Обиженные на всех

– Когда Вилька своего мужа отравила, мы с Ульяновым занесли пятьдесят миллионов судье. Этого достаточно?

– Об этом и другом давай подробнее!

– Оформляй чистосердечное признание, явку с повинной, согласие сотрудничать со следствием, просьбу провести суд в особом режиме.

– Единственное, чего не получится – явки с повинной. Остальное сделаем, – нажал на кнопку диктофона Юрий.

Потек допрос, на котором Сулье-Башмаков детально описал свои злодеяния давно минувших дней и не так давно минувших дней и совсем недавно минувших дней. Подробно рассказал, как пытал и глумился над своей любовницей Галиной Васильевной Мануильской.

– Ты в деле Мануильской только о себе рассказываешь. Кто второй? Не мнись! Ты немалый срок получишь, будешь «зону топтать», да «могилу» хлебать. Рыбный суп так в МЛС называется. А подельник твой будет гулять на свободе, осетрину коньяком запивать. Имя, фамилия – быстро!

– Славик Шпичкин – один из моих учеников. Числится заместителем генерального директора, а блатной – пробу ставить негде. Шпицом его бандитики, что приезжали к нам на тренировку, называли. Он предложил мне попробовать применить боевые навыки не в спортзале. У меня как раз это дело наклевывалось. Взял с собой. Добыли не очень много. Славик даже возмущался, дескать, главврач, а бабла мало, как у гопника. Дал ему деньги. Ювелирку, шубу припрятал у себя до поры, до времени.

Материалы передали следователю. Тот быстро получил решение суда об обыске в жилище Сулье. Пьера привезли в «воронке». Остановились у дома розового кирпича, прозванного народом еще в коммунистические времена «райкомовским». В таких зданиях получали квартиры работники райкомов КПСС и низовые сотрудники горкомов. Сейчас в них обретались дети и внуки «слуг народа», не сумевшие в свое время дорваться до кормушки, превратившиеся в маргиналов, только с высшим образованием.

Поддерживаемый полицейскими Пьер поднялся в свою квартиру – весьма скромную по нынешним временам «двушку». Вытащил из шкафа шубу, сверток с драгоценностями Галины Васильевны. Достал из письменного, еще отцовского стола рубли и евро. Безучастно смотрел, как менты перерывают жилище.

– Не боялись, гражданин, хранить дома такие ценности? – поинтересовался следователь.

– Меня здесь все боялись! Пристали как-то отморозки, дескать, ты из Франции приехал деньжат привез, делиться надо. Поделился с ними приемами рукопашного боя. С тех пор никто не беспокоил.

– Денежные средства, материальные ценности выданы добровольно. Попыток утаить похищенное не установлено. Завтра суд для избрания меры пресечения. Очно или он-лайн трансляция решу, – объявил следователь.

– Капитан, – обратился к Юрию Сулье-Башмаков. – Проконтролируйте, чтобы меня поместили в «одиночку»!

– Это – уже моя прерогатива. Если вы так настаиваете, будет вам «одиночка»! – усмехнулся следак. – Впервые вижу, что люди просились в «одиночку», а не в общую камеру, где веселее.

– А я сталкивался. Особенно, когда задержанные боялись, что их в общей камере убьют.

Иван Родичев тем временем встретился с осведомителем из района, где жил Шпичкин. Стукач поведал, что Шпиц полдня проводит на вилле «смотрящего» по Большому городу Бейрута, чем очень кичится: «Поехал к Бейруту, вернулся от Бейрута». Решили задержать убийцу «с шумом и пылью» прямо в жилище главы городской мафии. Вдруг не только Шпица удастся «затарить», но и еще что-нибудь отыскать. Следующим утром сотрудники группы наружного наблюдения «сели на хвост» Шпичкину, довели его до «Царского села». Там во дворце с двумя бассейнами и парком обретался главный «авторитет». Бойцы из группы захвата быстро перерезали провода видеокамер, затем колючую проволоку на высоченном заборе. Перелезли через него. Затем помогли Хомутову с Петровым, коим поручили блокировать запасной выход из хором. Розанов кивнул амбалу-служивому. Тот забарабанил прикладом в калитку.

– Чё дербанишь? Я тебе сейчас по башке набарабаню, урод! – открыл калитку дюжий «браток».

– Тихо! – уперев в живот мордоворота автомат, оттерли его от калитки.

– Здорово, Бейрут! Не ждал?! – вошел во двор Розанов.

– Чё орешь, подполковник? Здесь приличные люди живут: доктора, профессора, артисты. С чем пожаловал? – высунулся из окна «вор в законе».

– По нашим данным, у тебя сейчас находится Шпичкин, «погоняло» – Шпиц. Подозревается в убийстве и ограблении жены главврача больницы №7 Манумльского.

– Заходи, ищи! Только не ори! Нет его здесь.

Тем временем Шпиц выскользнул с «черного хода», поспешил к потайной калитке, за которой оставил свой «Мерседес». Из кустов перед ним выросли Хомутов с Петровым. Шпичкин бросился назад. Дверь перед ним закрылась, предательски щелкнул запираемый замок. Шпиц вспомнил все, чему учил его тренер. Рассекая воздух руками и ногами, пошел на оперов. Те уходили от его ударов. Пока один, что постарше, не впечатал в грудь мощный удар ногой. Бандит завалился на спину, сделав задний кувырок, вновь встал в боевую стойку.

– И это – все, чему научил тебя Сулье? – презрительно спросил тот, что постарше. – Смотри, как это делается!

Теперь его кулаки и ступни замесили воздух, больно ложась на печень, почки, селезенку, желудок, «солнечное сплетение» Шпица. Он и ахнуть не успел, как оказался на траве. Не успел ахнуть, как перевернули на живот, унизительно ткнув мордой в землю, заковали в наручники, подняли, поддав коленом под зад «для ускорения».

– Фигня все их приемчики, – констатировал Петров.

– Вот, и говорю: «Фигня», – хмыкнул Хомутов.

– Лихо вы его, товарищ капитан! – восхищенно выдохнул боец группы захвата.

– Да, это же наш Хомутов Юрий Владимирович – чемпион по всевозможным единоборствам, – пояснил ему другой служивый.

Скрученного Шпица подвели к вышедшему из дворца Бейруту.

– Неправильную информацию дал, Бейрут! – кивнул на задержанного Розанов. – А говорил: «Нет его здесь».

– Все правильно сказал. Приехал он. «Перетёрли» о делах наших. Тут вы ломиться начали. Я глядь-поглядь, а его уже нет в кабинете. Думал: или «отлить» пошел, или откланялся «по-английски». Поскольку «базарить» уже было не о чем, – ответил «смотрящий» и вдруг сильно ударил короткой, но крепкой ножонкой по яйцам Шпица. – Понял, за чё, урод?

Попытался достать ручонкой. Оттер Хомутов:

– Не надо, Андраник Оганесович! Не то и тебя придется «вязать» за хулиганство.

– Ты сам велел к французу присмотреться! Если его приемчики стоящие, чтобы «братву» учил. Либо еще к чему-нибудь приспособить, – всхлипнул Шриц.

– Кто тебе велел шмару «мочить», хату «бомбить»? Ты хоть рубль с того навара в «общак» занес? Пакуйте его, граждане-менты! Он мне больше не интересен! Думаешь, «на зоне», как убийца, королем ходить будешь? Королевой ты там будешь!

– Не хорошо, Бейрут! Своего пацана сдал… – вякнул кто-то из свиты «вора в законе».

– Ты бы хотел, чтобы из-за этого крысёныша мы все завалились? В самом Евангелии сказано: «Пусть лучше один человек за народ погибнет, чем весь народ»!

В машине задержанного нашли пистолет Макарова, кистень, нунчаки.

– Ваше счастье, волчары, что не добрался я до «тачки»! – прохрипел Шпичкин.

– Что же ты, братец, такой арсенал в неохраняемом авто оставляешь? – поинтересовался Хомутов.

– Не велено к Бейруту с оружием являться. Даже самые «крутые» его или на вахте сдают, или в «тачках» оставляют, – пояснил Шпиц и вдруг изменился в лице. – Мне бы, начальник, после приговора на «красную зону», где менты, прокуроры, да судьи сидят. На «черной зоне» меня Бейрут достанет.

– Может быть, тебя вертолетом туда доставить? – усмехнулся Юрий.

– Хорошо бы! Дорогой всякое может случиться…

На допросе Шпиц все валил на Сулье. Дескать, тот вовлек его в преступление, сулил большие деньги. Взятую шубу и драгоценности взял себе. Обещал, как уляжется шум, продать, а выручку поделить пополам.

– Эти драгоценности и шуба? – показал фотографии Хомутов. – Не тушуйся! Дети потерпевшей уже опознали.

– Эти…

ХОРОШО БЫТЬ БОГАТЫМ

Суд определил Сулье-Башмакова и Шпичкина на три месяца под стражу. Только передали материалы следователю, в кабинет вошел Розанов.

– Думаю, для нас это дело еще не закрыто. Юрий, Сергей! Сгоняйте в больницу №7! Проверьте, как охраняют Мурадову! Нехорошее у меня предчувствие!