Обиженные на всех

– Объясняю для непонятливых, – как всегда в таких случаях рубанул подполковник. – Убийство совершено с особой жесткостью – наша компетенция. Потерпевшая – Мануильская Галина Васильевна – жена главного врача больницы номер семь.

– «Истребительная»! – вздохнул Родичев. – Отца моего там врачи убили… Мама, перед смертью, сказала, что отдала медикам все деньги, какие были в доме, все равно не лечили. Соседи по палате это подтвердили. Попытался добиться возбуждения уголовного дела – отказали. А меня – тогда молодого оперка – вызвал начальник ОВД и сказал: «Батю твоего все равно не вернуть. Заключение о смерти, все экспертизы проведены так, что „комар носа не подточит“. За Мануильским стоят очень высокие персоны. Будем дергаться – ни тебе, ни мне голов не сносить. Ну, меня-то на пенсию выпрут, а тебе куда деваться? На рынке тележки катать или в охранники супермаркета идти. Если тебя самого не посадят. О себе не думаешь – подумай о семье»!

– Продолжаю! – выждав, пока Иван выговорится, сказал Розанов. – Потерпевшая – заслуженный врач Российской Федерации, кавалер ордена «Дружбы». Снова – наша компетенция. К тому же, Большому начальнику уже пошли звонки с «самого верха». Именно, чтобы мы занимались, именно, чтобы твоя группа, Иван Васильевич, вела это дело. Судмедэксперты и криминалисты уже выехали. По коням!

На месте убийства судмедэксперт Трофимыч уже сидел на раскладном стульчике рядом с погибшей. Он констатировал, что у несчастной сломана челюсть и два ребра, повреждены внутренние органы, сломаны коленные чашечки, раздроблены пальцы рук и ног.

– Смерть наступила от болевого шока. Все травмы совместимы с жизнью, – констатировал эксперт.

Пока криминалисты собирали отпечатки пальцев, Хомутов с Петровым прошлись по периметру ограды. В паре мест отсутствовали камеры видеонаблюдения. Именно там, судя по грязи от ботинок и клочку черной ткани, в имение Мануильских проникли злоумышленники.

Тем временем, опера сопредельного ОВД, подобно волкам, окружившим добычу, расселись за круглым столом в гостиной, взяв полукруг хозяина дома.

– Скажите, гражданин Мануильский, какие отношения у вас были с потерпевшей в последнее время? – спросил один из них, с трудом скрывая «классовую ненависть» к богатым.

– Как у всякой немолодой супружеской пары. Разумеется, с годами теряется страсть, но остаются уважение, ответственность за детей. А мы их воспитали достойными членами общества! Остается поддержка друг друга во всех делах и начинаниях. Галя более тридцати лет проработала в медицине… Вы полагаете, что это я ее убил?! – вскинулся доктор. – Я сегодня весь день провел на службе, не выходя из клиники. Имеется множество свидетелей!

– Вот-вот: множество свидетелей – стопроцентное алиби! Разумеется, сами вы не убивали. За вас это сделал наемный убийца или наемные убийцы, – парировал другой сыщик.

– Нас ограбили! Я надиктовал список похищенного…

– «Похищенное» – плата наймитам за совершенное злодеяние, – вставил третий – самый старший по возрасту.

– Как вы разговариваете?! Я буду отвечать на вопросы только в присутствии своего адвоката – Рукосуйского!

– Нам по барабану: Рукосуйского или Х… есуйского! – хохотнули менты.

– Свободны, товарищи офицеры! – вошел в гостиную Розанов. – Дело переходит в «убойный отдел» главка. – Имеющиеся материалы передайте моим подчиненным! А перед доктором, если успели ему нахамить, потрудитесь извиниться!

– Извиняйте, док! Служба такая! Обязаны всех подозревать, – погасили наглые улыбочки опера

– Если бы вы знали: каких людей я лечу! Я этого так не оставлю! – побагровел Мануильский.

– Если бы у бабушки были яйца, то она была бы не бабушкой, а дедушкой! – еще раз хохотнули обнаглевшие менты, выходя из гостиной.

– Начальник «убойного отдела» Главного управления внутренних дел по Большому городу, подполковник Розанов, – представился Алексей. – Обещаю разобраться с этими сотрудниками и привлечь их к ответственности. Но сейчас, Анатолий Викторович, разговор не о них, а о вас. Прошу составить список лиц, с которыми у вас были серьезные конфликты. Всех, кто желал вашей смерти. Я имею в виду подчиненных, бывших подчиненных, людей из вашей сферы, пациентов, родственников пациентов, умерших во вверенной вам клинике. Я не имею в виду тех, кого вы привлекли к дисциплинарной ответственности, депремировали. За это не «заказывают». В случае с Галиной Васильевной орудовали профессионалы…

– Предположим, я кому-то перешел дорогу, но Галя здесь причем?

– В моей практике были случаи, когда сначала убивали самого дорого человека для объекта преступления, а затем его самого. Если до этого не удавалось изобличить злоумышленников и «заказчиков» противоправных деяний.

– У подчиненных и бывших подчиненных не те средства, чтобы нанять киллеров. Правда, есть у меня недоброжелатель – Теймураз Георгиевич Гогаберидзе. Мы одно время работали заместителями главного врача больницы №7. Очень хотел Теймураз стать главным врачом. Не повезло. Смертность в курируемых им отделениях была высокой. Не лечили там больных! Когда должность главврача стала вакантной, выбор пал на меня. Тимурчик тогда обиделся. Демонстративно ушел в муниципальную поликлинику. Однако не абы кем, а главврачом. По сей день, когда встречаемся на различных мероприятиях Минздрава, даже не здоровается. Еще был конфликт с бизнесменом Максимом Романовичем Подрезковым. Мы его жену приняли на последней стадии онкологии. Как человеку объяснили, что дни несчастной сочтены, и берем ее, лишь чтобы облегчить страдания. Сильно он почему-то обиделся. Кучу жалоб его адвокаты написали на больницу. Походили комиссии, потрепали нам нервы. Толку чуть! Рак – он и в Африке – рак!

– А еще?

– Больше не припомню. Я профессионально выполняю свою работу! Ко мне в клинику со всей страны больные стремятся попасть!

– Благодарю за помощь! Если, что-нибудь вспомните, – вот моя визитная карточка! Звоните! Я бы вам советовал какое-то время пожить в другом месте.

– Уже договорился с дочкой. Она сразу примчалась.

– В курсе. Сейчас дает свидетельские показания.

– Ее-то, зачем втягивать?

– Для нас, чем больше свидетелей – тем лучше!

На совещании в отделе Розанов спросил: какие рабочие версии?

– Первая – самое элементарное ограбление, – ответил Родичев.

– Правильно, Иван Васильевич! Эту версию никак нельзя отметать, – поддержал начальник. – В последнее время участились налеты на дачи. Месяц назад убиты в своем загородном доме генерал-майор в отставке, столетний Гончаренко, его жена и сын. Преступники похитили парадный мундир потерпевшего. А там такие уникальные для России награды, как орден Почетного легиона, французский Боевой крест. Гончаренко попал в плен во Время Великой Отечественной войны. Оказавшись на территории Франции, бежал. Сражался в рядах французских партизан. После войны советских орденов «полную грудь» заработал. Но тех отморозков поймали. Они награды потерпевшего в ломбард потащили. Есть еще пара случаев нападений на дачников.

– Не надо бы к ним нас подтасовывать, – насупился Иван Васильевич.

– Этим сейчас занимается областная полиция. В нашем случае «убой» совершен профессионалами. Кстати, вполне возможно, что какой-то сотрудник спецслужб, потеряв место, мог опуститься, забомжевать, начать промышлять по дачам… У вас, что, Хомутов и Петров?

– Действительно, налет совершили профессионалы, – начал Юрий. – Преступники нашли место, где в ограде отсутствуют камеры видеонаблюдения. Проникли на территорию «Версаля» незамеченными. Мы «тряхнули» охранников. Те сообщили, что частное охранное предприятие сэкономило на средствах скрытого слежения. Начальство так и заявило: «Доктора „разбомбят“, за него никто не вступится, а за богатых или „крутых“ нам головы отвинтят». Отмечу, что рядом с дачами академика Комаровского и проректора университета Хлебникова тоже нет камер. Муж потерпевшей мог иметь врагов, желавших сначала погубить супругу, а потом его самого.

– Правильно рассуждаешь, Юра, – кивнул подполковник. – Я уже запросил от Мануильского список таких лиц.

– Доктор – мужчина в соку. Могла любовница «заказать» потерпевшую, чтобы освободить для себя место, – высказался Петров.

– Не отрицаю, что у Мануильского могли быть отношения с подчиненными женского пола. Только нет у них денег на киллера. Доходы не те! – усмехнулся Розанов.

– А если любовница состоятельная? – упорствовал лейтенант.

– Вот, ты, Сергей Борисович, и проверишь наличие таких любовниц. В свободное от остальных заданий время, – хохотнул начальник.

– И, наконец, товарищ подполковник, народ именует больницу «истребительной», – снова взял слово Родичев. – Вполне могла свести счеты родня убиенных там пациентов. Я не о «простяках». О них в этом заведении давно ноги вытирают. А вот кто-то из богатых запросто мог «заказать». Чтобы напакостить самому Мануильскому.

– Имеется даже подозреваемый, – ответил начальник. – И еще, господа-офицеры, проверить надо самого доктора. Эту версию выдвинули оперы «с земли». Сразу стали прессовать дока. Но, поскольку такие вопросы «с кондачка не решаются», пришлось их поправить и заставить извиниться. Готовьте план оперативно-розыскных мероприятий и приступайте к его выполнению!

ОТЕЦ И ДЕТИ

Начали с Подрезкова. Хомутов с Петровым заехали в его фирму. Там сказали, что Максим Романович отошел от дел. Передал компанию детям, а сам ушел в монастырь. Искать его надо в Преображенской обители, спросить послушника Паисия.

В монастырь сыщиков долго не хотели пускать. Наконец, проводили к настоятелю. Тот велел привести брата Паисия. Явился некогда статный мужчина с ранней сединой. Игумен оставил оперов с послушником в своем кабинете.

– А нам сказали, батюшка, что все разговоры с мирянами монахи ведут в вашем присутствии, – удивился дотошный Петров.

– Видишь ли, чадо, брат Паисий – человек высокой духовной жизни. Он являет пример выполнения заповедей Христовых всем окружающим. Поэтому для него делается исключение. Если чем-то прогневал Бога, расскажет на исповеди.

– Итак, Максим Романович… – начал Хомутов.

– Зовите меня просто: брат Паисий. Мое мирское имя, кем был, и чем занимался, осталось за вратами обители. После смерти моей жены – Людочки, понял, что деньги, власть, положение в обществе, роскошь в быту – все суета сует. Главное – отринуть мирское, и как учил Господь: взять свой крест и следовать за ним. Поэтому я оставил фирму, ее заводы, научную часть, сбытовую систему детям. Достаточно средств им оставил. Достойно пожертвовал Русской православной церкви и Преображенскому монастырю. Должен сказать, что дети мне этого по сей день простить не могут. Сами меня не посещают и сотрудникам запретили под страхом увольнения. Это даже к лучшему – помогает полностью порвать все связи с миром. Что привело вас ко мне?

– Нам известно, брат Паисий, что ваша супруга скончалась в больнице №7. Как ее лечили, и какие отношения сложились после ее смерти с главным врачом клиники – Мануильским?