Жестянка

Включил фонарик. Четыре кресла-ложемента. И тела в них.

Я знал. Знал!

– Рацию, сука!!! – и дальше матом.

Ирка тоже полезла внутрь – я подтянулся на руках и вытащил ноги, чтобы не мешать. Это очень важно, чтобы в факте обнаружения живого сразу убедились все присутствующие спасатели. Нервное напряжение у группы колоссальное, не нужно себя сжигать неизвестностью. Она склонилась, затем перевесилась поглубже со своим фонарём, громко охнула, ещё громче выматерилась и, не стесняясь, заревела в голос.

Люди в баррелях почему-то всегда сидят в оранжевых, тактильно чуть скользких комбинезонах. То-оненьких таких. Материал… Что-то похожее на хороший прочный латекс. Эти костюмы легко ассоциируются с американскими тюремными робами, странный символизм. А под комбезами – обычная одежда, у всех разная, своя. В карманах личные вещи, обычная бытовуха. Вот как всё это понять?

Костюмы чаще всего уничтожаются. Они не используются для перешивки на другую одежду, изредка куски материала вырезаются по запросу медиков для изготовления клеёнок. Наверное, у нашего хитрого завхоза всё-таки имеется несколько штук целых комбезов в заначке – никогда не признается… Наверное, это действительно весьма ценный материал. Высокотехнологичный, дорогой, такой ништяк мог бы использоваться во многих добрых делах. Однако эти костюмы сжигаются, баста.

Потому что они есть материальное воплощение нашей ненависти. Никто из обитателей Пятисотки не сможет взять их в руки. Я бы тоже не хотел. Да, пожалуй, это касается всей Жестянки… Каждый знает, что он – не профессиональный космонавт, не доброволец или военный на присяге, а обычный человек, изнасилованный этой гадской принудительной космонавтикой. Глядя на этот чёртов «латекс», каждый из нас опять начинает остро ненавидеть Неизвестных, запихавших простых людей в какой-то космический аппарат.

– Радиостанция где?!

– Не взяла! – рявкнула Кретова.

– Бего-ом! Прыжками, Ира!

Ирка камуфляжной молнией метнулась к внедорожнику, тут рядом, а я сразу начал вытаскивать людей наружу, укладывая их прямо на земле. Подсознательно всегда чувствуешь, что прибывших нужно как можно быстрей освободить от этого кошмара.

В спасательном деле чрезвычайно важны особые технологии: навыки и методы, специальные средства и умение ими пользоваться эффективно. Технологий много, и придуманы они давно. Не нами и даже не Дедом. Если мужика моих габаритов и веса положить на спину, то хрупкой девчонке из медсанчасти сложно будет перевернуть его на бок без знания специальных приёмов. Но это легко сделать, соблюдая строгую последовательность действий и используя в качестве рычага согнутое колено пациента… Вытаскивать недвижимое тело через край люка сложно и опасно, можно повредить спину, шею и суставы. Для извлечения тел мы используем специально изготовленную прочную доску, называемую «трапом». А вообще, главное вытащить из ложемента и переправить на грунт пассажира, находящегося ближе к люку, после этого дело пойдёт проще.

Пш-ш…

– «Вышка-Контроль» – внимание! Есть выжившие! – прокричала Ирина, включив громкую связь. – Есть, трое, в обмороке! Да, трое! Не вру! Да иди ты на хрен! Говорю же тебе, два парня и девочка, всем лет по пятнадцать! Дышат, говорю, ты глухой? Четвёртая, женщина лет пятидесяти, она мертва! Как понял, приём!

– Понял тебя, Ириша! Это правда, точно? – заорал Джон срывающимся голосом.

– Медицину подрывай, бестолочь, пусть готовятся!

– Принято!

– «Патруль», внимание, – это уже Дед, чётко, взвешенно.

– Слушаю, Владимир Викторович!

– Так. Ребята, вы там немного поспокойней… Ира, Денис, слушайте сюда. Нежно, повторяю, нежно грузите людей и отправляйте Кретову с ними на базу, к медикам! – с расстановкой инструктировал Дед. – Нежно, хорошо поняли? Там всякие проблемы могут быть. Теперь действуйте внимательно и без суеты. Рудин, прямо сейчас вскрывай «желтяк», понял меня? Прямо сейчас. Ты помнишь, где именно находится секция для крепления гравилёта и батарей?

– Так точно, – быстро ответил я, ничего не понимая.

И шеф это услышал.

– Если в контейнере есть батареи, отдай их Ирине, пусть их обязательно захватит и пулей в гарнизон. На остальное пока наплюй, просто карауль объект на месте, но осторожненько, не геройствуй. Я сейчас включусь в разговор со сталкерами, вас прикрою. Как понял, приём.

– Всё понял, приняли. Усиление бы…

– Вот и отлично. Будет тебе усиление, Ира. Здесь я сажаю в прибывший «уазик» молодых, и они мухой поедут к тебе, будут дочищать. Глайдер, как только вставим свежую батарею, подойдёт следом. Всё, выполняйте! Конец связи.

На том Казанников и отключился. К этому времени я уже успел перетащить девчонку, пристраивая её на заднем сиденье.

Корпус барреля в нижней части имеет вид конуса и так сбалансирован, что приземляясь почти всегда ложится эвакуационным люком вверх. Еще раз внимательно проконтролировав обстановку от джипа до дальних кустов, за которыми прятались сталкеры, я полез на вторую бочку. Почти сразу со стороны Пятисотки грохнули два выстрела из «Тикки» – этот звук ни с чем не спутаешь. Ну, уже легче! Сейчас Дед сам всё подчистит.

Глайдеров в ресурснике не оказалось, а вот источники питания нашлись сразу. Маленькие светло-жёлтые параллелепипеды, похожие на два сложенных вместе куска хозяйственного мыла. Батареи очень тяжелые, пока заряд полный. Разряженные элементы питания намного легче.

Вот и отсек с бортовыми аптечками полон! Аптечки, иногда полупустые, есть в каждом барреле с людьми, в транспортных модулях – как повезет, но иногда попадаются, вот как сейчас, они висят в ящичке на стенке. Причём висят почему-то так, что с ложемента не дотянуться. Здесь встречается странная эргономика, какая-то неземная, что ли.

На этот раз нам достались старые добрые армейские АИ-2 в оранжевых пластиковых контейнерах, которые в своё время были запрещены и заменены на АИ-4 с таблетированным кеторолом в качестве обезболивающего средства. Так себе решение, то ли дело табуированный промедол в белых шприц-тюбиках из АИ-2. Вот это реально работает при ранениях, в том числе и тяжёлых, за это ЦУПу спасибо. АИ-2 – редкая удача, гораздо чаще встречаются «четвёрки». Рядом уложены индивидуальные перевязочные пакеты и упаковки гемостопа.

Открыл одну яркую коробочку, радостно убедившись, что аптечки АИ-2 не разукомплектованы, промедол на месте. Отжатые в пользу групп спасателей аптечки я позже отнесу медикам, пусть заменят содержавшиеся в них неактуальные таблетки на антишоковые наборы. Этим сокровищем мы честно делимся с медслужбой в пропорции один к четырём. А вот главные медицинские посылки, находящиеся в ресурсниках, Магда спасателям вскрывать не разрешает.

Ирина обыскала умершую женщину, вытащив из карманов чёрных брюк какую-то мелочёвку и сняв с неё очки в роговой оправе. Их моя командирша бережно убрала за пазуху. Отдаст медикам, а уж те решат, кому теперь эти очки послужат. Сняла золотое кольцо и цепочку, драгоценности мы всегда забираем. Казанников старательно копит у себя стратегический золотой запас гарнизона, считая, что рано или поздно он нам пригодится. Ценятся и наручные часы, особенно механические.

Я сгрёб все шесть аккумуляторов, быстро распихал индпакеты по карманам, в зубах зажал аптечку – невероятное везение сегодня у Пятисотки! – и, не обращая внимания на остальное содержимое барреля, рванул к джипу. Ирина уже устраивала на сиденье одного из мальчишек.

– Как он? Цел? Сейчас принесу последнего, – пропыхтел я. – Ты же слышала команду главного?

Кретова нехотя кивнула.

– Ну, тогда и обсуждать больше нечего. Садись за руль, родная… Ты вот что сделай: две батареи припрячь-ка у меня в келье, хватит надеяться на разум дурачков, в группе свой запас должен быть. Техника в такой ответственный момент у нас должна быть вся и на ходу. И я об этом теперь сам позабочусь.

.– День! – крикнула она. – Подойди!

– Сейчас, – я захлопнул дверь переднего пассажирского сиденья, посмотрел на неподвижных пассажиров, ещё раз прикинул, как разместили спасенных и опустил второго пацана чуть пониже.

– Что?

Ирка неожиданно чмокнула меня в щёку.

– Осторожней давай, не геройствуй тут один, – прошептала она, повторив наказ Деда.

– Да нафига оно мне надо? Вали уж, шурши штанами пошустрей… Не растряси.

Джип медленно тронулся, неспешно заходя в вираж по колее, далее набрал скорость и помчался к базе, я же в который раз огляделся. Затем подошёл к пассажирскому баррелю и залез внутрь. Вот он, клапан… Подёргал рычажок принудительного открывания, выпуклая круглая крышечка чуть пошевелилась с лёгким скрежетом, и окончательно встала криво. Сволочи, халтурят на сборке, неисправные модули запускают, людей гробят.

Выбрался.

Не особенно тревожно на душе. Просто есть ощущение какой-то недоработки. Сталкеры сдуру пытались отстреливаться от Деда и тем выдавали свою позицию. Но не в глупых сталкерах дело, уже ясно, что серьёзного наскока не случится. Просто у меня выработалась полезная привычка: при случае всегда неплохо вальнуть чего-нибудь копытно-трофейного, желательно покрупнее, помясистее. Некому на местных косуль охотиться, мало людей на Жестянке. Свежее мясо лишним не бывает, а зверь крупней байбака здесь тоже непуганый, на Полигоне хищников немного, если не считать нас, спасателей. Повара за свежую тушу большое спасибо скажут, а мне обломятся мозговые кости, я их зажариваю на костерке во дворе. Колю на пне топором и рубаю с солью да чёрным хлебушком.

Делать нечего, придётся ждать: раз пошёл конфликт, то без прикрытия работу по сбору по сбору и эвакуации материальных ценностей, или лута, по-простому не начнешь. Присел на корточки, поворошил веткой кучу других палок, будто специально насыпанных здесь кучей. Не найдя ничего подозрительного, в очередной раз прислушался…

И вскоре уловил приглушённый сиплый кашель. Да, животные тоже кашляют, когда пыли глотнут, а её тут предостаточно. Дичи в саванне много, но разнообразием видов здешние степи похвастаться не могут. Правда, изредка встречаются такие животные, которых на Земле никто не видел. В этой ландшафтной локации животный мир менее разнообразен, чем в весьма небольших, но всё-таки лесах. На границе степи и лесных полос водятся шакалы и лисы, там больше копытных и птиц. На небольших лесных озерцах и болотцах вдоль редких озёр и речушек гнездятся утки. Встречаются средних размеров хищники из кошачьих.

Подумать только, и этот кустарник здесь называется лесом! Нормальный лес стоит по обоим берегам Дуромоя. Чуть дальше в степь он к концу лета уже по большей части высохший, зелени мало, веретьё сплошь, иногда пальник черный.

И опять кто-то кашлянул.

В один рывок я оказался возле грузового барреля – замер возле люка, карабин наизготовку. Осторожно, стараясь не шуметь, снял «колчак» с тугого предохранителя, на «мосинке» он далеко не самый удобный. Обойдя ресурсник по кругу, я услышал слабый шорох. Дичь рядом! Зверь прятался где-то слева – в низких кустиках возле протекающего неподалёку Дуромоя.