Оценить:
 Рейтинг: 0

Абвер

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

«28. 06. 41 г. Суббота, седьмой день войны. На фронте группы армий ”Юг” создается впечатление, что противник предпринял лишь частичный отход с упорными боями за каждый рубеж, а не крупный отход оперативного или стратегического масштаба. Правда, наряду с этим наблюдается интенсивное движение по железной дороге от Житомира на Киев, причина которого пока не ясна…

…В полосе группы “Юг” восьмой русский танковый корпус наступает от Брод на Дубно в тыл нашим 11-й и 16-й танковым дивизиям. Надо надеяться, что тем самым он идет навстречу своей гибели…

…Видимо, противник пытается организовать сопротивление на известной нам линии укреплений Новоград – Волынский, Проскуров, Днестр. Однако, отходя на этот рубеж медленно и с контратаками, он расходует в них большое количество сил. Части 17-й армии находятся непосредственно перед Львовом. Клейст с боем занял Ровно”.

«05. 07. 41 г. Суббота, четырнадцатый день войны. На фронте группы армий ”Юг” в Южной Украине очень плохое состояние дорог в результате грозовых дождей, а отсюда – медленный темп наступления. На фронте 17-й и 6-й армий войска потеряли соприкосновение с противником. Происходит беспорядочный отход противника, местами наблюдается скопление нескольких колонн на одном шоссе… Наблюдается массовый отход войск, в колонны которых вклиниваются толпы беженцев, зенитная артиллерия противника прикрывает в основном тыловой оборонительный рубеж западнее Киева, а истребители противника – район Киева”.

«06. 07. 41 г. Воскресенье, пятнадцатый день войны. Начальник штаба группы армий “Юг” Зоденштерн доложил, что план командования группы “Юг” состоит в следующем: 3-й моторизованный корпус должен наступать на Киев с целью создания здесь плацдарма на левом берегу Днепра, а остальные соединения первой танковой группы после прорыва обороны противника в районе Бердичева должны нанести удар через Белую Церковь западнее Днепра в общем направлении на Кировоград, в то время как крупные силы после прорыва у Бердичева будут наступать в юго-восточном направлении с целью установить тактическое взаимодействие с 11-й армией и окружить действующую здесь группировку противника…

…Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом – пауза, после чего – атака пехоты с криками “ура” глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого орудия, даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских…

…В Румынии отмечается неожиданный поворот к оптимизму. 11-я армия продвигается вперед и выдвигает передовые отряды к Днестру в полосе наступления. Командование армии намеревается внезапным налетом овладеть мостом у Могилева-Подольского. 30-й армейский корпус должен продолжать свои атаки. Четвертая румынская повернет южнее Днестра на восток”.

«07. 07. 41 г. Понедельник, 16-й день войны. Оптимистическое настроение у командования 11-й армии сменилось разочарованием. Наступление опять задерживается. Причины этого не ясны. 17-я армия успешно продвигается, впереди сосредотачивает свои передовые отряды для удара в направлении Проскурова. Входящий в состав 17-й армии моторизованный корпус Виттерсгейма слишком сильно растянул фронт, наступая на юг…

…11-я армия форсировала Днестр в районе Могилева – Подольского (железнодорожный мост приспособлен для переправы людей и техники)… В 17-00 донесение о том, что 11-я танковая дивизия достигла Бердичева. Это очень большой успех… 19-00 – обсуждение с Хойзингером вопросов о том, как использовать прорыв на Бердичев.

Противник выбил наши войска с плацдарма на Днестре, захваченного 11-й армией (там находилась лишь часть полка ”Бранденбург”)”.

«10.07.41 г. Четверг, 19-й день войны. 00.13 – Главком вызвал меня по телефону. Фюрер еще раз связался с ним и высказал крайнюю озабоченность тем, что танковые дивизии будут направлены на Киев и понесут бесполезные потери (в Киеве 35 % населения – евреи; мосты нам не удается захватить).

Кольцо окружения противника должно пройти от Бердичева через Винницу и далее до полосы 11-й армии. На основании этого указания группе армий “Юг” было приказано: фюрер не хочет, чтобы танковые дивизии продвигались на Киев. В виде исключения, это можно делать только с целью разведки и охранения. Далее он желает, чтобы силы 1-й танковой группы были направлены от Бердичева на Винницу для окружения противника. Остальные соединения 1-й танковой группы (те, которые не требуются или не могут быть использованы для наступления на Винницу) следует направить на Белую Церковь, а оттуда на юг. 11-00. Главком группы армий “Юг” связался со мною и сообщил, что сегодня рано утром он получил следующую телефонограмму фюрера: «Я считаю правильным и необходимым немедленно повернуть на юг передовые соединения 1-й танковой группы по достижении ими рубежа Житомир, Бердичев, чтобы отрезать противнику пути отхода в районе Винницы и южнее Буга, и если позволит обстановка, ударом через Буг установить связь с 11-й армией».

Второй эшелон 1-й танковой группы должен составить заслон против Киева, избегая при этом штурма города. Если окажется невозможным окружить сколько-нибудь значительную группировку противника западнее Буга, то следует сосредоточить силы 1-й танковой группы и направить их к Днепру юго-восточнее Киева, для окружения города. При этом следует обеспечить прочное блокирование Киева, чтобы не допустить прорыва в город каких-либо частей противника с северо-запада».

Из этих дневниковых сводок Гальдера видно, как молниеносно менялась военная обстановка на Украине и в районе Одессы, как отчаянно дрались наши отцы, деды и прадеды! Меня вместе с опер группой начальство решило перебросить в Николаев.

ПУТЬ В МОСКВУ

Из Одессы в Николаев наше подразделение выехало темным вечером. Южный теплый ветер и небо, усыпанное звездами, отодвигали реальности войны далеко за горизонт. Машины ехали с потушенными фарами. В кузове передней машины шел негромкий разговор. Настроение было минорно-лиричным, и кое-кто даже пытался негромко петь. Его не поддержали, и песня постепенно стихла. Некоторые от усталости заснули. Я тоже задремал, но очнулся от сильного толчка, от которого чуть не вылетел из машины. Спас брезентовый тент. Машина остановилась, накренившись под опасным углом. Послышалась ругань водителя. Двигавшиеся за нами машины приблизились вплотную и тоже остановились. Бойцы повыскакивали с кузова нашей машины и увидели, что левое переднее колесо въехало в огромную воронку, которая могла поглотить всю машину. Бойцы из других автомобилей помогли вытащить наш транспорт из воронки. Обнаружилось, что погнулась ось правого колеса. Несколько человек вместе с подполковником Голубевым, у которого имелся карманный фонарик, пошли вперед для осмотра дороги. Оказалось, что впереди вся дорога изрыта воронками. Голубев дал указание водителям двигаться с малой скоростью с ближним светом фар и увеличить дистанцию между машинами. По обочинам дороги шли бойцы, которые наблюдали и слушали небо, чтобы вовремя предупредить налет вражеской авиации. К рассвету мы добрались до Николаева. Голубев распределил прибывших энкаведистов по районам города для охраны стратегических объектов.

Сразу же по прибытию в Николаев меня вызвали в областное управление госбезопасности. Открыв дверь в кабинет начальника управления, я увидел пять человек, старших офицеров, в числе которых был и Голубев. Так же среди них сидел пожилой мужчина в штатском, а за отдельным столом сидела светловолосая девушка. После моего доклада первым ко мне обратился полковник и предложил рассказать подробнее об операции по высадке десанта на румынский берег Дуная. Он также попросил детально ознакомить присутствующих о результатах допросов немецких и румынских офицеров. Начав свой рассказ, я обратил внимание, что девушка быстро стенографирует мою речь. Я доложил о том, что допрашиваемые офицеры получили приказ о захвате плацдарма на советском берегу Дуная, и о том, что румынская армия должна была совершить бросок вглубь советской территории. Однако из допросов я понял, что мобилизационные мероприятия в Румынии на тот момент развивались вяло, несмотря на большое количество немецких военных советников.

Голубев попросил уточнить, какую информацию я получил от пленного немецкого офицера. Я рассказал об обстоятельствах допроса обер-лейтенанта Кунтца и о том, что от него ничего не удалось добиться, так как при попытке к бегству он был застрелен. Когда один из старших офицеров начал меня дотошно расспрашивать, как же я упустил немца, мне показалось, что это допрос. Я стал бояться, что меня начнут обвинять в том, что я своими вопросами и ненадлежащей охраной спровоцировал немца на побег, и тем самым не получилось основательно его допросить. А это саботаж, да еще и в военное время! Мои ответы стали сбивчивыми. Меня выручил человек в штатском. Он с улыбкой обратился ко мне и попросил рассказать о том, как я захватил командира парашютистов Гирю. Мне удалось овладеть собой, и я рассказал и о Гире, и о захвате диверсантов на мельнице в Арцизе.

Сидевший рядом с Голубевым полковник спросил, где я так хорошо выучился немецкому языку. Я ответил, что в детстве ходил в немецкую церковно – приходскую школу и что имел практику допросов немецких офицеров – советников в Испании.

Молчавший до сих пор майор обратился ко мне с вопросом:

– На переправе возле Татарбунар, когда Ваши бойцы расстреливали диверсантов, был риск попасть в своих граждан?! (Странный был вопрос. Риск всегда и везде есть попасть в своего, когда у людей в руках оружие).

– Риск был рассчитан. Но я не мог стрелять в убегающего Гирю, так как он быстро спрятался в толпе. В остальных случаях я и мысли не допускал о промахе. Я имею значок «Ворошиловский стрелок» первой степени, – похвастался я.

– А где Вы научились метко стрелять?

– Я занимался в спортивной секции. Когда был в командировке в Монголии, у нас оказалось много трофейного японского оружия. Было достаточно времени для практики.

Полковник, сидевший рядом с Голубевым, о чем-то переговорил с ним и строго обратился ко мне:

– Вы, товарищ старший лейтенант, пока свободны. Идите, отдыхайте! Когда понадобитесь, мы Вас вызовем.

Я откозырял и вышел из кабинета. Меня мучила неизвестность. Я так и не понял, для чего мне устроили такой подробный допрос. Ведь я описал все в своих отчетах. Опасение на счет упущенного немецкого офицера меня не покидало.

В управление госбезопасности я был вызван на следующее утро. В кабинете начальника управления было только двое – человек в штатском и подполковник Голубев, который сразу же обратился ко мне:

– Вам, товарищ старший лейтенант, срочно надо собираться в Москву. Проездные документы получите у секретаря.

В канцелярии секретарь управления вручил мне документы, указал, где я могу получить продукты в дорогу и по карте обозначил наиболее безопасный маршрут следования: через Запорожье и Ворошилов град на войсковых эшелонах, а далее через Воронеж и Рязань на Москву. Секретарь мне сказал, что меня опять ждет начальник управления, причем немедленно. В кабинете начальника я уже увидел всех, с кем встречался вчера. Они изучали большую карту, разложенную на длинном столе. Первым ко мне подошел полковник – начальник управления. Он подал мне руку, крепко пожал и, не выпуская моей руки, продолжил:

– Мы отправляем Вас на большую и ответственную работу. Надеюсь, не подведете. Будьте бдительны, осторожны и находчивы. Счастливого пути и удачи!

Вторым ко мне подошел подполковник Голубев. Он обнял меня за плечи и произнес:

– Молодец! Жаль, мы мало с тобой поработали.

Последним со мной прощался человек в штатском (я сначала думал, что это военный прокурор). Он положил правую руку на мое плечо и, пристально заглядывая в глаза, произнес:

– Никогда не забывайте пламенных слов Феликса Эдмундовича Дзержинского: «…работать с горячим сердцем, но с холодной головой». Впереди у Вас большой, тернистый путь. Успех Вашей будущей работы будет зависеть не только от Вашей творческой решительности, но и от разумной выдержки. Как у нас говорят – семь раз отмерь, а один раз отрежь. Вы будете отвечать не только за себя, но и за людей.

Я ничего не понимал, тем более, что ожидал обвинений, а тут меня нахваливают и намекают на какую-то секретную работу. Я осознал, что в моей жизни что-то круто изменилось. На протяжении всей жизни я не раз прокручивал в памяти те сцены, изменившие мое существование.

Едва я выехал из Николаева в середине августа, как к городу вплотную подошли немецкие войска. Картина была неприглядной. Вот рассказ летчика Василия Борисовича Емельяненко (1912 – 2008) о том, что происходило вокруг Николаева и в целом на юге Украины:

«…Войска Южного фронта с тяжелыми боями откатывались на восток. В первых числах августа немецко – румынские войска развернули бои под Одессой. !7 августа наши части вынуждены были оставить Николаев. В Крыму по решению ставки от 14 августа начала спешно формироваться 51-я отдельная армия. Тысячи женщин и подростков рыли траншеи и блиндажи на Перекопском перешейке.

31 августа вернулись с задания наши самолеты – разведчики. Экипажи доложили, что у Каховки и Берислава через Днепр переправляются части противника, а на восточном берегу своих войск не обнаружено. Данные разведки передали в общевойсковой штаб, а там решили, что это летчикам померещилось. «Быть такого не может, чтобы части 9-й армии Южного фронта, – наши соседи, – без боя оставили такой важный рубеж, открывающий путь в Крым. Пошлите для контрольной разведки лучшие экипажи…»

Полетели еще два экипажа, «самые лучшие», но только один из них возвратился, и то с дымным следом. Перетянул кое-как через Сиваш, плюхнулся на брюхо, недалеко от Ишуни. Подбежавшие пехотинцы вытащили из самолета стрелка – радиста с перебитыми ногами и тяжело раненого штурмана. Широкоплечий пилот в окровавленной гимнастерке сидел с поникшей головой, обвиснув на привязных ремнях. Затем он очнулся, посмотрел на военных, зло сказал:

– Противник на понтонах у Каховки переправляется, «мессера» над Днепром висят…

…В тот день, когда в Карасубазаре проводилось совещание и обсуждался вопрос о закладке баз, 9-я армия Южного фронта под ударами противника отошла за Перекоп, и Крымский полуостров оказался отрезанным от материка врагом.

25 октября после мощной авиационной и артиллерийской подготовки вражеские части прорвали Ишуньские позиции и лавиной хлынули вглубь Крымского полуострова. Эвакуированная морем из осажденной Одессы Отдельная Приморская армия генерала И. Е. Петрова начала отход через горы в Севастополь, а 51-я Отдельная армия – к Керчи. 31 октября «юнкерсы» с малой высоты бомбили запруженные улицы Симферополя, к вечеру в город ворвались немецкие танки и устремились по Алуштинскому шоссе к Черному морю.

В горах зарядил холодный дождь, порывистый ветер тревожно шумел в кронах вековых буков и грабов, срывая пожелтевшую листву. По крутым, осклизлым горным тропам гуськом брели партизаны, продираясь через густые заросли кизила. У некоторых за плечами закинуты длинноствольные японские и бельгийские винтовки, с давних пор лежавшие на складах».

Описанная известным летчиком картина стоит до сих пор у меня перед глазами, а сцена моего спешного отъезда из Николаева во всех подробностях запечатлелась до конца войны. Вхожу в кабинет начальника Николаевского управления НКВД. Там находятся: подполковник Голубев – мой непосредственный начальник, и незнакомые мне – полковник, майор и седой моложавый мужчина в штатском. В углу кабинета устроилась миловидная машинистка в форме младшего лейтенанта. Подробности этого совещания запечатлелись у меня буквально в лицах, как сценка из телесериала. Вхожу в кабинет и докладываю:

– Товарищ, генерал госбезопасности! Старший лейтенант Шепеленко явился по Вашему приказанию!

Г е н е р а л. Присаживайтесь, пожалуйста, (показывает на единственный пустой стул за большим столом, а напротив трое незнакомцев).

Г о л у б е в. Товарищ старший лейтенант, доложите комиссии о своем участии в десантировании на румынский берег. Комиссию также интересует результаты ваших допросов румынских офицеров.

Ш е п е л е н к о. Мне было поручено с опер группой нейтрализовать часовых румынской погранзаставы в районе Килии. Затем на катерах высадился основной десант. Пленных румынских офицеров мы сразу переправили на свой берег Дуная. Я успел допросить румынского артиллерийского полковника, часть которого должна была захватить плацдарм на нашем берегу. Но их корабли еще не успели подойти.

Г е н е р а л. Потому, что наши корабли заблокировали румын в самой Констанце. Продолжайте, товарищ старший лейтенант!
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7

Другие электронные книги автора Вадим Гринёв

Другие аудиокниги автора Вадим Гринёв