниях положительных действий отличившихся бойцов:

«10 октября 1944 года.

Во время одного из боев вновь отличился сержант Беляк. По данным Сторожинецкого РО НКВД в населенных пунктах Бобовцы и Старые Брусковцы действовала банда численностью около 20 человек. В результате операции, в которой принимали участие воины минометной роты под командованием лейтенанта Страхова Н. Е. банда была обезврежена».

Всего несколько скупых строчек документа. Что же произошло в тот день?

Подняв по тревоге минометную роту, Страхов поставил перед нами задачу: выехать в указанный район и уничтожить банду.

Прибыв на место, мы рассредоточились по боевым порядкам согласно предварительным распоряжениям. Вскоре поступила команда к началу операции. Мы приступили к проческе местности. Осматривали каждый квадратный сантиметр площади, заглядывали под каждый кустик, дерево, особенно те, которые имели большие дупла, а также широкие пни, – ведь именно в таких местах бандеровцы чаще всего и устраивали свои укрытия. Надо отдать должное бандитам, они умели маскировать свои лесные жилища, камуфлировать входы в них. Обычно строили один вход и несколько выходов, на случай экстренной эвакуации, причем в разные стороны.

Подземная система коммуникаций и обеспечения жизнедеятельности были развиты очень хорошо. Под землей помещались целые гарнизоны, где были казармы для отдыха личного состава, кухни, классы для занятий, уборные, склады, подсобные помещения и т. д. Большие схроны имели очень хорошую вентиляцию естественного типа. Вентиляционные шахты, трубы и колодцы как артерии, питающие организм кислородом, тянулись через все помещения.

Обнаружить такой схрон хотя и тяжело, но все-таки можно было по характерным для него признакам. Именно этим, т.е. изучением способов обнаружения подземных жилищ оуновцев мы и занимались на занятиях по специальной подготовке. Но, одно дело – теория, а совсем другое – практика. Большую ставку делали наши командиры на тех бойцов, у которых хорошо развито чувство интуиции. Многие считают его даром природы, но оно не возникает на пустом месте, из «ниоткуда». Если человек обладает характерными знаниям, навыками в определенной области, то у него со временем появляется и интуиция, т.е., говоря научным языком, «живое созерцание действительности в его единстве со знанием опосредствованным, ранее приобретенным» или по-другому ее называют как «способность предсказывать дальнейший ход событий» или каких-то определенных элементов.

Пройдя по лесу метров 400, мы увидели в глубине группу людей, которые явно старались уйти от нас. Их было 7—8 человек. Между нами было расстояние около 200—250 метров. Разведчики начали преследование их. Вначале мы подумали, что бандиты выведут нас к месту своей стоянки, к лагерю. Но те начали петлять по лесу, кружить, часто меняя направления своего движения, явно не придерживаясь определенной директории. Мы поняли, что нас уводят от главных сил, от схронов, которые были в буквальном смысле у нас под ногами.

Среди нас было немало охотников, ходивших до войны не только на дичь, но и на зверя. А какой же охотник не знает повадки тех животных, на которых охотится? Бандеровцы – те же звери, только двуногие. И повадки у них звериные. К примеру, волчица, попавшая под облаву, всегда старается увести собак как можно дальше от собственного логова. Она петляет, путает следы, а в конце концов все равно возвращается на свое место. Все силы она отдает тому, чтобы сбить преследователей со следа.

У бандеровцев «наводка» чекистов на места стоянок каралась очень строго, это было равносильно предательству. А за предательство расплата одна – смерть! У зверей – звериные законы.

Обращение правительства Советской Украины заставило многих бандеровцев задуматься о своем настоящем и будущем. Но большинство втянутых в банды насильно людей боялись самостоятельно прийти с повинной. Даже мысль об этом, высказанная в минуты откровения, сама по себе была опасна: инструкции на этот счет была конкретные и жесткие: колеблющихся – в расход! Таким образом поддерживалась круговая порука. Рассказал кому-либо о своем намерении, а он в свою очередь промолчал об этом – смерть обоим. Услышал где-то разговор межу двумя другими бандитам и не доложил – тоже смерть!

Но, несмотря на подобные исключительные меры «воспитания», людей, задумывающихся о своей судьбе, подумывающих об уходе из банды при удобном случае, было немало. Не все находились в банде по идейным соображениям: кого-то затянули силой и «повязали кровью», другие боялись за своих родственников, которых также без промедления убили бы в случае сдачи властям.

Оуновцы, захваченные в плен в бою, давали любую информацию о характере действий, вооружении, оснащении, планах банд, лишь бы им за это сохранили жизнь. Но были и такие, которые предпочитали смерть предательству. Таких и не жалко было бы пристрелить на месте, но закон не позволял делать этого.

Было бы за что им голову терять… С каждым днем становилось очевиднее, что война проиграна фашистами, и Степану Бандере тоже немного осталось быть у власти.

И, наконец, к третьей категории относились бандиты, которые были насильно угнаны в банды. Они сознательно стремилась отойти от националистического движения, потому что с самого начала поняли, какой вред, страдания, беды несет оно людям. Но уйти из банды им не давала тревога за жизнь своих родственников, близких. Стоило только кому-то объявиться с повинной в органах НКВД или Советской власти, как туг же над хатой его отца с матерью вспыхивал «красный петух», а вся семья безжалостно вырезалась оуновцами по приказу главаря.

Операция, которая была запланирована на 10 октября 1944 года, готовилась давно, но у оперативников еще не было достаточно точных сведений о численности, вооружении, а главное, о связях банды с другими формированиями оуновцев и гитлеровцев. И когда такие данные были получены, день и час «Ч « настал».

…Группу людей, одетых в разномастную одежду: зипуны, телогрейки, полушубки, немецкие и румынские шинели, и даже в женское пальто, наши бойцы, сидящие в засаде, увидели сразу, хотя бандиты шли осторожно, гуськом друг за другом.