Имена

– Извини. Прости. У меня внутри всё горит. Мне надо это сказать тебе. Иначе я с ума сойду. А ты мне не отвечаешь.

– Аня, я тебе ответил уже. Сто раз. Ты классная. Ты хорошая. Но не до семьи мне сейчас. Не хочу я. И не в тебе дело. Совсем не в тебе.

– А когда тебе до меня будет дело? Когда? Скажи. Я подожду. Я потерплю. Только скажи, когда?

– Я не знаю.

– А когда узнаешь? Скажешь тогда? Я подожду. Мы же созданы друг для друга. У нас даже имена почти одинаковые. Ты Ваня, я Аня. Разница в одну букву. Аня и Ваня, Ваня и Аня. Здорово! Звучит?

– Аха. Как Бонни и Клайд.

– Вот ты противный. Вот всё тебе хихоньки да хахоньки. При чём тут эти бандиты? И они не русские совсем. Они американцы. Они так любить не умеют. Как я. При чём тут Бонни? При чём тут Клайд?

– Да я пошутил.

– А ты всегда только шутишь. Несерьёзный совсем. Шуточки да прибаутки. Шутя познакомился. Шутя на свидание пригласил. Шутя в постель затащил. И сейчас лежишь и шутишь. А я тут с ума схожу. Я субботы жду как манны небесной. Часы считаю. Минуты. Спать не могу. Всё жду этой субботы. А потом в воскресенье, когда домой приезжаю, начинаю опять субботу ждать. Следующую. Слушай, а что вам в армии давали? Чтобы женщин не хотелось? Бром? Может, мне бром попить? Может, я тогда спокойнее буду? И не буду так с ума сходить. Вам же в армии давали, я слышала.

– Ничего нам не давали.

– А как же вы тогда? Это же тяжело, когда так долго без любимого человека.

– Да не было у меня тогда девушки. Я перед армией со всеми поругался и служил без страданий. Да и какие страдания? На службе особо не пострадаешь.

– Вот. Ты как тогда был холодным, таким и остался. Мужлан. Даже цветы мне не подарил. Ты почему мне цветы ни разу не подарил? Все дарят, а ты нет.

– Анечка. Ну, на кой тебе цветы? Ты же в цветочном магазине работаешь. Ты эти цветы каждый день видишь. Я тебя с работы забираю. Из цветочного магазина. И представь, я с букетом. Смешно.

– Ну, это же будут другие цветы. Это будут цветы для меня. Только для меня. То, что в магазине, это для других женщин. А ты мне если подаришь, то только для меня. Это совсем другое. Это другие цветы. А ты этого не понимаешь. Мужлан. Как был солдатом, так им и остался.

– Я младшим сержантом был.

– Какая разница? Погоны другие и форма покрасивее, наверное. А солдафон – это в душе.

– Хорошо. Солдафон. Пусть будет по-твоему. Но твой солдафон хочет спать.

– Мой? Правда, мой?

– Твой, твой. Спи, радость моя.

– Твоя, да. Твоя, твоя, твоя… А ты мой. Мой маленький, мой любимый.

– Ань, ну какой я маленький? Во мне девяносто кило веса и сто восемьдесят сантиметров роста.

– Для меня маленький. Родной и близкий. Но я не буду мешать. Я залезу к своему маленькому солдафону под мышку и буду спать. Тоже буду спать. Спи, милый. Спи, мой хороший. Ты мне цветы подаришь?

– Подарю.

– Ой, ты такой милый. Ты такой. Я даже не знаю, какой. Такой хороший. Как хорошо, что ты у меня есть. Хоть и по выходным.

– Спи, Анечка.

– Сплю, любимый, сплю.

Валя

Валя приехала в Прагу учиться. Поступила в Высшую школу финансов и управления. И встретила Арама. Ей 20 почти, ему почти 30. Ювелирных дел мастер. Работал рядом с Парижской улицей. Своя мастерская, свои заказчики. И вдруг Валя. Она по студенческой визе, он вообще не пойми по какой. Она русская, он армянин. Она спокойная, чуть полноватая девушка с русыми волосами. Он небольшого роста, чёрненький, быстрый в решениях и действительно хороший специалист по ювелирному делу.

Два месяца длились ухаживания. Цветы, подарки, кино, конфеты. Влюблённость была обоюдная. Но если Валя тихонько светилась от счастья, то Арам носился как угорелый по Праге и готов был перевернуть весь мир для любимой.

Начали жить вместе. Валя взяла быт в свои крепкие женские руки. Недоделанные заказы и лишний инструмент из квартиры переехали в мастерскую. В холостяцком логове стало чисто и запахло вкусной едой.

Спустя ещё два месяца однажды за ужином Валя спокойно объявила:

– Я беременна.

Арам окаменел от счастья.

– Что делать будем? – спросила Валя.

– Как что? – очнулся Арам. – Рожать будем.

– Это понятно, что рожать, – улыбнулась Валя, – но я же студент, у меня виза учебная. Об академическом отпуске я договорюсь. Но как бы меня не выперли из Европы в любимый Смоленск.

– Я что-нибудь придумаю, – заявил Арам и умчался куда-то.

И действительно придумал.

Договорился с каким-то вьетнамцем, который женился на Валентине. Естественно, фиктивно. У вьетнамца было чешское гражданство, поэтому будущий ребёнок автоматически становился чехом. А Валя получила вид на жительство. Как член семьи гражданина Чехии. Единственное, что её смущало, так это фамилия ребёнка – Хуинь. Себе она оставила свою фамилию – Добронравова. Несмотря на все уговоры Арама, что для дела лучше всего ей поменять и фамилию.

– Нет, – сказала Валя, – я не буду Хуиневой. Меня мама не поймёт. Она и так не совсем понимает, что у нас тут происходит. А ребёнок потом поменяет. Ему, маленькому, всё равно, какая у него фамилия.

– Хорошо, – ответил Арам, – моя будущая жена тоже не хочет менять фамилию на армянскую. Останется Немцовой.

Себе Арам для фиктивного брака нашёл чешку. Удивительно похожую на него. Такую же чёрненькую, небольшого роста, подвижную и суетливую. От Арама она отличалась наличием груди пятого размера и финансовыми проблемами.

Расписались с интервалом в две недели. В Праге 13 в здании нового магистрата. После чего Арам отвёз часть своих вещей в квартиру фиктивной супруги, чтобы создать видимость присутствия в доме. В их же съёмной квартире на стене появилась карта Вьетнама и кое-какие вещи, якобы принадлежащие Валиному мужу.

С проверкой к Арамовой чешке приходили два раза. Первый раз позвонили Араму и спросили, удобно ли будет, если они придут с проверкой в среду утром. Обалдевший Арам ответил: да, удобно. Пришли двое, написали какую-то бумагу, что муж и жена живут вместе и ушли. Правда, ходили по подъезду и спрашивали про новобрачных. Но народ в основном был на работе, а остальные жители подъезда про счастливую семейную пару ничего толком рассказать не смогли.

Арам понял свой прокол и спустя пару дней с криками «курва» погонял Немцову по двору на потеху всему дому. Немцова за публичное унижение взяла коробку конфет и тысячу крон.

Второй раз проверка пришла в четверг вечером. Арам в этот момент бегал трусцой по парку в районе Лужин. В одних спортивных трусах и майке. Телефон болтался на шее на шнурке. Получив от «любимой» жены смс «у нас проверка, я сказала, ты пошёл за пивом», он по-спринтерски рванул в ближайший магазин. Ближайшим магазином оказалась русская Калинка. С одной стороны, это было хорошо. Потому что пиво ему дали в долг. С другой стороны, пиво там было только русское.

Но как бы там ни было, в квартиру к Немцовой Арам ввалился с полдюжиной бутылок «Балтики» через 10 минут после получения смс.

Ввалился. Игриво шлёпнул законную супружницу по заднице и предложил пива проверяющим. Те от него отказались. Немцова от хлопка по филейной части вздрогнула. Покосилась на Арама.

– Люблю я этого русского, – сказала томно, обращаясь к проверяющим.