Охотник за планетами

– Я ничего не знаю об обществе… о тайнах…

– Когда я намеренно оговорился, назвав Сергея Арсеньева Семеном, вы меня тут же поправили. Стало быть, вы более-менее в курсе общинных дел. В конце концов, к кому как не к священнику ходят на исповедь.

Отец Федот сморщился.

– Вы что, правда, думаете, что они принимают меня всерьез? Я вообще сейчас начал подозревать, что им понадобился, – он явно передразнил чью-то высокопарную интонацию, – «служитель культа» из метрополии, а не из Беловодской епархии, чтобы его можно было особо не посвящать в местные дела. Если не знаете, Яр, то на Беловодье епархия весьма внимательно прислушивается к запросам приходов, и если бы они хотели «своего попа», то им бы такого нашли. А так… – он махнул рукой. – Очень удобный персонаж – всех обо всем спрашивает, всем смотри в рот и кивает… и всему сказанному верит… Я не в курсе, местных подводных течений! Сказал мне дед Сергей, что не дело, что его невестка к ярранскому шаману внука ведет – я его попросил «жучок» поставить.

Лида возмущенно фыркнула.

– Откуда я знал, что вы с ним делать собрались… – сказал священник устало и почти виновато. – Мне сказали по радио, что мальчик в порядке, что его увезут на природу на пару дней, чтобы никаких шаманов… пока ваш корабль не улетит… Куда его могут быстро отвезти? Только на Белый хутор. Там и хутора уже давно нет, один амбар заброшенный, зато и рыбалка, и охота вокруг отличные. Мне вообще кажется, что вы, Лидия, зря так себя накрутили. Тот не так сказал, этот не туда глаза отвел. Вот сейчас приедем и убедимся что все в по…

Флаер впереди остановился. Один из полицейских вышел наружу.

Дверь прокатного флаера расступилась, пропуская выглянувшего наружу Аккера. Он поймал взгляд полицейского постарше и вопросительно задрал подбородок. Полицейский щелкнул зажигалкой и, выпустив струю дыма в сырое ночное небо, произнес:

– Надо поговорить.

14

Равнодушное лицо полицейского, разрезанное пополам светом фар и тенью от капюшона плащ-накидки, выглядело гротескной черно-белой иллюстрацией. Полицейский помоложе выбираться из теплого салона флаера похоже не собирался. Первой с представителем закона на Беловодье разговаривала Нинель. Когда она исчерпала свой немалый запас красноречия, ее сменил Аккер. Лиду они из флаера выпускать не стали, чтобы избежать при переговорах с полицией излишних эмоций.

Яр от участия в беседе с полицией отказался.

«Духи говорят, что все идет так как надо, – сказал он, сопроводив это утверждение фирменным пожатием плеч. – Если полицейские не хотят ехать на Белый хутор без второго патрульного флаера, то это их полное право. В Макеевке же знают, что Лида поехала в космопорт искать отца Федота? Знают. А следовательно, легко предположат, куда мать вместе со священником отправится за сыном. Сейчас его или перевозят в другое место, или он в полной безопасности. Пока мы едем на Белый хутор, ему ничего не сделают… Да, я уверен. А вот если мы сейчас, плюнув на мнение местных копов, самостоятельно махнем до хутора, то полицейские флаеры, которые быстрее гражданских… Уловили? Нас просто доставят в околоток, потом в космопорт и больше не выпустят с его территории. А Лиду с отцом Федотом отправят в Макеевку. И кому мы поможем таким образом?.. Вот именно. А вам, Лида, я рекомендую лучше подумать над вопросом, что вы будете делать, если ваши подозрения подтвердятся… Спасать это само собой, а куда вы потом со своим мальчиком подадитесь? Вот и подумайте… Да, я допускаю, что местная полиция на их стороне. Но раз мы ввязались в эту историю, то можем только делать свои ходы, положившись на волю судьбы… Нет, для меня это не глупость. Я еще раз говорю – духи говорят, что все идет так как надо».

И все-таки Нинель, а вслед за ней и Аккер около получаса местного времени пытались объяснить полицейскому ошибочность его точки зрения. Тот на все доводы вежливо кивал, но стоял на своем: без второй патрульной машины они на Белый хутор не поедут, поскольку ночью, в такую погоду, и тем более, если подозрения матери пропавшего ребенка оправданы, это просто опасно.

Второй патрульный флаер подошел с еле слышным сквозь шум дождя шелестом.

– Ну вот, как я и говорил… Для наилучшего обеспечения вашей безопасности и во избежание… – Полицейский, не закончив фразы, безмятежно улыбнулся и прикурил очередную всепогодную сигарету, продолжавшую тлеть, испуская голубоватый дымок, несмотря на усиливавшийся дождь.

Сейчас из второй патрульной машины вышел еще один полицейский и попросил всех выйти из прокатного флаера.

– Я хочу поговорить с каждым из вас, – отвечал он на все возражения Аккера. – Недолго, но с каждым. И не по радиосвязи, а глядя ему в лицо.

В момент, когда Нинель бурно делилась с Аккером своими соображениями о качестве работы полиции, как на этой планете, так и в галактике в целом, Яр помогал выйти Лиде из флаера, а отец Федот зябко ежился, сонно хлопая глазами, двое полицейских обменялись короткими кивками и синхронно вынули из карманов плащей станнеры. Нинель и Аккер, увидев стволы излучателей, одновременно рванулись, он к одному полицейскому, она – ко второму, но не успели. Яр с места ушел кувырком в сторону, но широкий веер парализующего излучения не дал ему подняться. Лида успела только широко распахнуть глаза, а священник, похоже, вообще не успел понять, что происходит.

Полицейский произнес в клипсу рации код смены частоты и, окинув взглядом мокнущие под дождем неподвижные тела, произнес:

– Все хорошо. Да, все в отключке. Забирайте.

Вдалеке послышался приближающийся шум мотора грузовика.

15

Мягкая поступь знакомых шагов бодрит, словно весть от друга…

Прыжок-приземление рядом.

Выпущенные когти царапают кору.

(Далеко… Совсем далеко… Бесконечно далеко… Боль в запястьях…)

Цхар встал на задние лапы и потерся головой о щеку Яра. Темно-синие глаза с вертикальным зрачком смотрели с обычным доброжелательным спокойствием.

(Где-то вдали каблуки простучали по цементному полу)

Облокотившись о ствол дерева, и спустив ноги по обе стороны ветки, Яр уселся поудобнее, и посмотрел вниз, в привычный глазу вечный полумрак леса, который неяркими фосфоресцирующими стрелами расцвечивали мелкие красные и желтые цвеки.

Цхар зевнул и посмотрел на Яра с некоторым неудовольствием. Бархатный голос зверя раздался в голове как всегда неожиданно, и Яр подумал, что видимо никогда не сможет привыкнуть к тому, насколько может быть приятным звук, издаваемый этим существом.

«Ты знаешь, что тебе хотят причинить зло? И что тебе снова мало кто сможет помочь? Как тогда, на Авалоне?».

«Я знаю, Батр Цхар. Я пришел просить тебя о помощи».

Цхар сыто мурлыкнул.

(Где-то в той же недостижимой дали хлопнула дверь)

«Какой помощи ты хочешь, странный кеху-тан? Неумный кеху-тан! Ты помнишь, что это чужая земля?»

«Помню. Мне нужно говорить с хозяином этой земли».

«У всякой земли есть много хозяев: есть те, что летают и те, что плывут, те, что в земле и те, что на ветках…»

«Мне нужен Хозяин этой земли, тот, кому приносят в жертву детей, думаю, именно ради него землю поят кровью. Тот, кто сделал землю плодородной и кого благодарят детской кровью. Мне нужно с ним говорить».

«Я сделаю это, кеху-тан»

«Все не так просто, Батр Цхар. Мне нужно чтобы он захотел других жертв».

Темно-синие глаза цхара улыбнулись.

«Взрослых?»

«Нет. Молока, или плодов, или крови скота из загонов, скота, который разводят для еды … или всего сразу. И мне надо чтобы он проявил свое решение перед этими людьми, так проявил, чтобы они запомнили, и передали детям и внукам».

Цхар фыркнул.

«А если он не захочет отказаться от детской крови?»

«Тогда вполне может быть, что через не так уж много смен жары и дождя планета погрузится в смерть. Ты же знаешь, что начавшие платить за благополучие кровью своего народа приближают конец времен. На исходе своего ума они расколят эту землю на осколки в пустоте, как бывало и раньше с другими землями… И Большой Хозяин, и Маленькие Хозяева станут голодными и бесприютными бродягами пустоты»

Цхар молчал.

«А меня и моих спутников на этой дороге окунут в смерть сегодня же. И пророчество, о котором ты неустанно напоминаешь мне, не сможет свершиться»

Цхар поднял голову, и Яр увидел, как темно-синие глаза зверя затуманились от боли, а клыки чуть оскалились.